Дорогой скорби: крушение Ордена - Степан Витальевич Кирнос

сундуком для вещей, а посередине стоит прямоугольный тёмно-деревянный стол. Внутри свет исходит от нескольких свечей и канделябра, создающих тускло-томную атмосферу подземелья.

Азариэль с трепещущим сердцем переступил порог комнаты, ловя взор тех, кого он собрал в надежде получить верный и правильный совет. Как только Азариэль зашел в комнату, повисла тишина как в усыпальницах Морровинда, хотя все пристально смотрели за тем, кто его сюда пригласил. Суровые глаза Андре, Туриила и Ремиила холодным взором уставлены на юношу. Саво и Люсия смотрят на Азариэля с мягкостью, пониманием и без того напряжения, что проглядывается в очах рыцарей и стражника. Азариэль смотрит дальше и как только взгляд достиг двух парней, сидящих на кровати, голос задрожал от лёгкой вспышки радости:

– Готфрид, Ахмат, – с лёгким выдохом, перебивающимся на кашель, с радостью вымолвил Азариэль, когда увидел знакомые лица. – Как же вы тут оказались?

– Я их нашёл, – послышалась тихая речь от человека в чёрных мешковатых одеждах, стоявшего напротив у стены. – Мне сообщил Ремиил, что ты ищешь совета.

– Ах, это вы, Марий. –Азариэль присел за круглый стол. – Всё то вы знаете.

– Скажи, – начал Андре, развеивая тишь суровостью голоса. – На кой ты нас собрал? Что ты ждёшь от нас?

– Я хочу знать, что сейчас происходит в Ордене. Хочу знать, куда мы идём, и что нас ждёт. Я хочу определиться, что где кроется чёрный умысел и когда мы свернули с правильного пути, – и, окинув всех взглядом – рыцарей и стражника, что сели рядом с ним за стол, агента, крестьянина и служанку, стоящих у стен и двух неофитов, рассевшихся на сером покрывале, Азариэль повернул голову вправо. – Ремиил, расскажи, что произошло с операцией?

– Да что тут рассказывать, – безрадостно начал рыцарь, утирая сажу с тусклой брони. – Сыны Лесов практически все добиты в своём логове. Мятеж в городке у Гринхарта подавлен. Ничего особенного. – Голос Ремиила стала более злобен. – Лучше скажите, что учудил этот идиот Люций?

– Кто скажет? – спросил Азариэль, не желая вспоминать об опальном рыцаре.

– Пожалуй, я, – прозвучал тихий голос Мария. – Похоже, что Люций решился на предательство Ордена. Он заварил всю свистопляску с Ложей и расколом.

– Ты ставишь под сомнение честь рыцаря? – гневно и напористо спросил Туриил, схватившись за изображение солнца на серой кожаной куртке, покрывшей чёрную рубаху. – О боги, но может и Люций не виноват. Не могло рыцарство себя так запятнать. Да это проделки этих чёртовых неофитов-изменников. А я говорил, что их пороть кнутами нужно, чтобы всю дурь выбить!

– Я не хочу говорить о нём плохо, – оправдательно ответил агент, пропуская гневный выпад рыцаря. –Я множество раз незаметно посещал так называемую Ложу и слушал речи Люция. Он натаскивал неофитов на изменения, рассказывая им о том, что при новом устройстве Ордена будет намного лучше. Именно этот рыцарь разогревал в них спесь и гордыню. Я хочу лишь прошу вас задуматься о его роли в этой истории, – и, замолчав агент, посмотрел в глаза Туриила, и, увидев в них всё растущее изнеможение, тихо закончил свою речь. – Я не верю в то, что эта вся ситуация сложилась за два дня.

– Кстати, – обратившись влево начал Азариэль, – Саво, какие ходят настроения у крестьян.

– Я незнамо, о чём ты говоришь? Никто из соседей ни слухом, ни духом о том, что тут какие-то брани, – почесавшись, ответил крестьянин.

– А-а-а, – махнул рукой Андре, – можешь, не беспокоится. Коммандер дал распоряжение, чтобы всех, кто начнёт нести люциитскую чепуху, выкидывали из деревни.

– А как сами стражники? Какие настроения ходят среди них?

– Стража верна Регенту, – хладно отчеканил Андре.

– Теперь хочу сказать я, – практически мгновенно сказал Туриил, шлёпнув ладонью по столу. – Меня не было в Ордене, когда всё случилось, и я не буду просто так обвинять Люция, основываясь на слухах. Он не мог просто так пойти на предательство, я не верю в это! Это клевета поганой Ложи!

– Кстати, о Ложе и Люции, – с кровати встал Готфрид. – Я только что из Академиона и там говорили, что Люций атаковал капеллу. Он стравил братьев и сестёр в споре, кто прав и, кто виноват.

– Этого не может быть! – взревел Туриил.

Готфрид завёл руку за пазуху и в его руках оказались несколько желтоватых листков, на которых проглядывались чернильные символы, расписавшие полотно бумаги.

– Вот держите, господин, – протянул пять листов Готфрид рыцарю. – Это Акт Собрания в Зале Мудрого Просветления от сегодняшнего числа. Почитайте.

– Дай сюда! – жадно выхватил рыцарь листы и впился взглядом в строки.

– Кстати, господин, – ввязался в диалог и Ахмат. – Мне пару раз выпадала сомнительная честь участвовать в заседаниях Ложи. Ох, там они такой каламбур творили, прикрываясь помпезными речами об общем благе и свободе. И знаете – именно Люций возглавлял заседания, неся речи о том, что Орден нуждается в глубоких изменениях. Именно он изо дня в день натаскивал неофитов на изменения и не только их.

– А как всё безобидно затеивалось, – сыронизировал Готфрид. – Со свободных обсуждений, тем вольных.

– Вот теперь всё сходится – это заговор. Только ради чего всё это устроил Люций? – доносится вопрос от Мария, коснувшегося лысой головы.

– Не может быть… – с уст Туриила снисходит подавленная речь, пальцы слабнут и листы с Актом падают на стол. – Орден… как мы могли… это…

Азариэль видит Туриила, как тень печали ложится на его лицо, а в глазах меркнет прежний свет. Рыцарь итак был не самым весёлым и добродушным человеком, но теперь, кажется, что он пал в самые чёрные глубины отсутствия тяги к жизни. Туриил складывает руки на груди, уставив пустой взгляд в центр стола, лишь сухо твердя:

– У меня нет слов.

– Скажи Азариэль, ты спускался в тот клоповник?

– Да, Андре, – безрадостно дал ответ Азариэль. – Я был в Оплоте Ложи.

– Что ты там видел? Расскажи нам всё.

– Я видел Люция, видел предателей. Несколько сотен – рыцари и маги, учёные и мастера. Неофиты. Видел разврат и пьянство. Те, кого мы считали братьями и сёстрами уже не на службе у Ордена.

– И что нас ждёт, если его карта сыграет?

– Ничего хорошего. Мне кажется, что Люций продался Сангвину за удовольствия.

– А Аквила? – вопросил Ахмат, – ты её видел там?

– Не вспоминай о ней. Она… она… – замешкался Азариэль, и было ожидал упрёка от Ремиила, но рыцарь с серебристыми глазами лишь понимающе смотрит на юноши, давая тому самому собраться и тяжело выразить задуманное. – Она среди них.

– Как же это всё случилось… – разбито на выдохе твердит Туриил. – Как же мы могли этого не заметить.

– Господин, – хладно и