Законник. - Горъ Василий

Граф Аурон вскочил с табурета, церемонно поклонился, и без тени улыбки в глазах произнес:

— Спасибо, Илзе…

'Сейчас он скажет 'это большая честь для меня…', и все испортит!!!' — мысленно взвыла я.

— Это… немного непривычно, но… Знаешь, я… — Ронни слегка покраснел, потом решительно рубанул рукой по воздуху и признался: — Знаешь, я второй день пытаюсь сказать, что благодарен тебе за искренность, прямоту и доверие…

— Я - не Утерс, но отношусь к клятвам не менее серьезно, чем вы… ты… — чувствуя, что расплываюсь в счастливой улыбке, буркнула я. — Какой смысл что-то скрывать, если моя жизнь, моя честь, мой дар и даже мое будущее — полностью в твоем распоряжении?

'Чем не признание в любви?' — мелькнуло где-то на краю сознания. — 'Сейчас сгорю от стыда…'

Граф Аурон подошел вплотную к моей кровати, опустился на одно колено и уставился мне в глаза:

— Первый раз в жизни не знаю, что сказать… Нет, не так: первый раз в жизни понимаю, что слов может быть слишком мало… Ты — Видящая! Вот мои глаза… Смотри…

…Сборы в дорогу прошли мимо меня. Нет, я слышала все, что Ронни говорил своим воинам, я понимала, кто и куда поедет, я самолично запечатывала письма королю Вильфорду, графу Логирду и какому-то шевалье Пайку. Но все это меня не задевало: я пребывала в прошлом. В пленке луковицы моей памяти, в которой запечатлелся тот самый взгляд.

Нет, в нем не было ни любви, ни страсти. Зато благодарности и уважения было столько, сколько я не видела за всю свою жизнь!

Впрочем, я ушла в прошлое не за этим: там, во взгляде моего Ронни, был интерес! Тот самый, из которого, по моим ощущениям, могло вырасти чувство. Его чувство ко мне. Поэтому, раз за разом просматривая одно и то же мгновение, я млела от предвкушения и страха. И не могла себя заставить выйти из транса.

Впрочем, стоило нам выехать из ворот постоялого двора, как о воспоминаниях пришлось забыть: сначала моя кобылка поскользнулась в грязи, и я чуть было не вылетела из седла, а потом… потом я увидела взгляд рядового стражника, направленный в спину графа Утерса и испугалась!

О, как он его ненавидел! По моим ощущениям, этот отъевшийся на казенных харчах боров был готов отдать как минимум половину жизни за один удачный выстрел из арбалета!

…Подставляться под арбалетный болт своих 'доброжелателей' Ронни не собирался — по Оршу он ехал в самой середине отряда. За щитами своих вассалов. Выехав за городские ворота — закинул за спину кулачный щит и приказал поднимать лошадей в галоп. А как только мы въехали в Оршский лес, стянул с себя черно-желтое сюрко, зачем-то надетое на постоялом дворе, и превратился в обычного солдата. Лишь немногим более рослого и широкоплечего, чем едущие вокруг нас воины.

Пока я разглядывала развалины, показавшиеся мне смутно знакомыми, от отряда отделилось четыре всадника. Двое унеслись вперед, а двое, развернув коней, поскакали назад, к опушке леса.

— Вас… Тебя что-то смущает, Илзе? — слегка придержав кобылку, поинтересовался граф Аурон.

Я утвердительно кивнула:

— Это пожарище мы уже проезжали. Только оно было по левую руку…

— Правильно… — улыбнулся Ронни. — Я хочу создать впечатление, что уехал обратно в Вэлш…

— Логично… Пусть тебя ищут там, где тебя нет…

Эдак через полчаса, высмотрев подходящее место, граф Аурон соскользнул со своей кобылки, взял мою лошадь под уздцы, и, проведя ее по утоптанной площадке, на которой, судя по следам, ночевал купеческий караван, вломился в придорожные кусты.

Оглянувшись, я растерянно закусила губу: за нами последовало всего два воина — Нодр Молот и Воско Игла! А остальные, как ни в чем не бывало, проехали дальше!

