Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я лично не знаю! – громко возразил Еврухерий.
– Что вы кричите?! Ваше выступление впереди запланировано, – недовольно произнес космополит. И, секунду подумав, добавил: – Хотя оно и не состоится. А жаль, очень жаль: и обстановка торжественная, и вы на законных основаниях присутствуете. Иными словами, факт вашего, так сказать, наличия за столом обусловлен заранее. И весь ваш вид, несомненно, говорит о том, что вы здесь не гость.
– Для товарищей по партии я давно свой! – гордо заметил Макрицын.
– Поразительно! – словно не услышав реплики, продолжил Семен Моисеевич. – Насколько же безграничны масштабы лжи! Должен признать, что коммунистическая партия за годы своего существования достигла высочайшего мастерства в искусстве обмана, подтасовки фактов, интриг, лицемерия. Филигранная техника, виртуозное исполнение! Вараниев продолжает безбожно врать. Сейчас он мифических ученых-коммунистов упомянет, а заодно про секретное хранилище, якобы оборудованное во льдах, скажет. Шарлатан, одним словом.
Еврухерий повернул голову к трибуне, стоя за которой произносил речь председатель. В двух-трех метрах от него на позолоченном стуле с замысловато изогнутыми ножками и фигурной спинкой сидел, закинув ногу на ногу, пожилой человек. Худой и вида весьма интеллигентного. По явному недоразумению, одет был господин в безупречного кроя брюки тончайшей английской шерсти и брезентовую спецовку бледно-зеленого цвета с надписью на спине «Трест духовно-монтажных работ. Управление перевоплощения и вживаемости в образ». Он внимательно слушал оратора и многократно произносил одно-единственное слово – «убедили». Ни с того ни с сего Макрицыну захотелось подойти и пожать старичку руку, но лишь только ясновидящий попытался встать, как почувствовал толчки в бок и оклик:
– Товарищ Макрицын, проснитесь!
Открыв глаза, Еврухерий увидел, что Николай Николаевич Трубогонов, на плечо которого он завалился, пытается его растолкать.
В это время засуетились корреспонденты, стараясь занять наиболее удобные позиции для съемки. Учащенно заработали фотоаппараты, внося в помещение некую нервозность канонадой щелчков и беспрерывной чередой ярких, металлического цвета вспышек. Напряжение охватило зал. Словно восковые фигуры, застывшие в позах, приданных руками скульпторов, делегаты сидели, подавшись вперед, устремив взгляды на председателя.
– Товарищи! – не в силах справиться с волнением, продолжал Вараниев. – Факты, которые я хочу вам сейчас сообщить, и последующее затем их наглядное подтверждение вряд ли смогут оставить равнодушным кого бы то ни было. С учетом сказанного, прошу вас контролировать эмоции и сохранять коммунистическое самообладание.
Послышался глубокий синхронный вздох присутствующих.
– Сообщаю, что Вождь мирового пролетариата Велимир Ильич Лемин – жив!
Едва оратор произнес последнее слово, практически одновременно трое из делегатов уронили головы на спинки впереди стоящих кресел, а четвертый, сидевший в первом ряду, в обморочном состоянии съехал с сиденья на пол. Мгновенно в зале появились медики и унесли пострадавших на носилках, после чего Вараниев возобновил выступление:
– В начале одна тысяча девятьсот двадцать четвертого года секретным решением правительства большевиков была создана группа из наиболее выдающихся врачей, безгранично и беззаветно преданных делу партии. Перед ними была поставлена сверхсложная задача: сохранить жизнь Вождя до тех времен, когда медицина научится излечивать тяжелый недуг, которым страдал Велимир Ильич. Товарищ Лемин был заморожен жидким азотом, помещен в сосуд Дьюара и доставлен на Шпицберген, где в целях безопасности спрятан в хорошо замаскированном хранилище, сооруженном на одном из ледников острова. Десятилетия представители нескольких поколений врачей-коммунистов в условиях строжайшей тайны и конспирации, рискуя жизнью в окружении вечной мерзлоты и белых медведей, посещали Вождя для контроля и поддержания его состояния. И вот четыре года назад появились первые сообщения о случаях полного излечения недуга, которым Велимир Ильич страдал. Мы, руководство партии, убедились, что зарубежная медицина действительно научилась побеждать болезнь, и товарищ Лемин был извлечен из хранилища, а затем тайно, под псевдонимом Марк Соломонович Доперзон, доставлен в одну из клиник Хайфы, где группой врачей, бывших наших граждан, избавлен от недуга. Скажу более: лица известной вам всем и, прямо скажем, не самой лучшей национальности за дополнительную плату смогли вернуть Вождю молодость.
Неожиданно в третьем ряду поднялась седовласая старушка и спросила:
– Простите, но кто же тогда столько лет в Мумияхране лежит?
В зале повисла гробовая тишина.
