Роза прощальных ветров - Татьяна Тронина

«Завтра... завтра все будет ясно. Прямо с утра... Да, рано утром! Я встану и...» – но додумать свою мысль Роза так и не успела. Она рухнула на постель как была, одетой, и моментально провалилась в глубокий сон.

ВТОРОЙ СОН РОЗЫ

...Ослепительно блестела черная вода, и от мягкой, поросшей густой короткой травой земли шло парное тепло.

Роза сидела на берегу и смотрела то на воду, то на другой берег, весь заросший высокой стеной камышей.

«...нет, я все-таки не понимаю, Серега, что ты называешь душой, – недовольно сказала она. – Объясни, пожалуйста, подробней!»

«Все очень просто: у сознания есть три стороны. Одно направлено на окружающий нас мир – это предметное сознание. Другое – направлено внутрь самого человека, и оно называется самосознанием. И есть еще сознание как поток непосредственных переживаний. Первые две стороны всегда назывались духом, а третья – душой...» – ответил ее собеседник.

«Все равно непонятно!» – с досадой произнесла Роза, глядя на другой берег.

«В д-духе человек возвышается над природой, познает законы мироздания, строит машины, возводит д-дома... В принципе, все это может делать и искусственный интеллект. А д-душа – это нечто более глубокое и значительное...» – сказал третий собеседник.

«В глубине человеческого сознания течет изменчивая и невидимая река – поток душевных переживаний. Душевная жизнь подобна бесконечной мелодии. И все, что ни случилось бы с человеком, откладывается в его памяти, меняет его... И потому человек каждый раз – уже другой. Например, ты видишь дом...»

«Свой дом?» – с любопытством спросила Роза.

«Да. Ты видишь не просто старый дом, знакомый тебе с детства, ты видишь нечто, что состоит из твоих радостей и твоих печалей. Здесь жили те, кого ты любила, здесь пришли к тебе мысли о том, что жизнь конечна, здесь вошли в твою кровь первые детские страхи, ты в первый раз осознала, кто ты – песчинка из миллиарда себе подобных или отдельно взятая система Вселенной... Этот дом – часть твой души».

«Правда, так и есть...» – завороженно кивнула Роза.

«Но скоро ты его п-потеряешь», – мягко произнес третий собеседник.

«Как?! – перепугалась Роза. – Серега, скажи – он врет?»

«Нет. Ты же знаешь, в материальном мире ничего вечного не существует! Но почему ты так испугалась? У тебя есть другой дом – там, где живет твоя душа... Вот за него ты не должна бояться, его никто и никогда не найдет. Потому что он везде и нигде, всегда и никогда...»

«Значит, я потеряю часть своей души?»

«Н-ничего ты не потеряешь! – с досадой воскликнул третий собеседник. – Наоборот – в своем тайном, невидимом доме т-ты сохранишь то, что потеряешь в реальном мире».

«Да ну?..» – недоверчиво сказала она.

«Я т-тебя уверяю! А мы-то с Серегой, по-твоему, г-где живем?..»

* * *

В своем стихотворении «Видение розы» французский поэт Теофиль Готье рассказывает о девушке, вернувшейся с первого в жизни бала. Бережно прижимает она к груди алый розовый цветок, который сопутствовал ей целый вечер, и, отдаваясь воспоминаниям, утомленная и взволнованная, засыпает. Девушке кажется, что в окне появляется призрак розы, который, пройдя полупустую комнату, приглашает ее танцевать. Однако танец их обрывается с первыми утренними лучами. Призрак розы начинает таять, и девушка просыпается в печальном недоумении.

В 1911 году талантливый балетмейстер Михаил Фокин поставил на музыку Вебера хореографическую миниатюру «Видение розы». Роль девушки исполняла Тамара Карсавина. Ее партнером был Вацлав Нижинский, который с таким совершенством вел партию, что экспансивные поклонницы срывали с его костюма розовые лепестки, нисколько не огорчаясь их искусственным происхождением...

(Из журнальной статьи.)

* * *

Только в начале четвертого ночи Николай добрался до пункта назначения. Каких трудов и мук ему это стоило – не описать... Это был самый настоящий ад.

Вообще, весь вчерашний день был адом, начиная со встречи с любовником жены. Потом, когда все рычаги и механизмы по уничтожению проклятого Кости Неволина были задействованы, Николай немного успокоился. Он договорился с Бабенко, что тот привезет ему Розу. Можно сказать, возвращение блудной овечки в лоно семьи... Бабенко Розу привез, и тут снова все пошло наперекосяк.

Какая жалость, что жена была не немой!

Потому что она наговорила такого, что Николай почувствовал себя жарящимся на сковородке, а уж когда заявила о том, что ждет ребенка...

Он мог ей не поверить.

Но он поверил. Она не лгала. Господи боже мой, его Роза ждала ребенка!..

С Николаем случилось нечто вроде помешательства. Он был готов убить Розу, но тут в дело вмешался Бабенко и поступил с ним точно так, как Николай приказал тому поступить с Розой, – запер его в комнате.

«Ах ты сволочь... Ничего, ты у меня еще попляшешь!» – Николай усилием воли взял себя в руки, затих. Ему важно было как можно скорее догнать жену...

Бабенко открыл дверь.

Николай прекрасно осознавал, что помощник никуда его сейчас не отпустит. Едва Бабенко поймет, в каком состоянии находится Николай, он снова посадит его под замок. Потому что именно так воспринимает свои обязанности...

От Бабенко следовало на время избавиться. Любым способом!

Николай ударил помощника графином по стриженому седому затылку и выскочил из дома. Теперь он был свободен...

Куда ехать, где искать беглянку, Николай прекрасно знал. И он поехал за ней – быстрее, быстрее, как можно быстрее...

Ночь, стремительно кружащийся перед лобовым стеклом пух. За кольцевой, у светофора, Николай едва успел затормозить.

Мелкая дорожная неприятность – он слегка «поцеловал» багажник стоящей перед ним машины. Всего-то...

Но из машины (результат жалких потуг отечественного автопрома, примерно десятилетней давности!) выскочил взбешенный водитель. И началось:

– Да ты... Куда ты смотришь... да я... да мать твою... и всех твоих родственников...

Николаю, наверное, следовало сдержаться и сразу дать несчастному «зелененькую» с портретом Франклина (более чем достаточно – на том инцидент был бы исчерпан и без вмешательства дорожных служб), но вот сдержаться он как раз и не смог.

– Быдло! – сказал он, вылезая из машины. – Ты знаешь кто?.. Ты – быдло! Ездить на таком ржавом корыте...

Пострадавший – примерно ровесник Николая, с глубокими залысинами и в безобразных брезентовых штанах – взбеленился еще больше.

– А ты думаешь, раз на иномарку сел, значит, тебе все можно?! Да я... да ты... да твою мать... и всех твоих родственников...

Тогда Николай ударил его. Пострадавший в долгу не остался...

Потом их, мутузящих друг друга в придорожной пыли, задержал проезжающий мимо наряд. Слава богу, хоть тогда у Николая хватило ума не сопротивляться!