Горны Империи - Олег Верещагин

- Э... - смешался тот. Но традиционную формулу ему произнести не дали. Тот же старик - он так и не сел - махнул рукой:

- Штабса имперского сын? Третьяков?! Наслышаны! Заводи коня, садись!

В общем, Денис и опомниться не успел, как оказался рядом с Гришкой за столом, а перед ним поставили сразу несколько тарелок (главное место на самой большой занимал здоровенный румяный кусок свинины, обложенный какими-то соленьями и окружённый валами золотисто-розовой жареной молодой картошки) и стакан, от которого попахивало спиртным - там было что-то густое, вишнёвого цвета.

- Хорошо, что приехал, - прошептал Гришка. - Мы девчоночий-то день не очень отмечаем, но тут вон двойной праздник - Игорь, братан мой, приехал как раз.

- А куда он уезжал? - рассеянно спросил Денис, высматривая за столами Настю. И нашёл её, столкнулся взглядом... нет. Не столкнулся. Не мог столкнуться. От этой мысли дёрнуло холодком, и Денис поспешно повернулся к Гришке: - А?

- У него командировка была, - солидно пояснил Гришка, жуя лохмотку квашеной капусты (выглядело неэстетично, но Гришка лопал со вкусом). - В эту... - он задумался. - На юге. В Тихом Океане. Государство такое на островах. Тоже русское.

- Конфедеративный Союз Островов? - напрягшись, вспомнил Денис название одного из тамошних государств. Реальных, не бандитских - и пока самостоятельных.

- Нет... - Гришка помотал головой.

- Экваториальная Островная Республика? - продолжал вспоминать Денис, и Гришка закивал:

- О, точно!!! ЭОР.

- Что он там делал-то?! - подошалел Денис, на миг даже теряя интерес к Насте и разглядывая молодого казака.

- Снайперов готовил, - обыденно пояснил Гришка. - Он знаешь какой? В винтовочную гильзу без оптики за пятьдесят метров попадает. Навскидку.

Интересный разговор продолжить не удалось. Кто-то ударил песню - во весь мах, так, что разом затихло всё:

- Ты запой-запой,да зазвени-звениКолокольчиком, дорожная тоска...Поднимуна ветер я слова свои -Закину голову за облака...Полетитжар-птицею головушка,Горячим камнем на сыру землю падёт...И на плаху брызнет моя кровушка -За гульбу казачью,за честной народ...

- и за столами подхватили:

- Ой-и - на плаху брызнет моя кровушка -За гульбу казачью,за честной народ!

Песня была протяжная и грустная, но лихая. Денис невольно заслушался - тем более, что пели её умеючи. Но потом - потом опять, словно бы заново, увидел Настю. И уже больше ничего не слышал и не отрывался от неё взглядом.

- Невкусно, что ли? - почти оскорбился Гришка.

- А? - словно проснулся Денис. - Нет, вкусно всё, спасибо...

- Как там дела-то у вас? - начал допытываться казачонок. Но на этот раз даже тема пионерии не могла отвлечь Дениса от созерцания девчонки. Он пялился до такой степени беззастенчиво, что, если бы тут воспринимали слепую девчонку, как будущую женщину, вопросы наверняка возникли бы. А так даже Гришка отстал - тем более, что гулянка перешла в танцы, а точнее - пляску, и Гришка рванул показывать умение. Посмотреть было на что - четверо мальчишек под одобрительный лихой свист, хлопки и выкрики старших похватали брошенные им синеватые хищные шашки и... буквально оделись призрачным свистящим коконом, при этом чёрт те что выделывая ногами - то распластываясь по самой земле, то подскакивая на высоту своего роста.

Денис тишком выбрался из-за стола. И почти не удивился, когда увидел, что одновременно поднялась и Настя - и пошла - безошибочно - ему навстречу.

- Здравствуй, - тихонько сказала девчонка, вставая в двух шагах от Дениса. - Ты на меня всё время смотришь. Приехал и смотришь.

- Я да. Я... тебя приехал... с праздником, - Денис мучился от сосущего желания взять её за руки, за пальцы, за самые кончики. И чудовищно краснел, снова тупо и дико благословляя её страшную слепоту. - Я хотел... День Девочек... поздравить... - он с ужасом осознал, что кошмарно, противоестественно, смешно косноязычен. И хотел бежать - бежать, бросив коня, бежать - и больше никогда, никогда, НИКОГДА сюда не возвращаться. Мальчишке понадобилось, может быть, самое сильное за всю жизнь напряжение воли, чтобы остаться на месте. Он собрался с силами и продолжал уже твёрже, почти нормальным голосом: - Я привёз тебе подарок.

