История византийских императоров. От Юстина до Феодосия III - Алексей Величко

Вечером 2 августа 626 г. хан приказал прислать посольство для переговоров с римлянами. Он настолько уверовал в своей грядущей победе, что заявил, будто уже не удовлетворится обычным выкупом, но требует безоговорочной капитуляции и сдачи Константинополя — конечно, римляне ответили отказом[589]. После этого хан отдал своим войскам приказ наступать на город.

С 3 по 7 августа 626 г. продолжался ожесточённый штурм, причём потери осаждавших были очень велики, а римлян — ничтожны. Наконец, на 7 августа хан назначил генеральный штурм, но его план стал известен магистру Вону, командующему римскими войсками в Константинополе. Когда варварская флотилия двинулась к городу, навстречу им вышли римские суда, беспощадно громившие врага и сжигавшие их. Навстречу спасшимся в воде варварам вышел сильный армянский отряд, отправленный императором в столицу, без всякой пощады уничтожавший аваров. Узнав об успехе морской операции, защитники Константинополя открыли ворота и бесстрашно ринулись на врага, причём в их рядах было множество женщин и детей. Не имея возможности восстановить порядок в своём войске, хан отдал приказ сжечь осадные орудия, а сам приступил к переговорам с магистром Воном, надеясь выторговать условия мира. Конечно, его инициатива не встретила сочувствия у византийцев, командующий которых заявил, что ждёт подхода брата царя Феодора с основными войсками. Это решило дело — хан отдал приказ срочно сворачивать лагерь и отступать.

Забавно, но персы, расположившиеся на другом берегу Босфора и видевшие огонь у Константинополя, посчитали, что авары взяли город. Когда до них дошла весть о масштабах поражения аваров, Шахрбараз немедленно увёл свои войска в Сирию. В отличие от персов, аварам пришлось испить горькую чашу поражения до дна. Отступление причинило им не меньшие страдания, чем неудачный штурм римской столицы. Среди них было множество раненых воинов, умиравших в дороге, свирепствовала какая-то эпидемия, и они несли громадные потери в людях[590].

А население Константинополя торжественно праздновало свою победу, искренне веря, что Пресвятая Богородица спасла их от неминуемой смерти. Конечно, это предание родилось не на пустом месте: многие рассказывали, ссылаясь на аварских пленных, что сам хан видел, как какая-то женщина в белоснежных одеяниях ходила по крепостным стенам. Радость константинопольцев была тем более полной, что вскоре пришло известие о замечательной — и уже очередной — победе римлян под командованием царского брата Феодора над персами. От горя персидский военачальник Шахин умер, но разъярённый Хосров приказал вырыть его труп из могилы и подвёрг тело бесчестью. Правда, как обычно, радость не ходит далеко от горя: 11 мая 627 г. умер магистр армии Вон, которого похоронили с почестями в храме Иоанна Предтечи в Студийском монастыре.

Поражение аваров имело ещё и то серьёзное последствие, что постепенно Аварская держава перестала существовать, распавшись на самостоятельные государства — план Ираклия Великого начал осуществляться в полной мере[591]. Среди самих аваров развернулась ожесточённая война за наследство вскоре умершего хана. Теперь на некоторое время северные границы Римской империи получили мир и покой.

Обстоятельства освобождения Константинополя от аварской осады и небывалый подъём духа римлян требовали от императора Ираклия новых активных действий, и царь не замедлил воспользоваться тем шансом, который ему был дарован судьбой. Хотя его надежды пополнить армию новобранцами из христианских народов Кавказа не оправдались, всё же он сумел привлечь в ряды римского войска множество армян. Кроме этого, царь задумал привлечь на свою сторону в качестве союзников турок, западные роды которых получили у армян название «хазары» и под этим именем стали известны византийцам. Для обеспечения успеха в мирных переговорах Ираклий встретился с Хазарским ханом, устроил пышный пир, подарив дорогую посуду, и под конец предложил заключить брачный союз между ним и царской дочерью Евдокией. Увидев портрет царевны, хан тотчас дал согласие, поражённый её красотой, и вопрос о союзнике римлян был решён[592]. Правда, свадьба так и не состоялась: Евдокия уже тронулась в путь, когда пришло известие о смерти хана, и отец приказал ей возвращаться домой. Но дипломатия Ираклия оказалась на высоте, и в 626 г. хазары прошли через Дербент, опустошили земли персидских данников иверов и агван и осадили Тифлис. Под стенами осаждённого города осенью 627 г. и произошла встреча Ираклия с союзниками[593].

