Докричаться до мира - Оксана Демченко

– А Ринк…

– Да, – она сжалась в комок и глубоко забилась в кресло. – Детей у меня уже не будет, хозяева всех своих личных самок лишают этого права, их порода не должна мешаться с нашей, грязной. Но теперь новый айри пришел и так уверенно и легко говорит, что Ринк мне брат. Это больно слышать.

– Тимрэ всего лишь указал, что для твоих детей в стае нет дальних родичей, и не более того. Для тебя, я специально посмотрела, есть четыре чужих линии. Одна оборвана, что-то у них не сложилось. Вторая существует в твоем поколении только в женском варианте. Третья – один из вожаков, погибший недавно на охоте, Пятый. Сын у тебя от него.

– А четвертая? – она не слишком хотела знать, кажется. Действительно умна – прикинула шансы и сильно огорчилась.

– Могу написать номер, – делано-безразлично прищурилась я. – Придет – сверь. Его Йялл как раз сюда тащит, сама знаешь, то есть чуешь. Только учти, про детей твои хозяева полную глупость сказали. Случай простой, я еще вчера поняла, в больничном секторе: любой из нас, снавей, – на полчаса работы. Но лучше лечить на Релате, там тебе восстанавливаться окажется легче.

Она не стала уточнять номер. Серьезно глянула на меня, убеждаясь в правоте своих предположений, получила кивок в подтверждение. Уверенно придвинула еду и взялась за дело с нормальным волчьим аппетитом. Когда гости, наконец, нахально и без стука ввалились в комнату, Рила уже держала отменно крупный и жесткий белковый пласт, убого имитирующий мясо, в обеих руках, и грызла его весьма агрессивно.

– Как у вас хорошо, – оживился бурно дышащий Ринк, усаживая малыша на кровать. – Пока Дед не видит, я, пожалуй, тоже чуток одичаю. Ничего нет ужаснее и глупее обеденной вилки, как я теперь полагаю. Как хозяева нам не учинили такой пытки? Не каждый бы выдержал.

– Ника, а Яли уже ходит! – гордо выдохнул Йялл. – У меня замечательная сестра. Правда, нас оттуда быстро выгнали. И вот еще что: мне тут Четвертый сказал, что волки по деревьям не лазают, – продолжил он не менее загнанным голосом. – Я, понятно, разозлился, чего мы оба давно ждали. Но, если честно, совершенно не разобрал смысла, да он ведь и сам не знает. И, спасибо за шарики, у нас ничья.

– Опять, – сердито покачал головой Ринк, падая на пол возле кресла и устраивая подбородок на колене Рилы, явно в поисках сочувствия. – Все надежды пошли прахом. Сколько лет я делаю вид, что хочу его загрызть! Привык уже. И снова неудача. Он – Третий, а я…

– Зато он Риле двоюродный брат, а ты – нет, – утешила его я, потрясенно слушая их речь. Как можно так быстро научиться связно строить сложные фразы? – Йялл вообще всем родственник, поголовно. Ему все волчицы – сестрицы.

– Вот уж радость-то для стаи! – глубокомысленно выдохнул Ринк. Вообще-то ему было безразлично, его уже усердно жалели. – Он мне чуть шею не свернул. Больно. И левое плечо ноет.

Шею пожалели, левое плечо тоже. И оттого воодушевленный вниманием Ринк с еще большим энтузиазмом взялся за одичание, униженно выпросив и заполучив из рук рыжей самый крупный кусок фальшивого мяса. Риле пришлось держать пищу, а дикий волк так и грыз, зубами, время от времени легко прихватывая пальцы и довольно рыча. Этот наглец за пару дней научился находить приятным смеяться над своей зверской внешностью. Он вообще оказался на редкость необидчив и склонен к простым шуткам, совершенно не похожим на злые розыгрыши Хо. Ведь шутил он чаще всего над собой. Мясо кончилось, и по-прежнему голодный зверь принялся вылизывать пальцы «хозяйки», поскуливать и выпрашивать новую подачку. Йялл на миг нахмурился, ему не нашлось места в игре. А Сидда была пока далеко и в беде.

– Ты видела, что в больнице творится с утра? Весь молодняк под дверью точно так же нудно скулит, старшая время от времени выходит и лениво лупит их. Мальчики хотят проводить Яли и остальных до столовой, – усмехнулся Третий, стряхивая тяжелые мысли. И задумчиво спросил, меняя тему, – слушай, а правда, что такое дерево?

Объяснить оказалось неожиданно сложно. Я думала для них, делясь образами, показывала старые картинки из корабельного архива, рассказывала, как поссорилась однажды с Элом и полезла к нему в комнату – мириться – по толстенному дубу, растущему во дворе со времен основания Академии. Ночью, в дождь, с разбитым после неудачного старта плечом… Само собой, поскользнулась, чуть не сорвалась. И описала, как наш декан, к радости своих мигом проснувшихся студентов, меня снимал оттуда. Где-то в архиве даже есть запись – второкурсники успели сделать.

Про дуб я зря, все тут же началось с начала. Они удивились несказанно, обнаружив, что у деревьев не только нет в нормальном для них представлении самцов и самок, но бывают очень разные породы…

Эл осторожно приоткрыл дверь, явно сомневаясь, туда ли он через нее попадет: визг и грохот в его комнате не предполагались. Как и он сам: беднягу совсем не заметили, главным дубом к тому моменту после очередной потасовки назначили Йялла, по нему я учила ползать сына Рилы. А мамаша усердно пыталась взобраться на шею Ринка, доказывая, что по деревьям волки не лазают, зато волчицы – пожалуйста. Последний кусок белкового мяса мы умудрились подвесить к потолку, он должен был стать призом. Декан в прежние времена от возмущения шипел бы. Грязь, шум, беспорядок! Но так было до появления волвеков.

Айри некоторое время задумчиво наблюдал за безобразием, вслушиваясь в бурлящее дикой и буйной радостью сознание присутствующих, потом прищурился, огляделся еще разок, прыгнул с места, как всегда точно и уверенно, оттолкнулся от подлокотника кресла, воспользовался шеей Йялла – и уже сидел на кровати, стремительно вгрызаясь в быстро уменьшающийся приз.

– Тебе поесть сегодня не удалось, дракончик? – догадалась я.

– Волчицы тоже не умеют лазать по деревьям, – тяжело вздохнула Рила, очередной раз поднимаясь с пола и уминая в кресло покорного, как тесто, Ринка, чтобы затем сесть к нему на колени. – Трудна жизнь на Релате. И там айри первыми получают мясо.

– Не обязательно, но это же мое логово, значит, мое мясо, – деловито сообщил Эл, облизывая пальцы. – Я и правда ужасно хочу есть, Дед никому не дает отдыха. А проклятый спутник нас не слушается. Ник, пожалей меня, а?

– Вот еще! Который вас не слушается? – я пристроилась сзади на коленях, наскоро промяла ему плечи и начала лечить головную боль.

– Их целая куча, то есть орбитальная группа, – вздохнул он, довольно расслабившись и пристроив голову на мое плечо. – Над Релатом. Не-ет, левее, возле виска… ох, отпустило. Спасибо. Мы их видим, временами картинку получаем, но в обратную сторону – никак.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});