Пленники зимы - Владимир Яценко

– А ты?

– Я буду нести вахту. При нашей скорости движения, думаю, часов за десять доберёмся.

– Так быстро? – удивляется Света.

– Да, – я пожимаю плечами. – Большая скорость течения, русло почти прямое, не думаю, чтобы нас отнесло к берегу и пришлось терять время на рулёжку якорями… да, часов десять. Ну, может, двенадцать.

– А почему Сергей не решился сплавляться? Ему на амфибии даже удобнее…

– Не додумался, – глухо отвечает Светлане Герман. – Максим, я, кажется, знаю, почему тебя жуки не тронули.

Я молчу. Плохая тема. Я и без него знаю почему. Вот только вспоминать ничего не хочется. Забыть. Всё забыть. И хорошо бы умереть. Вот отправлю этих двоих наверх и умру.

Обязательно!

– Помнишь, ты раздавил одного такого, когда Светкин вездеход останавливал?

Царапина на ноге… это была прививка! Ты переболел и в крови выработался нужный фермент. Теперь для них твой запах – родной.

Я припоминаю семейку, о которой он говорит, и мне становится дурно.

Много времени, чтобы отыскать пропавший вездеход не понадобилось. Его увидела Света с вершины одного из огромных булыжников, стоящего неподалеку от брошенных пустых бочек. Когда мы с ней направились к вездеходу, Герман забился в истерике, категорически отказываясь оставаться одному. Тогда мы предложили ему подняться на тот же камень, с которого только что спустилась Света, чтобы он оттуда мог наблюдать за нами. Герман было заупрямился, но я твёрдо стоял на своём, и ему пришлось уступить.

Едва мы приблизились к вездеходу на расстояние прямой видимости, сложилось ощущение, что он шевелится, раскачиваясь в чёрной болотистой луже. Ясно были видны поблёскивающие пятна грязи на бортах. Сбивало с толку, что эти пятна были подвижны. Они ртутью перемещались по плоскостям корпуса, да и сам вездеход раскачивался отнюдь не с той осмысленностью, с которой водитель пытается выехать из трясины.

Тяжёлое предчувствие усилилось, а ещё несколько шагов спустя стало понятно почему: "озеро грязи" превратилось в живой ковёр из множества чёрных тварей, беспорядочно снующих по всем направлениям, комья грязи на бортах – те же жуки, только исхитрившиеся подняться повыше.

Мы сделали ещё несколько шагов, вездеход глухо ухнул и накренился: спустило очередное колесо. Света всхлипнула и опустилась на колени. Я не стал останавливаться, чтобы её утешить, и подошёл ближе.

Тварь, раздавленная мною, была изуродована до неузнаваемости, но во мне росла уверенность, что передо мной её многочисленная родня. Это они обглодали тот древний вездеход, а теперь, значит, едят резину нашего. Машина опять ухнула, чуть шевельнулась, осела. Из полуоткрытого водительского люка выкатились несколько жуков, соскользнули вниз и тут же смешались со своими родичами, копошащимися на грунте.

Светлана вцепилась мне в рукав и с силой потянула назад.

– Нет. Не ходи. Не надо.

Я высвободил руку, а Света, потеряв опору, тяжело опустилась на жёсткую траву.

– Сиди здесь, – пробормотал я, в полной уверенности, что она меня не слышит.

Она, похоже, к этому времени уже вообще ничего не воспринимала: закрыла глаза ладонями, раскачивалась и то ли стонала, то ли пыталась завыть.

Я оторвал её руки от лица и влепил ей звонкую пощёчину, как тогда, в КАМАЗе. Что-то легко мне даются такие приёмы. Она широко раскрыла глаза, жадно хватая ртом воздух.

– Иди назад, – громко и отчётливо сказал я, для верности указывая направление рукой. – Иди туда, к Герману. Он зовёт тебя. Ему что-то нужно.

Её взгляд стал более осмысленным, она даже кивнула. Я поднял её на ноги, с силой встряхнул, развернул в нужную сторону и для верности увесисто шлёпнул ладонью по ягодицам.

Полный справедливого негодования вскрик обнадёжил, что она всё-таки приходит в себя.

Ну, а мне было в другую сторону.

Приблизившись к остаткам вездехода, я увидел, что он уже прочно покоится на дисках, лишённых и следа резины; что пластиковой гармошки, тамбуром соединявшей секции, не существует; что никаких следов Сергея или Наташи в зоне прямого обзора не видно; и смерть их, по всей видимости, была мучительной и жестокой…

Светлана, конечно, была права. Всё было ясно и отсюда. Водительский люк не закрывался, это я сам сорвал петли. Твари погнались за ребятами, те укрылись в машине, попытались уехать… Проклятье!

Я не был героем. Просто как-то стало всё равно. Я сделал шаг, потом ещё один, а при следующем моя нога оказалась в самой гуще чёрных подвижных насекомых с огромными, острыми и твёрдыми как скальпель хирурга, жвалами. Они хрустели под моими ногами, толклись о них, пытались вскарабкаться наверх, цепляясь за ткань брюк, мельтеша своими членистыми подвижными тельцами…

Нет. Я не ждал боли, и почему-то был далёк от мысли, что меня съедят. Почему-то вспомнился Чекерез со своими аэрозондами. Сюда бы парочку. Их подъёмной силы вполне хватило бы, чтобы перелететь этот чёрный ковёр смерти и опустится прямо на крышу вездехода.

С непонятным самому себе спокойствием я пробрался к машине, давя каждым шагом чёрных тварей, но они не возражали, а я не останавливался, чтобы принести извинения.

В кабине управления, вернее, внутри металлической ёмкости, служившей мне когда-то кабиной, жуков было по колено. Металлические трубки обглоданными ветвями сиротливо торчали на месте кресел водителя и штурмана, а я обнаглел от безнаказанности настолько, что погрузил обе руки в шевелящуюся массу чёрных хищников и после нескольких минут поисков нашёл то, что искал. У меня почему-то не было и тени сомнения о том, как следует поступить. Оба серых, влажных черепа я насадил на торцы трубок глазницами друг к другу, повернулся и стал пробираться к выходу.

Здесь больше делать было нечего.

Снаружи по-прежнему было светло и ярко. Тварей под ногами оказалось на удивление мало. Присмотревшись, я понял почему: вытянувшись тонким чёрным ручейком, они двигались вслед за Светланой. А она спокойно шла себе, не оборачиваясь.

Перейдя на бег, я быстро обогнал колонну, развернулся и ударил ногой по первым рядам.

– Назад, – рявкнул я. – Назад, черти, – и подтвердил свою команду ещё одним могучим ударом ноги.

Несколько секунд спустя я уже топтал их, не переставая. Я катался по грунту и давил их десятками и сотнями тяжестью своего тела. Наверняка, я был немного не в себе. Потому что даже сейчас не могу вспомнить, как и когда появились Герман со Светланой. Они навалились на меня, потом отлетели прочь, но вернулись и вновь вцепились, сковывая мне руки…

– Они ушли, – кричал Герман.

– Их нет, – вторила ему Светлана.

Как-то им всё-таки удалось меня остановить, потому что сознание вдруг прояснилось. Тогда я перевернулся на спину и, широко раскрыв глаза, уставился в размалёванные небеса…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});