Многоцветная Земля - Джулиан Мэй

Онемевшие мышцы ее ног свело судорогой: тело протестовало против необдуманных заявлений разума.

– Видите ли, священники не часто бывают у нас. Раз в три-четыре месяца престарелый брат Анатолий из Финии или сестра Руфь из Гории, объезжая форты, заглядывают и к нам по пути на запад. Нас, католиков, здесь наберется человек пятнадцать, и мы были бы очень признательны вам, если бы вы…

– Разумеется. Думаю, лучше всего подойдет литургия святого Иоанна Златоуста.

– Но сначала вам необходимо побывать в бассейне и поужинать.

Служитель поднял вещи Амери и, осторожно обвив ее рукой свои плечи, повел сестру прочь от халикотериев.

Едва спустившись на землю, Фелиция бегом бросилась к Ричарду и нетерпеливо спросила:

– Ну как? Научился управлять халиком?

– Проще простого. Ведь ты видишь перед собой метапсиха второй величины.

Ричард посмотрел на Фелицию с высоты своего халика и попросил:

– Послушай, раз ты в хорошей форме, помоги мне спуститься.

– Нет ничего проще, – охотно согласилась спортсменка и, ловко взобравшись на помост, взяла Ричарда под мышки и одним махом поставила его на ноги рядом с собой.

– Великий Боже! – только и мог выговорить пораженный пират.

– Боюсь, что мне тоже понадобится ваша помощь, – послышался сухой голос Клода. Фелиция подошла к соседнему халику и с легкостью подняла престарелого антрополога из седла, словно тот был ребенком.

– Какая же гравитация у вас на Акадии? – хрипло спросил Ричард.

Фелиция одарила его ослепительной улыбкой:

– Ноль целых восемьдесят восемь земной. На первый взгляд кажется, что на Акадии все легче, капитан Блад, но особой радости нет.

– Фелиция, я вас очень прошу не предпринимать никаких попыток к бегству, пока мы находимся здесь, – Клод был не на шутку встревожен. – Ведь в подобных местах они особенно бдительны.

– Не беспокойтесь. Я и не…

– Тс! – предупредил Ричард. – Она приближается. Нет, вы только посмотрите на Ее Милость – какова?

Белый халикотерий, на котором восседала Эпона, величественно пронес всадницу через толпу валившихся с ног от усталости пленников и мимо разбросанных вокруг пожитков.

– Ни пылинки, ни капельки пота, – с горечью заметила Фелиция, хлопнув рукой по уже запачкавшейся короткой зеленой юбке своей спортивной формы. – Выглядит так, будто прибыла на бал или на свое растреклятое празднество. Должно быть, накидка сшита из ионизованной ткани.

Несколько пленников все еще оставались в седлах, в том числе долговязая фигура с рыжеватой бородой, закутанная в широкий рыцарский плащ с золотым львом. Он сидел, закрыв лицо руками. Локти его покоились на луке седла.

– Дугал! – голос Эпоны был вкрадчивым, но в то же время повелительным.

Рыцарь подпрыгнул в седле и с диким видом уставился на нее.

– Нет! Не надо! Прошу вас, не надо больше!

Но Эпона только подала знак служителям, чтобы те взяли халикотерия рыцаря под уздцы.

– О ты, прекрасная дама, не знающая милосердия, – простонал он. – Аслан, Аслан.

Эпона направилась к стоявшему в отдалении небольшому зданию с верандой. С крыши веранды свисали горшки с цветами. За ней потянулись и служители, ведя под уздцы халикотерия, на котором сидел Дугал.

Клод посмотрел им вслед и обратился к Ричарду:

– Ну вот, теперь ты сам видишь и знаешь все. Хорошо, что ты вне игры. Похоже, что она действует решительно и грубо.

Бывший капитан космического корабля проглотил горечь, внезапно появившуюся во рту по мере того, как память его начала медленно оживать.

– А кто… кто такой Аслан? – с трудом проговорил он.

– Нечто вроде доброго волшебника из старинной сказки, – ответил антрополог. – Волшебный лев, спасающий невинных малюток от чудовищ в стране, которой никогда не было на свете, под названием Нарния.

Фелиция рассмеялась:

– Вот уж не думала, что чары добрых волшебников распространяются и на плиоцен. Так кто из вас, джентльмены, отправится со мной принять горячую ванну?

И она твердым шагом пошла в сторону бассейна, пыльные перья на ее шлеме трепетали от ветерка. Ричард и Клод, прихрамывая и спотыкаясь, поплелись следом за ней.

ГЛАВА 12

Что это был за вечер!

Эйкен Драм растянулся на белоснежных простынях и с помощью своего серебряного ожерелья прокручивал в памяти наиболее яркие впечатления. Потрясающие экзотические напитки. Вкуснейшие блюда. Развлечения, музыка, танцы, веселая кутерьма, беготня. И все эти «экзотики» и их дамы охотно принимали участие во всех его, Эйкена Драма, затеях! Уж он им показал, на что способен! Нет, что ни говори, а он наконец нашел себе местечко по вкусу… Здесь, в Изгнании, среди тех, кто любит посмеяться и почудить не меньше, чем он сам, у него есть перспективы! Он будет расти и блистать!

– Пожалуй, стану сэром Хозяином! – хихикнул Эйкен. – Повелителем в этом сумасшедшем доме, будь он проклят! И уж тогда всем покажу! К тому же буду летать!

Чуть не забыл. И летать тоже!

Его обнаженное тело медленно воспарило над постелью. Эйкен раскинул руки в стороны и поднялся до потолка, который лучи утреннего солнца, пробившиеся сквозь оконные занавеси, разрисовали золотисто-зелеными полосами. Спальня превратилась в аквариум, а он, Эйкен Драм, – в пловца, свободно парившего в воздухе. Сальто! Теперь в другую сторону! Пируэт! Нырок! Эйкен опустился на постель и вне себя от восторга принялся подпрыгивать на пружинах. Плавать в воздухе – чрезвычайно редкий дар даже среди весьма талантливых тану, и дамы особенно горячо приветствовали, когда он открыл, что умеет летать.

Волшебное серебряное ожерелье!

Эйкен соскочил с постели и подошел к окну. Рония просыпалась и приступала к будничным делам. Он видел людей, прогуливающихся или шествующих деловой походкой, высокорослых тану верхом на халикотериях, покрытых нарядными попонами, и крохотные фигурки рамапитеков, подметающих улицы, копошащихся в садах, переносящих какую-то кладь. Калейдоскоп, да и только!

–… Эй, я тебе говорю, Эйкен! Отзовись! Ты где, приятель?

Мысленный сигнал прозвучал в сознании Эйкена сначала неуверенно, как бы запинаясь, потом все более отчетливо и настойчиво. Ну конечно же, это Раймо. Угрюмый лесоруб резко изменил свое отношение к Эйкену, когда вчера вечером увидел, что у его приятеля открылись метапсихические способности. Раймо перестал относиться к нему, Эйкену Драму, как к трепачу и сменил свой тон на дружеский. А почему бы и нет? Ведь у него, Раймо, есть нюх на победителя.

– Эй, это ты, Раймо? Я тебя спрашиваю, ты толкуешь со мной?

– А кто же еще? Послушай, Эйкен, если все происходящее – сон, то лучше не буди меня.