Убик (сборник) - Филип Дик

Он поманил его рукой, и Барни вышел в коридор. Дверь за его спиной закрылась. У Элдрича был мрачный вид, он уже не улыбался, а когда он заговорил, его голос уже не был мягким.

– Майерсон, вы плохо распоряжаетесь своим временем. Вы ничего не делаете, просто повторяете прошлое. Зачем же мне продавать вам чуинг-зет? Вы извращенец, я еще никогда ни с чем подобным не встречался. Я даю вам еще десять минут, а потом отправлю вас обратно в Чикен-Покс, на прежнее место. Так что решайте, чего вы, черт побери, хотите и понимаете ли вы вообще что-нибудь.

– Что такое чуинг-зет, черт побери? – спросил Барни.

Палмер Элдрич поднял искусственную руку и толкнул его со страшной силой. Барни начал падать.

– Эй, – слабо сказал он, пытаясь сопротивляться страшному давлению. – Что…

Внезапно он оказался лежащим на спине. В голове у него шумело и звенело, он с трудом открыл глаза, пытаясь сфокусировать взгляд на окружающей обстановке. Постепенно приходя в себя, он обнаружил, что на нем пижама, но чужая – у него никогда такой не было. Неужели он оказался в чужой квартире и на нем чужая пижама? Какого-то мужчины…

Он в панике посмотрел на кровать. Рядом в постели…

Рядом, натянув одеяло на обнаженные плечи, спала незнакомая девушка. Из ее рта доносилось легкое дыхание, волосы ее были белыми, как хлопок.

– Я опаздываю, – сказал он.

Голос его был хриплым и почти неузнаваемым.

– Нет-нет, – пробормотала девушка, не открывая глаз. – Не волнуйся. Мы доедем отсюда до работы за… – она зевнула и открыла глаза, – пятнадцать минут.

Она улыбнулась Барни, его замешательство ее развеселило.

– Ты всегда это говоришь, каждое утро. Иди приготовь кофе. Я хочу выпить кофе.

– Ну конечно, – сказал он и выбрался из постели.

– Братец Кролик, – шутливо сказала девушка. – Ты такой испуганный. Ты боишься за меня, за свою работу… и постоянно торопишься.

– Боже мой, – сказал он. – Я отказался от всего.

– От всего?

– От Эмили.

Он посмотрел на девушку, Рони… или как ее там?.. и на ее спальню.

– А теперь у меня ничего нет, – сказал он.

– Ну и прекрасно, – саркастически сказала Рони. – Может быть, теперь я скажу тебе что-нибудь приятное, чтобы и ты почувствовал себя хорошо.

– И я сделал это именно сейчас, – сказал Барни, – а не год или два назад. Незадолго до того, как пришел Палмер Элдрич.

– Как Палмер Элдрич мог куда-то «прийти»? Он лежит на больничной койке где-то возле Юпитера или Сатурна, ООН отправила Элдрича туда, когда его вытащили из-под обломков его корабля. – Она говорила с презрением, но в голосе ее чувствовалось любопытство.

– Палмер Элдрич только что явился ко мне, – упрямо сказал Барни.

«Я должен вернуться к Эмили», – подумал он.

Барни выскользнул из постели, наклонился и, подняв свои вещи, пошатываясь, пошел в ванную. Он запер за собой дверь, после чего поспешно побрился и оделся. Выходя из ванной, он сказал девушке, которая все еще лежала в постели:

– Я должен идти. Не сердись на меня, я должен это сделать.

Чуть позже, не позавтракав, он спустился вниз и встал под термозащитным козырьком, оглядываясь в поисках такси.

Такси – красивая, сверкающая новая модель – почти молниеносно доставило его к дому Эмили; он машинально заплатил, вошел внутрь и через несколько секунд уже ехал наверх. Ему казалось, что время остановилось, что все замерло, ожидая его; он был единственным движущимся объектом в мире неподвижных предметов.

Он остановился у ее дверей и позвонил.

Дверь открылась. За ней стоял мужчина.

– Да?

Мужчина был темноволосый, достаточно представительный, у него были густые брови и старательно причесанные, слегка вьющиеся волосы, в руке он держал утреннюю газету. В глубине квартиры Барни заметил стол с неубранной после завтрака посудой.

– Вы… вы Ричард Хнатт, – сказал Барни.

– Да, – ответил тот, внимательно разглядывая Майерсона. – Мы знакомы?

Появилась Эмили, одетая в серый свитер и запятнанные джинсы.

– Боже мой. Это Барни, – сказала она Хнатту. – Мой бывший муж. Заходи.

Она широко открыла дверь, и Барни вошел внутрь. Эмили явно была рада его визиту.

– Очень приятно познакомиться, – безразличным тоном сказал Хнатт.

Он протянул было руку, но внезапно передумал.

– Кофе?

– Спасибо, – ответил Барни, усаживаясь на свободный стул. – Послушай, – сказал он Эмили, он не мог ждать, он должен был сказать это сейчас, даже в присутствии Хнатта, – я совершил ошибку, разведясь с тобой. Я хотел бы снова на тебе жениться. На прежних условиях.

