Ночь Саммерсенда - Линдалл Клипстоун

должен следовать за ними?

– Все в порядке. У тебя есть на это время.

Мы поднимаемся обратно по лестнице. Она уводит меня с тропинки. Мы проходим между тесно заросшими сердцедревами. Затем мы выходим в рощу деревьев.

Лесное небо под навесом здесь тоньше. Ветви редки. Некоторые деревья выглядят меньше и моложе. Некоторые из тех, что постарше и повыше, почернели и мертвы.

В центре рощи находится круг из камней. Он в пятнах дыма. Как место, где мы разжигаем костры на деревенской площади.

Лета проводит пальцами по воздуху.

– Это то место, куда я пришла, чтобы уничтожить Гниль.

Она поднимает глаза, и я смотрю вверх. Затянутое туманом небо над нами посветлело. Должно быть, близится утро, если в этом мире вообще бывает утро. Нет никаких признаков того, что здесь оно когда-то было. Но я могу себе это представить. Разорванное и разрушенное. Когтистое и голодное. Представляю себе Лету внутри камней, когда она противостоит этой тьме.

Я поворачиваюсь к ней. Вся тяжесть этого – что она сделала, от чего отказалась – лежит между нами. Я медленно беру ее за руку. Наклоняюсь и целую ее сложенные костяшки пальцев. Затем ее ладонь, шрам поперек линии сердца.

– Я люблю тебя, Виолетта.

– И я люблю тебя. – Она улыбается мне, и на самый краткий миг она всего лишь Лета. Не существо дикой, жестокой магии, которое собирается убить бога. А всего лишь девушка. Ее волосы растрепал ветер. На подоле ее юбки видна грязь.

– Есть еще кое-что, – тихо говорит она, – что я хотела бы, чтобы ты увидел.

Она ведет меня к самому краю рощи. Там стоят четыре дерева, выросших вместе полукругом. У трех из них такая же багряная кора, как и у всего остального леса. Но последнее… отличается.

Ствол разорван глубоким рваным порезом. Шрам, с которого капают слезы сока. Как деревья возле дома Леты, когда пришли боги – те, кого она называла сестрами.

Я медленно протягиваю руку. Прикасаюсь к израненному стволу. Сок размазывает мою кожу. Здесь тепло. Но дерево под ним холодное и неподвижное.

– Элан, – выдавливаю я, мой голос дрожит.

Лета подходит и встает рядом со мной.

– Это сердцедрево, в котором хранилась его душа. Подземный Лорд показал мне его, когда я только прибыла сюда, чтобы исправить Гниль.

– А это… – Я замолкаю, глядя на деревья по обе стороны от того, которого я коснулся. Я не могу заставить себя произнести эти слова.

Моя мать. Мой отец.

– Твоя семья. – Ее рука скользит под ее рукав. Ее пальцы скользят по шраму на руке. – Сестры-боги, они использовали мои сделки, чтобы освободить Элана. Мое дыхание и мою кровь. Но то, что они сделали – я не могу это повторить. – Она бросает взгляд на деревья по обе стороны от того, где спала душа Элана. Выражение ее лица становится печальным. – Особенно сейчас. Нет никакого способа воскресить кого-то еще. Мне очень жаль.

Нота вины в ее голосе причиняет мне боль.

– Ты сделала достаточно. Более чем достаточно. Ты сохранила этот мир в безопасности. Ты спасла Элана. – Я кладу руки ей на плечи. Спокойно смотрю на нее сверху вниз. – Тебе не нужно просить прощения.

Дрожа, она поднимает руку и касается новых печатей на моем горле. Я чувствую острие шипов. Омовение озера. Я дрожу, когда сила исходит из пальцев Леты. Тени и туман. Темнота новолуния. Морозная ночь.

– Я не могу вернуть твою семью, – говорит она все так же мрачно и торжественно. – Но я могу вылечить тебя, Роуэн. Раньше у меня не было времени сделать больше, чем это. Теперь я могу навсегда избавить тебя от этого яда.

– Со сделкой.

Ее ресницы опускаются. Она медленно кивает.

– Да. Со сделкой.

– Я наблюдал за тем, как ты исцеляла Элана. Тебе больно использовать эту силу.

– Это не имеет значения.

– Имеет. – Я ловлю ее руку в своей. Отодвигаю ее, разрываю контакт.

Она вырывается из моей хватки, протестуя.

– Роуэн…

– Я не хочу, чтобы меня исправляли. Позволь мне быть отравленным. Позволь мне быть монстром. – Я смотрю на нее, полный уверенности. Я уже не в первый раз произношу это вслух. Но в этих словах, в этот момент, есть тяжесть, окончательность. – Я не хочу, чтобы ты причиняла себе боль из-за меня. Никогда больше.

Она улыбается, мягко и грустно. Затем она ведет меня к деревьям, где хранятся души моих родителей.

– Вот. Закрой глаза и слушай.

Я делаю, как она говорит. Ее магия обвивается вокруг меня. Сквозь звуки леса я слышу неожиданный шум. Сначала это просто ветер. Тихо шевелясь в листьях. Затем все меняется. И я слышу… голоса.

Я слышу голоса своих матери и отца.

Я их вижу. Изображения, которые приходят во вспышках. Библиотека, полная книг. Зимние розы в заросшем саду. Я вижу любовь и радость. Я вижу горе. Печаль, мрачная и темная, как озеро под беззвездным небом. Все это связано воедино. Солнечный свет и печаль. Отчаяние и нежность.

Моя семья теперь часть леса. Они и есть лес.

Я начинаю плакать. Сначала я пытаюсь бороться с этим, но не могу сдержать слез. Лета обнимает меня. Я зарываюсь лицом в ее волосы. Она тоже плачет. Тихие рыдания, от которых дрожат ее плечи.

Мы долго обнимаем друг друга, пока деревья шепчутся вокруг нас. Затем я отодвигаюсь. Я прикасаюсь к ее щеке, вытираю слезы.

– А как насчет твоей собственной семьи? Ты можешь пойти туда, где они находятся, и увидеть их так же?

– Нет. – Она смотрит вниз на свои руки, испещренные шрамами и печатями. – Вся моя сила исходит от принесения в жертву их воспоминаний, шанса быть с ними в смерти. Я не могу вернуться. Все, что я могу сделать, это разорвать свою связь с Подземным Лордом и вернуться домой.

Мы выходим из-за деревьев и пробираемся через лес. Пока мы спускаемся по лестнице, я пытаюсь думать о жизни, которая у нас будет, когда все это закончится. Это острая боль. Горе и надежда. Неразрывно сплетенные воедино.

Мы добираемся до озера. Поверхность спокойна, даже без единой ряби. Это жутко напоминает мне о том, как я отдался Гнили. В десятинах. В ритуалах. А потом я думаю о той ночи, когда Лета осталась рядом со мной. Когда она положила свои руки на землю рядом с моими, когда я истекал кровью в землю.

– Ты пойдешь со мной, – спрашиваю я ее, – к воде?

Она улыбается, ее губы дрожат, глаза все еще влажные от слез.

– Да. Пойду.

Она снимает плащ. Оставляет