Библия Раджниша. Том 4. Книга 1 - Бхагван Шри Раджниш

еще до того, как вы зачаты. А другая ваша половина вносится вашим отцом — она также должна быть внесена в живом виде. Когда сперматозоиды покидают организм вашего отца, они живые, но их жизнь не долгая, они жизнеспособны только два часа. В течение двух часов они должны соединиться с материнской яйцеклеткой. Если в течение двух часов они не соединяются с яйцеклеткой, то начинают слоняться туда-сюда…

Абсолютно точно, что каждый сперматозоид должен иметь свои собственные характерные особенности. Некоторые сперматозоиды — ленивые ребята; когда другие стремятся навстречу яйцеклетке, они лишь совершают утреннюю прогулку. Таким путем они никогда не достигнут яйцеклетки; но что они могут сделать? Их особенности таковы с самого их рождения: они не могут бежать, они предпочитают умереть; и они даже не осознают того, что может произойти.

Но некоторые ребята — как олимпийские бегуны, они сразу же начинают стремительный бег. И там идет большое соревнование, так как вопрос стоит не о нескольких сотнях клеток, стремящихся к одной материнской яйцеклетке… Чрево матери имеет резервуар с яйцеклетками, который ограничен и высвобождает только одну яйцеклетку каждый месяц. Вот почему женщина имеет месячные; каждый месяц высвобождается одна яйцеклетка. Поэтому только один парень из всей той толпы, которая состоит из миллионов живых клеток… это, действительно, великая философская проблема!

Проблема только биологическая, так как она заключается в том, что из многих миллионов людей может родиться только один человек. А кем были те другие миллионы, которые не попали в материнскую яйцеклетку? В Индии это было использовано индусскими учеными, пандитами, шанкарачарьями как один из аргументов против регулирования рождаемости.

Индия — умная страна в том, что касается аргументации. Папа постоянно выступает против регулирования рождаемости, но он не привел ни одного аргумента. Его индийский двойник привел по крайней мере несколько аргументов, которые выглядят весьма солидно. Один из его аргументов: в какой момент следует прекращать производить детей — два ребенка, три ребенка? Говорят, что Рабиндранат был тринадцатым ребенком у своих родителей; если бы практиковалось регулирование рождаемости, то Рабиндраната Тагора не было бы.

Наверное, этот аргумент обоснован, так как регулирование рождаемости означает прекращение производства детей после второго ребенка, в крайнем случае, после третьего: не упускайте ни одной возможности; один ребенок может умереть, или может произойти еще что-нибудь. Вы можете воспроизвести двух детей, чтобы заменить себя и свою жену, тогда увеличения численности населения не происходит; но Рабиндранат был тринадцатым ребенком у своих родителей. Даже если бы они остановились на двенадцати детях, то Рабиндранат не успел бы на поезд. Итак, сколько же Рабиндранатов не успевают на свои поезда?

Я разговаривал с одним из шанкарачарьев. Я сказал: «Совершенно правильно; исключительно ради спора я допускаю, что это правда: мы лишились бы одного Рабиндраната Тагора. Но я желаю лишиться его. Если вся страна может жить в мире, может иметь достаточно пищи, может иметь достаточно одежды, может удовлетворить все основные потребности, то я думаю, что это стоит того. Я готов потерять одного Рабиндраната Тагора, это не слишком многое.

«Вы должны понимать баланс: миллионы людей умирают и страдают от голода лишь для того, чтобы произвести одного Рабиндраната Тагора. Поэтому вы полагаете, что каждый родитель должен дойти до тринадцати детей? А как насчет четырнадцатого? Как насчет пятнадцатого?» И забудьте об этих небольших количествах; во время каждого занятия любовью мужчина отдает миллионы сперматозоидов, — а ведь почти каждый раз, когда мужчина занимается любовью, зачатия ребенка не происходит.

Вы будете удивлены, узнав, что если с четырнадцатилетнего возраста мужчина становится сексуально зрелым, то он продолжает созревать, согласно моим подсчетам, до сорокадвухлетнего возраста, который, как я чувствую, является новой зрелостью… Половое созревание происходит в четырнадцать лет, а духовность начинает расти в сорок два года. Существует семилетний цикл.

В течение первых семи лет вопрос о сексе не стоит. Ребенок невинен. Он, может быть, играет в сексуальные игры, но они подсознательны, и он не имеет представления о том, что эти игры сексуальные. И он не играет в эти игры ради сексуальности. Он подготавливается с помощью биологии, поскольку позднее он должен будет играть во все эти игры — нужна некоторая репетиция.

Я говорил вам, что есть две игры, в которую играют дети во всем мире; одну в тот день я совершенно забыл. Одна игра — прятки, а вторая — врач и пациент. Странно… пациент — всегда девочка, а врач — всегда мальчик! Я спросил: «Когда-нибудь бывает наоборот, что девочка — врач, а мальчик — пациент?» Нет, девочку вообще не интересуют все эти странности.

Женщину не так сильно привлекает тело мужчины; ее больше привлекает мужское обаяние, импрессивность, личность — как он ходит, как говорит. Она не очень интересуется его физической красотой — она интересуется чем-то таким, что неосязаемо. Но женщина обладает инстинктом для того, чтобы определить, что в мужчине есть привлекательного.

Много раз мужчина удивится: «Я ничего не вижу привлекательного в этом мужчине», — а случается так, что тот мужчина, по мнению женщин, — почти герой. Многие женщины увлечены тем мужчиной. Они видят в нем что-то такое, что ни один другой мужчина не сможет увидеть. Но их увлеченность не физического свойства, она — более утонченная; там больше вибрации энергии, больше чего-то таинственного.

Например, у Четаны был друг — Миларепа, Миларепа Великий. Миларепа — просто сердцеед, он постоянно губит дам то там, то здесь, повсюду. А я даже не могу распознать его! Вивек продолжает мне его показывать, Четана показывала мне: «Это Миларепа», а в следующий раз я опять забывал, кто же такой Миларепа. Он такой сердцеед, что я хочу увидеть его и внимательнее к нему присмотреться, чтобы понять, в чем дело. Но я просто все время забываю его лицо.

Лишь вчера Вивек сказала мне: «Он стоял с барабаном прямо перед вами». С барабаном! Передо мной! Я видел барабан, но упустил Миларепу. Барабан был хороший, и игра на нем была хорошая — все было хорошее, — но я просто не взглянул на человека, который барабанил. Он великий барабанщик. Я опять упустил его.

Я продолжаю спрашивать Четану о Миларепе, и она мне все рассказала о Миларепе. Миларепа — единственный человек, о котором я имею всю информацию. Каждый день я пытаюсь догадаться — когда-нибудь я попытаюсь догадаться, что