– Я ожидал этого вопроса, – нашелся председатель, – и готов на него ответить, раскрыть секрет: в Мумияхране находится слегка загримированный труп крестьянина из Саратовской губернии Глеба Отскокова, скончавшегося в тысяча девятьсот двадцать четвертом году от передозировки самогона.
Легкий шепот прошел по залу, но обсудить сенсационное заявление председателя присутствующим не удалось.
– Слово для выступления предоставляется Велимиру Ильичу Лемину! – торжественно произнес Вараниев и занял место за столом президиума.
* * *На сцене появился Велик. Он быстрым шагом, слегка наклонившись вперед, направился к трибуне. Его левая рука была заложена за спину, а правая вытянута на уровне носа.
Вождь взошел на кафедру, и мгновенно тишину зала разорвал шквал оваций. Потрясенные делегаты реагировали по-разному: некоторые вытирали слезы, многие держались за область сердца, дюжина наиболее чувствительных лишились сознания, и к ним уже бежали люди в белых халатах. Велик смотрел на публику, приветствуя собравшихся легким покачиванием правой ладони.
На пределе возможностей работали фотоаппараты. Сотрудники службы поддержания порядка разнимали не поделивших место корреспондентов вьетнамской газеты и сенегальского телевидения. Раздался выкрик «Театральная постановка!» – автор реплики был моментально удален с мероприятия.
Выждав несколько минут, Виктор Валентинович поднялся с места и попросил внимания, после чего шум постепенно сошел на нет.
– Товарищи! – произнес Велик. – Я – с вами!
Аплодисменты прервали оратора, но вновь встал Вараниев, и Вождь продолжил выступление.
– Товарищи! – повторился он. – Оценка текущего момента показывает, что предпосылки для революции созрели и пора брать власть. Власть брать необходимо! Власть брать необходимо немедленно и навсегда! Но как? Ответа на этот вопрос я пока не знаю, но мы его найдем. Мы его непременно найдем! Проанализируем ситуацию.
В этот момент Велик прервался – волнение не позволило ему выступать по памяти, он вынул из бокового кармана пиджака отпечатанный текст и положил перед собой. Прочитав несколько предложений, напряженно посмотрел в зал. Вождь выглядел встревоженным и неуверенным в себе. Вернувшись к чтению, он произнес еще пару фраз. Монотонно и отрешенно. И вновь последовала пауза.
* * *Внезапный, неизвестно откуда взявшийся страх охватил Макрицына. К нему пришло ощущение того, что с каждым сокращением сердца кровь с избытком приливает к мозгу, издавая зловещий шум, нагнетая внутричерепное давление и вызывая пульсирующую боль. Еврухерий уже не слышал и не видел оратора, различал лишь смазанные линии силуэта, которые сливались в одно целое с коричневым прямоугольником трибуны. Ясновидящий опустил голову и стал растирать виски быстрыми круговыми движениями.
– Да посмотрите же вы на меня наконец! – услышал он чей-то крик.
Открыл глаза: перед ним стоял Семен Моисеевич.
– Ну, еле докричался до вас… С какой целью вы так усердно голову трете? Надеюсь, не искру добываете?
– Башка раскалывается, – тихо объяснил Макрицын.
– Так сами же и виноваты. К вашему сведению, вы уже не первый час сидите, ногу на ногу закинув. Забыли, что вам матушка покойная, царство ей небесное, говаривала многократно? А она предупреждала, что крайне отрицательно поза такая на кровообращении сказывается. Немедленно скиньте ногу и поставьте на пол!
Ясновидящий подчинился и сразу отметил, что неприятные ощущения стали стремительно ослабевать.
– Красный топор революции на бычью шею буржуазии! – донеслись до него слова Вождя.
Пространство потрясли аплодисменты, а «полуфранцуз-полуеврей» поинтересовался:
– Что здесь происходит, друг мой?
– Съезд Коммунистической партии.
– А какое отношение вы имеете к сему сомнительному мероприятию?
– Являюсь ее членом, вхожу в состав руководства.
– Какой партии, не сочтите за труд уточнить? – тоном виноватого человека прошептал Семен Моисеевич, наклонившись к уху Макрицына.
– Коммунистической партии «Мак.Лем.иЧ.». То есть «Макс, Лемин и Члены».
- Знак. Восемь доказательств магии - Вера Радостная - Русская современная проза
- Доли секунды - Юлиана Гиндуллина - Русская современная проза
- Двенадцать историй. сборник рассказов - Ольга Климова - Русская современная проза
- История одной любви - Лана Невская - Русская современная проза
- Анна - Нина Еперина - Русская современная проза
- Стражница - Анатолий Курчаткин - Русская современная проза
- Мысли из палаты №6 - Анатолий Зарецкий - Русская современная проза
- Искусство. Современное. Тетрадь десятая - Вита Хан-Магомедова - Русская современная проза
- Искусство. Современное. Тетрадь девятая - Вита Хан-Магомедова - Русская современная проза
- Зеленый луч - Коллектив авторов - Русская современная проза