Эмили довольно улыбнулась, так же как и когда-то, и, не ответив, пошла за чашкой и блюдцем для него. Его интересовало, ответит ли она вообще; ей было бы легче просто ответить улыбкой, поскольку она от природы была ленива.

«Боже мой», – подумал он и уставился в пустоту.

Хнатт сел напротив него и сказал:

– Мы муж и жена. Вы, может быть, думали, что мы просто живем вместе?

Лицо его помрачнело, но он, казалось, сохранял самообладание.

– Муж и жена могут развестись, – сказал Барни не Хнатту, но Эмили. – Выйдешь за меня замуж?

Он встал и сделал несколько неуверенных шагов по направлению к ней, она повернулась и спокойно подала ему чашку и блюдце.

– О нет, – сказала она, продолжая улыбаться и сочувственно глядя на него.

Она понимала его чувства, понимала, что это был не просто порыв с его стороны. Однако ответ оставался отрицательным, и он знал, что таким он останется всегда, не потому, что она так решила, – для нее просто не существовало действительности, к которой он принадлежал.

«Когда-то я вычеркнул ее, – думал он, – вычеркнул из жизни, прекрасно зная, что делаю; и вот результат, а теперь я, как говорится, вижу, что хлеб, брошенный в воду, возвращается вместе с этой водой, чтобы меня задушить; пропитанный водой хлеб, который застрянет у меня в горле, не давая возможности ни проглотить его, ни выплюнуть. Это именно то, чего я заслужил, – сказал он сам себе. – Это я создал эту ситуацию».

Вернувшись к столу, он снова сел на стул, тупо глядя на ее руки, пока она наливала ему кофе в чашку.

«Когда-то они принадлежали моей жене, – думал он. – И я от них отказался. Мания самоуничтожения, я желал собственной смерти. Это единственное удовлетворительное объяснение. Неужели я был так глуп? Нет, глупость не объясняет столь чудовищного, столь…»

– Как дела, Барни? – спросила Эмили.

– О, превосходно, черт побери. – Голос его дрожал.

– Я слышала, ты живешь с очень симпатичной рыженькой малышкой, – сказала Эмили. Она села на свое место и снова принялась за еду.

– Это уже в прошлом, – сказал Барни. – Все забыто.

– Тогда с кем? – как бы между прочим спросила она.

«Она разговаривает со мной, как будто я ее старый приятель или сосед по дому, – подумал Барни. – Чудовищно! Как она могла… как она могла считать меня кем-то чужим? Этого не может быть. Она притворяется, пытается что-то скрыть».

Вслух он сказал:

– Ты боишься, что если снова свяжешься со мной, то… я снова оттолкну тебя. Обжегшись на молоке, дуешь на воду. Я этого не сделаю, я бы никогда больше этого не сделал.

– Мне очень жаль, что ты так это переживаешь, Барни, – сказала Эмили тем же безразличным тоном. – Ты не консультируешься с психоаналитиком? Кто-то мне говорил, что тебя видели, когда ты тащил переносного психиатра?

– Доктора Смайла, – сказал он, вспоминая, что, вероятно, оставил его в квартире Рони Фьюгейт. – Мне нужна помощь, – сказал он Эмили. – Есть ли какая-нибудь возможность…

Барни замолчал.

«Можно ли изменить прошлое? – подумал он. – По-видимому, нет. Причина и следствие действуют только в одну сторону, а изменения всегда необратимы. Одним словом – что было, то было, и можно спокойно отсюда уходить».

Он встал.

– Кажется, я плохо соображаю, – сказал он ей и Ричарду Хнатту. – Простите меня, я еще не совсем проснулся… я сегодня неважно себя чувствую, с тех пор как встал.

– Почему бы вам не выпить ваш кофе? – предложил Хнатт. – А может, вам налить чего-нибудь покрепче?

Мрачное выражение исчезло с его лица; как и Эмили, он был уже спокоен и безразличен ко всему.

– Не понимаю, – сказал Барни. – Мне велел прийти сюда Палмер Элдрич.

Действительно велел? Наверняка что-то такое было.

– Я думал, это поможет, – беспомощно сказал он.

Хнатт и Эмили посмотрели друг на друга.

– Элдрич в больнице, где-то… – начала Эмили.

– Что-то пошло не так, – сказал Барни. – Элдрич перестал владеть ситуацией. Лучше я его поищу, он мне все объяснит.

Он почувствовал, как его захлестывает сбивающая с ног, тяжелая, как ртуть, волна паники, она подкатила к его горлу.

– До свидания, – сдавленно пробормотал он и двинулся к спасительной двери.

– Подождите, – послышался за спиной голос Хнатта.

Барни обернулся. Эмили сидела за столом с приклеенной улыбкой и пила кофе, по другую сторону сидел Хнатт, глядя прямо на Барни. У Хнатта была одна искусственная рука, в которой он держал вилку, а когда он подносил к губам кусок яйца, Барни увидел большие, выступающие стальные зубы. Хнатт был седым, изможденным и смотрел мертвыми глазами, которые были намного больше, чем до этого; казалось, что он заполнял всю комнату своим присутствием. Однако это был все еще Хнатт.