Самба «Шабаш» - Эрве Жюбер

— Она обвела нас вокруг пальца, как и остальные, — пробурчал Ванденберг. — Я просто взбешен. Надо же, именно я учил Кармиллу арканам волшебства!

Морель только слушал, поскольку роль хранителя Жантар Мантара — обширной мозаики дворцов, монастырей и пещерного жилья — требовала соблюдения нейтралитета. Они пересекли зал, откуда еще не убрали венецианское зеркало. Морель вспомнил о вдове Винчестер и обругал слугу, оказавшегося рядом.

— Унесите зеркало в запасник. Обеспечьте, чтобы ни одного не было на пути ее следования.

Они продолжили путь и вышли во дворик, выложенный красной керамической плиткой. Ванденберг действовал осторожно, словно ступал по яйцам. Главным было привлечь арбитра на свою сторону. Он вернулся к дискуссии, которую они вели почти все утро, настаивая на том, что Баньши вызвала к жизни древние страхи и ужасы.

— Она сознательно дала жизнь маленькой девочке, осужденной на весьма короткую жизнь… с целью соблазнить Дьявола!

Отто не хватало слов. Ситуация говорила сама за себя. В области бесчестья остальные адепты черной магии были по сравнению с Баньши несмышленышами из детского хора.

— Гарнье опоил вас зельем. Винчестер солгала. Оракул пустил по ложной дорожке, — подвел итог Морель. — И все же Совет будет проходить с соблюдением всех процедурных форм. Новая ситуация, которая выявится в результате дискуссии, станет истинным отражением реальности.

— Истинным отражением реальности! — вдруг взорвался Отто. — Вы — хранитель, как Тагуку и Уоллес. Именно вы, хранители, можете что-то сделать!

Морель остановился. Отто, считая, что пробил брешь в обороне арбитра, решительно устремился в нее.

— Баньши сама по себе является ордой варваров. Там, где она проходит, перестает расти трава. Ваша чудесная долина превратится в руины, засыпанные пеплом, если вы решитесь выступить против нее, когда она придет к власти. Малая Прага исчезла, как и Мондорама.

— Фрагменты ее сохранились, — урезонил его Морель.

— А где сам Уоллес?

— Тагуку ищет его.

— Человек-волк, вдова, оракул, — продолжил Отто, не обращая внимания на сдержанность Мореля. — У вас есть хоть малейшее представление о том, что они потребовали от Баньши за свою поддержку? Можете мне поверить, они действуют не бескорыстно. И могут потребовать ограничить Совет четырьмя святилищами, а вас превратить в садовника при абрикосовом саде!

Отто перевел дух, спрашивая себя, не зашел ли слишком далеко. Хранитель задумался на несколько мгновений, потом повернулся к своему помощнику, следовавшему на отдалении и ждавшему его распоряжений.

— Что у нас с делегациями?

Почти никто из тех, кто не был представлен в Совете, не приехал. Хотя прибыло очень много сатанистов. Они едва не выпустили друг другу кишки, когда распределялись места на трибунах. Значки были разноцветными, но каждый хотел получить красный цвет.

— Они успокоились. Но посланцы Гарца продолжают жаловаться. Они требуют встречи с вами до начала Совета.

— Гарца? — удивился Отто.

— Гора в Австрии, — просветил его Морель. — Там, говорят, состоялась первая Вальпургиева ночь. Они собираются потребовать от Баньши, чтобы она вызывала Дьявола на их территории. — Они пошли дальше, миновали гостиную, открытую всем ветрам, на стенах которой стояли ряды громадных шаров. — Паяцы или фанатики — угроза перемен подвигнула их на путешествие. Да, согласен, непостоянные члены имеют лишь совещательный голос. Но мне хотелось бы, чтобы появились барон Суббота и некроманты. Даже вампирам я был бы рад. Но они предпочитают сидеть по своим норам в ожидании того, что принесет этот исторический день.

— Молчаливое большинство, — проворчал Отто.

— Без нашей изолированности, без этого чувства безнаказанности, — они вышли в беломраморный двор, — Баньши сидела бы в полном одиночестве в своем лиденбургском дворце, гадала бы на Таро и поносила весь мир.

Их накрыла тень. Они едва успели заметить хвост гигантского гидросамолета, пролетевшего над караван-сараем.

— Ей нельзя отказать в пунктуальности, — признал Морель, сверившись с часами.

К ним подошел пигмей. Отто предположил, что это Тагуку. Анимизм был для него чуждой колдовской территорией и раздражал, как и отдаленные страны Черной Африки. Ректор чаще путешествовал по древним книгам, запыленным кабинетам и мертвым языкам. А потому с некоторым опозданием поклонился хранителю. К счастью, правила этикета были мертвой буквой для Тагуку.

— Уоллес рядом! Уоллес рядом! — сообщил он Морелю, переступая с ноги на ногу.

Тагуку снял мешок с плеча, достал кожаный кошель и высыпал его содержимое на плиты двора. Кости разлетелись в разныестороны. Неужели это ключицы фей? — подумал Отто. Тагуку собрал кости, потер в ладонях, словно согревая, и бросил. Они составили фигуру, которую прочесть мог только он.

— Там! — подтвердил он, вытянув руку. — День хода. Моя способность найти его!

— Он нужен нам немедленно, — проворчал Морель. — Надо отблагодарить звезды. Если он только в дне пути, то достаточно близок, чтобы перенести его сюда. Какую формулу он любит использовать? Бамбадам?

— Симбадабум? — предположил Отто.

— Сим сала бим! — воскликнул Тагуку. Внезапный вихрь снежных хлопьев закружился вокруг них, и тут же под действием тепла они превратились в сверкающие капли. В центре двора появилась громадная летучая мышь в цилиндре набекрень. Потом возник Уоллес с багровым лицом и бегающим взглядом.

— Он совсем серый, — сказал хранитель.

Отто раздирали противоречивые чувства: с одной стороны, он был рад увидеть мага, с другой стороны — его беспокоило состояние Уоллеса.

— Туагуакуку, — пробормотал Уоллес. — Мой старый друг по несчастью.

Маг обнял пигмея за плечи, что не составило труда, несмотря на огромную разницу в росте. Уоллес долгие дни шел сгибаясь, чтобы противостоять снежной буре, которая едва не свела его с ума, поскольку продолжалась целую неделю. К счастью, испытания позволила пережить фляжка с виски. Тагуку похлопывал по щекам приятеля, который буквально засыпал на ходу.

— Можно надеяться, что вы быстро поставите его на ноги?

— Моя все возможность, — заявил Тагуку, выпячивая грудь. — Моя устроить знаменитый шотландский душ.

Он исчез в караван-сарае вместе со своим грузом. Морель ослабил узел на поясе тибетского одеяния, потом направился к двери на противоположной стороне двора и распахнул ее. За ней открывалось озеро с лазурными водами. «Гусь-Щеголь» скользил к причалу, накрывая гигантскими крыльями гидросамолет Пифии, причаленный по другую сторону дебаркадера.

— Идите и проверьте, готовы ли ваши друзья, — шепнул Морель Ванденбергу. — Встреча в круге.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});