Песнь Люмена - M. Nemo

Чистый звёздный свет выхватывал полосу как раз по центру чуть не доползая до носков туфель Хавы. Она сделала шаг вперёд касаясь света и остановилась. Не понимая отчего, вдруг начала прислушиваться к тяготящей тишине и почему-то странное давящее предчувствие вдруг как осьминог расползлось в груди.

Сделала ещё пару шагов, остановилась. Края комнаты утопали в тени, поэтому невозможно было разобрать, что творится там. Только впереди какой-то продолговатый предмет, похожий на скрученную материю выделялся в полоске света. Хава не сразу поняла, что то рука. И напряжённо ступая подошла к тому месту.

Теперь глаза привыкли к темноте и она разглядела лицо с застывшими чертами будто вырезанными изо льда. Губы слегка приоткрыты, вторая рука вытянута. И он был бы похож на спящего, если бы не открытые глаза.

Опустившись на колени Хава так и осталась сидеть, положив руки на них и смотря на застывшего во времени Чомту. Так и остались оба, неподвижный уставившийся в пустоту механик и наследная дочь ноинского рода.

Кристалл всё ещё был подле него. Тут же валялись отложенные в сторону инструменты. Одним кристаллом он раскрошил другой. На кончиках пальцев всё ещё мерцала кристаллическая пыль.

Прошло очень много времени. Только когда небо заволокла туманность, Хава поднялась и вышла из комнаты, чтобы дать возможность уборщикам заняться своим делом. Слуги вскоре вошли в сопровождении Роджа и его брата. Оба посмотрели на распростёртое тело и так ничего и не сказав, вышли. Слуги тем временем подняли тело и отнесли, чтобы сжечь в удалённых уголках замка.

Хава всё это время наблюдала в стороне. Никто не заметил, как она подобрала остатки не разрушенного кристалла, верхняя часть которого была аккуратно спилена и размельчена.

Проследив как выносят последние бумаги, она вернулась к делам, требующим решения.

Пальцы её часто опускались в карман.

Эва кружилась одна в самом центре большущей залы. Здесь больше никого не было, кроме кучи стражей, выстроившихся по всему периметру. И Майи. Только Майя стояла молча в стороне и почтительно сложив руки, наблюдала за Эвой.

— Знаешь Майя.

Та с готовностью подняла голову и посмотрела на девочку, которая как будто излучала свет. Золотистая кожа, золотые волосы, спадающие на спину. Майя улыбнулась ей.

— Когда они уезжают, это неправильно. Нам нужно быть вместе, — покружившись ещё немного, Эва остановилась. Она не часто сталкивалась с тем что не знала, как высказать мысль. Но тут уж так получилось, что неясное неудовольствие омрачало такой хороший день. — Их давно уже нет.

Служанка покорно ждала.

— Ты понимаешь, что такое красиво? — Не дожидаясь ответа, она продолжила. — Это когда всё как нужно.

— Ты красива, — подтвердил воспитанница Обители.

Последнее замечание девочку не заинтересовало, он это и так знала.

— И Люмен, — Эва захихикала, — ему теперь тоже хочется постоянно спрашивать меня о всяких глупостях? Вот вчера, например, спросил для чего светят звёзды? Ты хоть представляешь? А я хохотала, а он спрашивал. Что ещё? Ах да. О туманности, почему она существует. Представляешь, я так прелестно танцевала, а он о своей туманности. Что за глупости? Он скоро превратится в шамана. Вот весело будет. — Её глаза сверкали. — Я видела пару картинок с шаманами. Ты их видела? То нос длинный, то лоб большущий. И такие руки резкие, они же постоянно обращаются к звёздам и туманности. Я ему так и сказала.

— Что же он? — покорно отозвалась Майя.

— Не ответил, — между прочим сказала Эва, водя рукой из стороны в сторону и любуясь своей грацией. — Он у меня ещё кое-что спросил.

— Что?

— «Неужели тебе не интересно?». И я ответила.

Майя ждала.

— «А разве кому-то интересно?».

Тогда Эва увидела как её милый Люмен отвернулся к окну и решила сделать ему приятное. И спросила, верит ли он в судьбу. А что такое судьба? Ну это… Она подбирала нужные слова. Это когда что-то случается и ты ничего с этим не можешь поделать. У каждого есть выбор. Сказал Люмен. То есть даже если все говорят, что так правильно, а ты так не думаешь? Эва гордилась собой. Даже тогда? Всегда.

— Я бы даже согласилась, чтобы спела та принцесса, — вздохнула девочка кружась, от чего Майе порой было сложно разобрать её слова. — Но её усыпили, а я пою лучше.

Ей было хорошо и легко.

— О чём ты думаешь?

— О льде.

— О льде?

— Да.

Шайло поравнялся с Люменом и теперь оба не спеша шли, пересекая одну из множества зал Небесного Чертога. Здесь больше никого не было, даже стражи. В последнее время Люмен выбирал уединённые места.

— Тебе известно, что за прошедшие пятьсот лет площадь океана значительно сократилась. Лёд всё больше сковывает её. Там, где раньше плавали корабли, теперь толстый ледяной покров, прибрежные поселения и города.

— Рамил снова отослал тебе данные.

Ответом послужило молчание.

— С корабля, на котором они сейчас, как я полагаю.

— Я проанализировал данные со всех имеющихся кораблей. И не только. Эта мерзлота как будто сковывает мир.

— Странное занятие.

— Странные результаты.

— Не думай об этом.

— Почему?

Казалось, это действительно смутило Шайло.

— А зачем? — спросил он. И произнёс. — Я хочу сказать, мир таков, какой он есть.

— Почему он такой, какой есть?

— То есть?

— Почему всё такое, какое оно есть? — Вдруг заговорил опасно, так что Шайло пришлось остановиться. — Что такое всё? Почему так мало не заснеженных земель?

— Наша планета холодная. Откуда взяться такому большому количеству тепла?

— Почему?

— Что почему?

— Почему наша планета холодная?

— На то воля Его.

— Почему?

— Люмен!

— До Него были ещё сотни тысяч таких же, как Он. По Их воле?

— Люмен, — Шайло говорил мягким увещевательным голосом, призванным мигом успокоить сознание. Как полог тишины, что готов принять в себя все сомнения. — Мир таков, какой он есть. К чему подобные волнения? К тому же Карнут недоволен, что Рамил собирает для тебя информацию. И откуда подобные мысли о преемственности в Чертоге?

— Он говорил со мной об этом.

Шайло принял и это. Значит, так нужно было. Иногда ему хотелось спросить, как часто Он вызывает к себе Люмена. Но не спрашивал.

— Ты никогда не был спокоен, — с улыбкой сказал Шайло.

— Похоже, всё благолепие досталось тебе, — отозвался Люмен, кивая в сторону Шайло. Впрочем, тот лишь спокойно выслушал последнее замечание.

— Послушание — великая добродетель и кому-то не помешало бы поучиться ей.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});