Лестное предложение - Бобби Смит

— Я рад, что подоспел вовремя.

— Как вы себя чувствуете? — вмешался Чарлз. Только увидев бинты, он осознал, насколько велика была опасность.

— Голова болит безумно! Но доктор уверил, что я буду жить, а это самое главное.

— Чарлзу удалось раздобыть кое-что. Мы как раз собирались приехать утром, чтобы сообщить все шерифу Думаю, он предпочел бы, чтобы все произошло именно так, — сказала Морин.

— Но теперь все позади, — улыбнулась Шери, — Бренд на свободе, а убийца понес наказание. Как в романе!

Все рассмеялись.

— А что говорит доктор? Тебе долго придется здесь пробыть? — встревожилась Морин.

— Не знаю. Не хочу строить никаких планов, пока не поговорю с Брендом. Надеюсь, он скоро придет.

— Хотите, я поищу его? — предложил Филип.

— Спасибо.

— Я с вами, — вызвался Чарлз.

Они вышли.

Не прошло и нескольких минут после их ухода, как на пороге появился смущенный сержант. Он явно был рад видеть обеих девушек.

— Доброе утро, сержант, — просияла Шери. — Как ваша рука?

— Ерунда, — отмахнулся он. — Несколько дней покоя, и, доктор сказал, все пройдет.

Лицо его вдруг омрачилось. У Шери появилось нехорошее предчувствие. Она искоса взглянула на Морин. Та тоже была озадачена.

— В чем дело, сержант?

— Бренд просил меня кое-что передать вам.

— А почему он сам не пришел? — с улыбкой спросила Шери.

— Тут такое дело… — Сержант замялся, подыскивая подходящие слова и проклиная себя за то, что взялся за это поручение. — Видите ли, Бренд уехал. Еще ночью…

— Уехал?.. — повторила Шери, растерянно заморгав.

— Да, мэм. Сразу после полуночи.

Шери вопросительно взглянула на него.

— Бренд хотел, чтобы вы забыли его… вернулись в Нью-Йорк и были счастливы.

Шери показалось, что ее мир разлетелся вдребезги. Еще вчера она уснула, чувствуя, как его любовь убаюкивает и нежит ее, а сегодня, едва открыв глаза, с нетерпением ждала его появления… мечтала вновь увидеть его улыбку, почувствовать его поцелуи…

— Не понимаю… Он не хотел, чтобы я дожидалась его?

— Мне очень жаль, но он не сказал, когда вернется.

Шери закусила губу, чтобы не расплакаться.

— Спасибо, сержант, — тихо сказала она.

А он не посмел взглянуть ей в глаза.

— Ну, я пойду, — пробурчал он смущенно и поспешно прикрыл за собой дверь.

— Шери, мне так жаль, — прошептала Морин.

Присев на краешек постели, она обняла Шери и порывисто прижала рыдающую девушку к себе. Потом Шери вдруг решительно вытерла слезы и затихла. Стало ясно, что затишье это не к добру.

— Ну как ты? — спросила сестра осторожно, понимая, какое отчаяние бушует в груди Шери.

— Со мной все в порядке, — коротко сказала та.

— Ты не хочешь отдохнуть?

— Нет! — В голосе девушки прозвучало отчаяние. — Если доктор не возражает, я бы предпочла вернуться в город, а оттуда — домой! — Ей удалось взять себя в руки.

— Я спрошу у доктора, когда тебе можно ехать, — предложила Морин, вставая.

— Морин?..

Та обернулась. Губы Шери дрожали, но она храбро старалась улыбнуться.

— Тебе что-нибудь нужно?

— Нет… просто хотела сказать… Я так рада, что ты здесь! Не знаю, что бы я делала без тебя!

Морин ласково поцеловала ее.

— Я тоже рада, что мы вместе.

Осмотрев Шери, доктор объявил, что на следующий день она может ехать.

Шери едва могла дождаться отъезда. Она была очень несчастна. Весь день ее комната буквально ломилась от посетителей. Дамы засыпали ее лакомствами, развлекали разговорами, но Шери с трудом понимала, о чем они говорят. Все ее мысли были заняты Брендом, вокруг все напоминало о нем. Ей надо вернуться, иначе она сойдет с ума! Домой!

«Возвращайся домой и будь счастлива!» О Бренд!

Когда все ушли, Морин убедила ее немного отдохнуть, а сама отправилась искать Чарлза.

В это время Филип и Чарлз, отправившиеся на поиски Бренда, вернулись в лазарет с известием о том, что тот уехал, и тут с немалым облегчением узнали, что сержант уже взял на себя неблагодарную задачу сообщить обо всем Шери. Чарлз с нетерпением ждал Морин.

— Что она намерена делать?

— Хочет вернуться в город… доктор не против. Посмотрим, как она будет себя чувствовать. Скорее всего и в самом деле пора возвращаться домой.

Мысль о том, что Морин возвращается в Нью-Йорк, ошеломила Чарлза, хотя он и понимал, что рано или поздно это произойдет. Просто старался об этом не думать.

«А вдруг они больше не увидятся?! — Чарлз похолодел. — Пора действовать», — подумал он и увлек ее за собой в тенистый уголок. То, что он собирался ей сказать, было слишком важно.

— Морин, — начал он, — Морин, я…

Она бросила на него странный взгляд:

— Что с тобой? Ты сегодня сам не свой.

— Так оно и есть. — Чарлз закашлялся. — Морин, я понимаю, что ты хочешь вернуться домой. Ты соскучилась по Нью-Йорку…

— Да, как чудесно вновь вернуться к цивилизации, — вздохнула она.

Чарлз оцепенел. Он с трудом проглотил вставший в горле комок.

— Морин…

Она нахмурилась, не понимая, что с ним происходит.

— Как ты думаешь, могла бы ты быть счастлива здесь? — Он запнулся, понимая, как глупо все это выглядит. Он должен сказать ей, что любит ее, хочет, чтобы она стала его женой, иначе он рискует потерять ее навсегда. Его мучил страх, что, несмотря ни на что, она не согласится остаться.

Морин заметила страдание в его глазах.

— Ты что-то хочешь сказать, Чарлз?

— Морин… — проговорил он и запнулся. Чарлз гордился своим умением мыслить логически, но сейчас не находил слов. Он снова откашлялся. — Морин, я не хочу, чтобы ты уезжала. — Сообразив, как жалко это выглядит, Чарлз чуть не застонал от досады на собственную глупость.

— Это очень мило с твоей стороны, но не могу же я бросить Шери! Я ей нужна… особенно теперь. — Морин едва смогла подавить разочарование. А ей-то казалось, что Чарлз наконец решился объясниться ей в любви! Жаль!

Чарлз был твердо намерен довести свою речь до конца. Долой романтическую нерешительность! В конце концов, это не интрижка! Он хочет эту женщину, и она должна принадлежать ему! А сейчас он презирал самого себя! Как человек, умудренный опытом, он должен был сохранять хладнокровие и, призвав на помощь логику, доказать Морин, что у нее попросту нет иного выхода. Надо было говорить и говорить, зачаровывая ее сверкающей шелухой слов, шептать нежные клятвы и только потом…

— Я люблю тебя, Морин! — вдруг вырвалось у него, — Ты? — прошептала она, восхищенная и взволнованная.

— Да.

Оба знали, что стоят на виду у всех. Впрочем, ни Морин, ни Чарлза это, по-видимому, не волновало.

— Я… я тоже люблю тебя! — воскликнула она.