Кристина - Памела Джонсон

Я не верила, что все это действительно происходит со мной: что я сижу с прямолинейной до грубости, некрасивой Нелли Ормерод в кафе на Оксфорд-стрит и она (женщина, отнюдь нелишенная такта, просто, как и ее брат, она, очевидно, любила «намеренную бестактность») зачем-то мучает меня. Я поняла, что выражение, прячущееся в ее глазах, напоминало то, которое я часто замечала у людей отчаявшихся и несчастных; будучи по натуре отнюдь не злыми, они вдруг начинают искать утешения от собственных невзгод в том, что беспричинно причиняют зло другим. Желание Нелли сделать мне больно я почему-то связала с мисс Фишер и той брошкой, которую Нелли не позволила ей купить. Просто я появилась не вовремя и, сама того не ведая, чему-то помешала.

— Я знаю Нэда, — сказала я. — И поэтому не представляю его в роли гаремного владыки.

— Это будет, пожалуй, преувеличением. Но, моя дорогая, а долги, в которые он постоянно влезал? — она немного помедлила. — Не думаешь ли ты, что он все это проигрывал в карты?

Я ничего не ответила.

— О господи! — вздохнула Нелли. Теперь мускулы ее лица расслабились, и оно стало почти добрым и даже простодушным. — Надеюсь, я не очень тебя расстроила. Мне только хотелось, чтобы ты знала, насколько с тобой он стал лучше и что его надо постоянно держать в руках. Ты сможешь сделать из него человека. — Теперь у нее был такой вид, будто она наконец утолила мучивший ее голод и не прочь была бы вздремнуть.

Мы заговорили о другом. Она все время поглядывала на часы. Я сказала, что мне пора, и я, пожалуй, не буду дожидаться мисс Фишер, ибо должна отпустить Эмили.

— Желаю успеха, — сказала Нелли. — Мы подумаем, как помочь вам с ребенком.

Всю дорогу домой в автобусе я в уме перебирала намеки, сделанные Нелли, и повторяла их про себя до тех пор, пока это не стало доставлять мне почти болезненное удовольствие: я испытывала чувство, одновременно напоминающее гнев и вновь вспыхнувшую любовь.

В ожидании, когда вернется с работы Нэд, я не находила себе места. Я ходила из комнаты в комнату, чувствуя, как дрожат от волнения ноги. Он пришел довольно рано, бодро вошел в комнату, держа в одной руке новый детективный роман, а в другой банку с двумя золотыми рыбками.

— Вот и я, глупышка. Хотя в доме запрет на животных, я все же решил, что эти две малютки вреда не принесут. Купил их у какого-то парня на Баттерси-райз.

— Я знаю, где ты был в ту ночь, — сказала я. В горле у меня пересохло, а на языке был неприятный привкус горечи, словно я заболела.

Нэд поставил банку и молча посмотрел на меня, выгадывая время.

— В какую ночь?

— Когда ты не ночевал дома. Я знаю, с кем ты был.

— С кем же? — спросил он. — Если знаешь, выкладывай.

Он сел на стул.

— Ты был у Ванды, — сказала я.

На лице его отразилось неподдельное изумление.

— Черта с два я был у Ванды.

Я попросила его не лгать, хотя была уверена, что он не лжет мне.

— Да не был я ни у какой Ванды. Я не видел ее почти три года.

Я подумала, что, если я сейчас скажу, что не верю ему, он вынужден будет сказать мне правду.

— Неправда, — сказала я.

Он обхватил меня руками за колени и привлек к себе. Крепко прижав меня к себе, он положил мне голову на грудь.

— Нет, я не был у Ванды.

— У кого же тогда?

С гневом, в котором, я знала, я была неповинна, он вдруг выкрикнул:

— Я покажусь тебе круглым идиотом, когда все расскажу! А если ты не поверишь, я буду выглядеть идиотом вдвойне!

— С кем ты был?

Его ответ действительно был полной неожиданностью.

— Я был с девушкой Дики.

Я невольно вскрикнула.

— Я сам позвонил ей. Я давно собирался это сделать, так как сразу понял, к какому сорту девиц она относится. И я не ошибся.

Все еще надеясь, что это неправда, я спросила, откуда ему известен номер ее телефона.

— Помнишь, она нам сказала, что у нее отдельная квартирка. Я порылся в телефонной книге и нашел ее телефон.

— Что же было дальше?

Сидя на стуле и крепко обхватив меня за колени, так, что я была на целую голову выше него, он рассказал мне, как пригласил Баба встретиться с ним у «Хетчетта», как потом проводил ее домой, однако не предложил ей того, что собирался предложить и чего она, несомненно, ждала от него: зайти к ней. — Я не мог так поступить с тобой. Но самое главное, что все это выглядит ужасно глупо. Я довольно сдержанно попрощался с ней и ушел. На последнем поезде метро доехал до Пикадилли, но оттуда мог добраться домой только пешком. Поэтому решил переночевать на Мэддокс-стрит у своих. Можешь проверить, если хочешь. — Он умолк. — Все это глупо, пошло, но это правда. Конечно, я должен был позвонить тебе, но я был зол на тебя.

Я услышала, как спрашиваю его, зачем он это сделал. Он поднял голову. Свет лампы упал ему на глаза, и они показались мне очень красивыми и чистыми. Руки его скользнули вниз.

— Потому что я безразличен тебе. Мне захотелось побыть часок-другой с кем-нибудь, кого я хоть чуточку интересую.

Я поверила ему. Бесспорно, все было именно так. В его рассказе звучала правда, хотя и очень банальная. На его лице я увидела надежду, что теперь, поскольку он мне все рассказал, неприятности рассеются как дым, произойдет чудо и мы снова будем счастливы, как в наши первые короткие дни после свадьбы.

Я же думала после всего, что произошло, наша жизнь не может быть прежней. Рано или поздно это повторится, да я и не вынесу больше такой жизни.

Я поняла, что потеряла последнюю способность ревновать. Мне следовало бы негодовать, страдать. Как ужасно, что я совсем неспособна на это. Исчезала последняя надежда, ибо, пока были хоть какие-то чувства, любовь или обида, была и надежда.

Но даже сейчас мне хотелось быть доброй и чуткой и не задевать его самолюбия. Однако, не удержавшись, я сказала.

— Мне действительно безразлично, Нэд. Я ничего не могу поделать с собой, милый. Я очень хотела бы, но не могу.

Он отпустил меня. Встав со стула, он яростно тряхнул головой. У него был вид человека, не знающего, что делать. Он посмотрел на банку с рыбками. Одна из них, ярко-красная, неподвижно застыла в воде, открыв бледный рот и прижав его к стеклу. Другая, бледно-желтая, лежала на дне. Нэд пальцем всколыхнул воду, и рыбки заплавали. Он пошарил в карманах, вынул бумажный пакет и положил его возле банки.

— Их надо кормить вот этим. Этот парень показал мне, как чистить аквариум.

Нэд бросил щепотку корма в воду, он разлетелся, как облачко бледной пыли, и стал оседать на дно.

— Голодные, как звери, — сказал он.

Он обнял меня и притянул к себе, чтобы я тоже могла полюбоваться рыбками.