Правда, стояние под Тифлисом ничего не дало — шло время, а гарнизон наотрез отказывался сложить оружие. Однако неудачная осада Тифлиса, который защищал персидский данник царь Иверии Стефан Багратид, не охладила воинственного пыла римлян и хазар. Ираклий оставил Тифлис в покое, а сам с войском и 40 тыс. конных хазар направился на юг по землям, населённым враждебными кавказскими народами. Поход Римского царя и выпавшие на плечи его солдат тяготы были столь тяжелы, что хазары начали постепенно оставлять Ираклия; наконец, римляне остались одни. Это не смутило Ираклия, в очередной раз продемонстрировавшего способность найти нужную тональность в общении с армией. В летописях сохранилось его полное благородства обращение к легионерам, полное веры в Бога, силу римского оружия и доблесть воинов.

В это время произошло одно из тех событий, которое невольно резко меняет ход исторических событий. Шахрбараз вступил в сношения с византийским двором (версий о том, как и почему он это сделал, сохранилось множество, и ни одна из них не является абсолютно достоверной), и об этом стало известно Хосрову. Не имея возможности немедленно покарать изменника, он тем не менее не привлекал его армию к походу против Ираклия, чем византийцы умело воспользовались[594].

Несмотря на многочисленные трудности, римляне перешли через горные хребты и 9 октября спустились в область Хнайту, где главнокомандующий дал своей армии 7 дней отдыха. В это время навстречу византийцам подошло персидское войско под командованием полководца Рахзу. Вследствие умелых маневров Ираклия персы были вынуждены догонять неприятеля по местностям, разорённым им, что создавало большие затруднения персам по обеспечению себя фуражом и продовольствием. Упав духом, Рахзу изложил в послании Хосрову трудности своего положения и просил подкреплений. На это Хосров гордо ответил, что если его полководец не может победить ничтожного римлянина, то он должен умереть. Понятно, что такая альтернатива не могла устроить Рахзу, и он продолжил преследование римского войска.

1 декабря Ираклий Великий организовал свой лагерь на равнине возле развалин города Ниневии, вслед за ним и Рахзу переправился через реку Большой Заб и расположился неподалёку от лагеря византийцев. В ходе последующей стычки разведывательных отрядов римляне захватили телохранителя Рахзу, поведавшего им о том, что его начальник ждёт подкрепления в количестве 3 тыс. воинов и вообще намеревается дать римлянам сражение. Ираклий понял, что отступать ему некуда и ускорил приготовления к решающей битве, Рахзу, естественно, не стал уклоняться от неё.

12 декабря на рассвете, воспользовавшись густым туманом, римляне начали наступление, причём император сражался в первых рядах своего войска, трижды поднимал солдат в атаку, был ранен в лицо, но сумел поразить в личном единоборстве нескольких вождей персидской армии. В сражении пал Рахзу, на деле показав свою преданность Хосрову, и многие персидские военачальники. Скажем к чести персов — когда их поражение стало очевидным, они организованно отошли в свой лагерь, а затем перебрались на берег реки, где быстро построили укреплённые позиции[595].

Полагая, что остатки армии Рахзу ему не опасны, Ираклий Великий двинулся дальше по течению реки Заба. Однако 23 декабря царь получил известие о том, что, соединившись с подкреплением, персы идут за ним. В очередной раз император продемонстрировал своё воинское искусство. Он выслал вперёд большой отряд конницы, который захватил мосты через реку Малая Заба и земли недавно умершего министра финансов Персии Йездина. Позиция, которую получили персы, была невыгодна им для сражения, и им пришлось опять топтаться на месте. Здесь же, находясь в непосредственной близости от персидской столицы, Ираклий Великий отпраздновал Рождество Христово. Персидское войско, понукаемое приказами Хосрова, продолжало играть неблагодарную роль догоняющего, чем в очередной раз искусно воспользовался Ираклий.

Перед ним лежала беззащитная земля, настолько прекрасная и цветущая, что персидские цари издавна облюбовали её как место своих резиденций. Теперь все они и хранящиеся в них сокровища стали добычей римского войска. Между тем паника среди ближнего окружения Хосрова достигла своего апогея и, подчиняясь общим настроениям, Персидский царь срочно погрузил на слонов государственную казну и в январе бежал из любимой своей резиденции в Дастагерде. Примечательно, что из своего многочисленного гарема Хосров захватил с собой только любимую жену христианку Ширин с её дочерьми, остальных же отправил в один из укреплённых городов. Едва персы оставили Дастагерд, в него вошли войска Ираклия Великого. Хотя Хосров и вывез основные сокровища, всё же римлянам досталась сказочная добыча, включая экзотических зверей, восточные пряности, оружие, одежды, ткани. Помимо прочего, Ираклий освободил из темниц множество пленных римлян, взятых ранее в плен после неудачных сражений с персами. Они много лет томились в темнице и теперь горели жаждой отмщения, пополнив собой ряды римского войска.