— Следов копыт предостаточно… — заметив выражение моего лица, улыбнулся Молот. — Понять, что в отряде Клешни нас нет, преследователи смогут в лучшем случае к обеду. И то, если смогут его обогнать…

— А к этому времени мы будем уже далеко… — поддакнул ему Игла…

'Зато вас — всего трое…' — мысленно вздохнула я. — 'А Серый клан — это небольшое королевство. Со своим верховным сюзереном, вассалами, Ночным двором и армией. И сейчас вся эта масса народу живет одной целью — найти и убить моего Ронни…'

— Ваша светлость! Ее милость беспокоится… — буркнул Нодр, поняв, что его аргументы меня не убедили.

— Зря… — хмыкнул Ронни. — К вечеру мы доберемся до Кижера, переоденемся, и тогда нас точно никто не узнает…

…Оказалось, что понимать фразу 'доберемся до Кижера' следует в переносном смысле: мы проехали мимо него. Объехав город по широкой дуге.

Ночевали в небольшой пещерке, прячущейся в глубоком овраге в часе езды от Южного тракта. И там же переодевались — пещерка оказалась схроном, устроенном в окрестностях Кижера еще прадедом Ронни.

— Войны бывают разными… — вытаскивая из сундука завернутое в вощеную ткань платье, объяснял мне граф Аурон. — Когда воевать приходится на своей территории, вот такие склады оружия и одежды могут оказаться очень кстати.

Как оказалось в дальнейшем, в их схронах хранилось не только это. Но и множество разнообразных вещей, с помощью которых воины Правой Руки могли выполнить почти любой приказ своего сюзерена…

Следующие четверо суток мы передвигались исключительно по лесам, не заезжая не только в города и деревни, но и на постоялые дворы. Звериные тропы, овраги, заросшие кустарником склоны холмов, непроходимые чащи — мы приближались к границе Элиреи и Онгарона самым коротким путем. Экономя время, и… щедро тратя далеко не бесконечные силы…

…К моменту, когда мы миновали Влар, непрекращающийся дождь превратил землю в одно сплошное болото, а поднявшийся северный ветер выстудил воздух так, что при дыхании изо рта начал вырываться пар. Лошади выматывались так, что Ронни, Воско и Нодру приходилось передвигаться исключительно пешком. Впрочем, для двужильных парней это было весьма неплохим способом согреться. А я, постоянно пересаживающаяся с одной заводной лошади на другую, тряслась, как от лихорадки.

Вино, которое меня заставлял пить Ронни, особо не помогало: вечно мокрая одежда и порывы холодного ветра вымораживали и тело, и душу чуть ли не раньше, чем я отрывала от губ протянутую мне флягу. Холодная кожа поводьев превращала пальцы рук в кусочки самого настоящего льда, а ноги — ног я не чувствовала совсем…

…Попытка согреться, уйдя в небытие и представив себя на солнцепеке, не удалась — нависающая над тропой ветка чуть не выколола мне глаза, и оставила на память здоровенную царапину поперек правой щеки.

Пришлось терпеть. Мысленно проклиная свою слабость, не позволяющую бежать по бездорожью, осень, как всегда, начавшуюся не вовремя, и планы отца, из-за которых мы были вынуждены нестись через всю Элирею…

К моменту, когда Ронни перешел с бега на шаг, я уже ничего не соображала. И не сразу поняла, что мы добрались до очередного схрона.

— У-у-у… — протянул он, посмотрев мне в лицо. — Губы-то совсем посинели…

Я криво усмехнулась: по моим ощущениям, они не только посинели, но и заледенели. Впрочем, как и вся я.

— Сейчас согреешься…

Поверить в это я не смогла. Поэтому пожала плечами и… упала с седла. Запоздало отметив, что Ронни стоит слишком далеко, чтобы меня поймать.

Не понимаю, как, но он успел оказаться рядом. И подхватил на руки еще до того, как я рухнула под копыта своей кобылке…

— Прости, Илзе… — виновато пробормотал Аурон, и, сорвавшись с места, поволок меня в ближайшие кусты.

— Молот! Разведи костер и подогрей вино! Воско — найди в сундуках штаны, нижнюю рубаху, поддоспешник и несколько одеял…

— Уже бегу, ваша светлость!

— Кинь их на лежак… — втаскивая меня в темный и жутко узкий лаз, приказал граф. — Спасибо! Теперь дуй к моей лошади, и найди в переметных сумках разогревающую мазь…

— Сию минуту, ваша светлость! — выдохнул воин, и, на мгновение перекрыв своим телом светлое пятно на месте выхода, вынесся наружу.

— Илзе! Ты меня слышишь? — склонившись к моему лицу, спросил Ронни.