- Подарок? - Настя чуть откинула голову, словно была намного ниже ростом, чем Денис - и хотела его рассмотреть как следует. Брови девчонки чуть приподнялись. - Мне? Ты?

- Да, конечно, - Денис достал из поясной сумки плоский конверт. - Вот... У вас есть на чём плёнку прокрутить?

- Магнитофонную? - уточнила Настя. - Конечно. А что за подарок?

В её голосе прозвучало любопытство - отчётливое, хотя и тщательно сдерживаемое.

- Это надо послушать, - уклонился от ответа Денис.

- Можно сейчас, - предложила Настя. И, не дожидаясь ответа, повернулась и пошла к дому - уверенно, разве что - немного более медленной походкой, чем все люди. Денис огляделся - на них никто и не смотрел, гулянка шумела.

Он вздохнул и поспешил следом...

...С магнитофоном незнакомой марки Настя тоже обращалась так, словно всё видела. И конверт взяла не глядя, и кассету извлекла легко, и вставила её точно, и кнопку нажала как бы мельком.

- А что там?.. - снова с типично девчоночьим любопытством начала она. Денис, пристроившийся на краю скамьи и осматривавшийся - в небольшой и очень аккуратной даже для девчонки комнатке Насти он был, конечно, впервые - собирался уже было ответить... но именно в этот момент из вынесенных динамиков послышался голос самого Дениса - только "овзрослённый" техническим ухищрением. Денис полупел-полуговорил:о, смешно косноязычен.но

- Не будет места ереси в моей земле.И не найдут отступники пощады.Костёр вам - за безбожие наградой,Безумцы, закосневшие во зле...

- и снова его же голос, только другого тембра:

- Сегодня, Ваша милость, снова ведьма.Проклятая язычница из лесаТворила своё злое чародействоПосеяв ересь в христианских душах.

- Это ты! - засмеялась Настя удивлённо, но тут же оборвала сама себя, чуть наклонившись к магнитофону - слушала, как Денис... или кто?.. сказал мрачно:

- Введите...

...Я раньше видел этот чистый взглядНа фресках Храма в светлый час служенья.Развейся, колдовское наважденье!В чём пред тобой, о, Боже, виноват?!!

Дай сил, Господь, мне духом не упасть...Ты тяжкое послал мне испытанье.С лицом Мадонны, Боже! Ведьма на закланье...О, велика ты, чародейства власть!

Я обвиняю, женщина, тебя: в отступничестве, чёрном колдовстве,И наведеньи порче в деревнях. По Воле Господа свершится правосудье.

И - женский голос, красивый и взволнованный:

- Уймись, моя безумная душа.Не страх виной, что сердце гулко бьётся.Судьба-злодейка надо мной смеётся,И от себя теперь не убежать.

Оковы сердца крепче камня стен.Взвилась костром в душе любовь слепая.О, Боги! Перед Вами уповаюНе дайте сил разрушить этот плен.

Ты с ненавистью смотришь на меня,И замерзает всё под сталью взгляда.Не тронь моей души!Прошу, не надо!Уж лучше сгину в бешенстве огня.

- Оййй... - выдохнула Настя и подняла ладони к губам.

- Как ослепляет эта красота.Ужели это - дьявола созданье?Смертельный яд проник в моё сознанье.Не излечиться силою креста.

Зачем она молчит, не пряча глаз?Зачем она не ищет оправданья?Зачем я не хочу её признанья?Зачем мы повстречались лишь сейчас?

Молчишь! К чему молчание теперь?Раскаянье облегчит твою душу.Бог милосерден к грешникам заблудшим,Безумная! Покайся и поверь!

Готова ты сознаться в прегрешеньях?

Голоса взлетали по очереди... А Денис не слышал - он смотрел на Настю, как смотрит измученный жаждой человек на кружку с водой. У него ещё мелькнула логичная и ироничная мысль: "Ну тебя и развезло..." - но тут же исчезла, соскользнула в темонту по краю золотистого силуэта девчонки...

- Я расскажу тебе, как пела ночь,Как я кружилась в сумасшедшем танце,И как хотелось плакать и смеяться,Как беды от костра бежали прочь...

Как сила девяти заветных травОт хворей и напастей помогала.Так в мире было с самого начала,А ты в своей жестокости - неправ.

О, если бы ты мог пойти со мной,Сложив с себя обеты и оковы,Оставь Христу его венец терновый!Сумей пройти свободным путь земной.

- Остановись, безумная! Молчи!Ты смертный приговор себе пророчишь!- Ты посмотреть на мир вокруг не хочешь!Распятая душа твоя кричит!

- Довольно! - истошный крик. -