Мой театр. По страницам дневника. Книга II - Николай Максимович Цискаридзе

подтверждая профессиональную некомпетентность тех, кто проектировал и строил новое театральное здание.

Был и такой момент. Когда «реконструкция» ГАБТа находилась на стадии обсуждения, увидев ее план, я поинтересовался: «Как мы будем попадать из Вспомогательного корпуса на Основную сцену?» Мне важно заявили: «Что вы так волнуетесь, все под землей будет».

Весной 2011 года наконец открыли фасад Большого театра, сняли заградительные рекламные щиты, вроде все чистенько.

У меня идет утренний класс. Зал находится на последнем этаже Вспомогательного корпуса, окнами на «историческое» здание. Задаю комбинацию, и вдруг мой взгляд падает в окно. Вчера я там совершенно отчетливо видел свежеотштукатуренную стену Большого театра. Она была! А тут смотрю – вместо нее зияет огромная дырища.

Я испугался, прильнул к окну, не в силах поверить своим глазам… Оказалось, строители забыли сделать тот самый переход между Вспомогательным корпусом и основным зданием ГАБТа, о котором я спрашивал. Пришлось сносить часть фасада, чтобы строить подвесной переход в авральном режиме. Ничего копать уже было нельзя!

Имелись и другие «нюансы» на тех «Щелкунчиках». Выскакиваем с Ленкой Андриенко – Машей на сцену в «Снежинках», и в ужасе осознаем, что фонограмму детского хора просто не включили. А в партитуре Чайковского основную тему, на которую хореография Григоровича поставлена, хор детей-ангелов поет. И пришлось мне в голос петь, прыгая, чтобы мы с Андриенко по движениям совпали. Как можно вообще пускать какую-то фонограмму в «Щелкунчике» в Большом театре, где есть чудный детский хор, который с момента постановки балета всегда там пел?!

34

«Показательные выступления» Филина по поводу Цискаридзе продолжались. В мае 2012 года ГАБТ готовился показать премьеру балета «Драгоценности» Дж. Баланчина. В Мариинском театре я танцевал в нем и «Рубины», и «Бриллианты». Подошел к расписанию, смотрю, меня выписали на «Бриллианты».

Репетировала балет М. Эшли из Фонда Дж. Баланчина. Так как я единственный из всех знал текст, я ей ассистировал, показывал порядок мужских партий. Она только сверялась по компьютеру, делая замечание: «Вот так голову поверните!»

В какой-то момент, у нас с Мэррил возникли расхождения по хореографии, а в Фонде Дж. Баланчина не разрешают даже пальчик на руке изменить, это не Большой театр, где свои балеты не берегут, переставляя их как кому вздумается.

Мы подошли к ее компьютеру, я случайно увидел список исполнителей с подчеркнутыми фамилиями и понял, кто будет танцевать, а кто нет. Естественно, я – нет. Но продолжил репетировать. Тут мне на три дня в апреле понадобилось уехать в Петербург, чтобы станцевать в Михайловском театре три «Шехеразады» в рамках проекта «Русские сезоны XXI век».

Вернувшись в Москву, обнаружил, что меня сняли с «Бриллиантов». Эшли объявила: «Вы не знаете порядка, не были на трех репетициях, вы не сможете станцевать. Я вас не видела». – «Подождите, я две недели с вами вместе показывал всем текст. Я танцевал в Мариинском театре, у меня есть видео». – «Есть разночтения, и вы их не успеете выучить». – «Так две недели еще!» – «У меня нет времени вам показывать!»

Филин не отказал себе в удовольствии вставить «пять копеек»: «Видишь, с тобой никто не хочет работать!» Он продолжал гнобить не только меня, но и моих учеников, особенно Лину. Понимая что такое положение вещей будет продолжаться, я пошел на прием к Иксанову. Тот заявил: «Я назначил худрука, которым очень доволен, и все решает только он». «Анатолий Геннадьевич, – сказал я, – помните, вы лично меня просили пригласить в Большой театр Воронцову, вы лично меня просили пойти в школу и поговорить с ней? Это не была моя инициатива, это ваша была инициатива. Мне не нужно ничего, я уже очень взрослый артист. Вы можете хотя бы относительно девочки быть честным?» На что услышал: «Сергей лучше понимает в балете, чем я. Она ему не нравится. Он не считает ее достойной главных ролей».

14 апреля 2012 года в афише Большого театра внезапно появились два «Щелкунчика». На утренний спектакль поставили Холберга, ставшего при Филине ведущим премьером ГАБТа, а на вечер вдруг нас с Линой.

Дэвид поймал меня в коридоре, оглядываясь, чуть ли не шепотом: «Николя, пожалуйста, помоги мне! Мне ни одну поддержку не могут объяснить, у меня не получается. И мне запрещают тебя спрашивать». Я ему, конечно, все показал.

Филин ходил по театру, всех уверяя, мол, сейчас Холберг покажет Цискаридзе, как надо танцевать. Слыша это, я про себя посмеялся. Понятное дело, на чьей стороне был успех в тот день.

Станцевав «Щелкунчик», я уехал на гастроли в Самару, Тольятти, потом в литовском Каунасе плясал в «Русских сезонах XXI век» «Шехеразаду» и «Послеполуденный отдых фавна» с труппой Кремлевского балета. Вернулся в Москву, пошли сплошные съемки на телевидении.

Вдруг выясняется, что 18 и 20 мая у меня две «Жизели» в Большом театре на Основной сцене. Я прямо не поверил. А через неделю еще одна «Жизель» прибавилась. Чудеса, да и только!

Согласно моим дневниковым записям, за весь 2012 год я станцевал в ГАБТе только 20 спектаклей. Часть из которых мне еще пришлось «выбивать». Это при том, что труппа работала и на Основной, и на Новой сцене.

35

Под конец сезона 2011/2012 в ГАБТе решили восстановить «Дочь фараона» П. Лакотта. Он сам не приехал, прислал вместо себя ассистентку. Естественно, в театре напрочь забыли, что я являюсь официально назначенным, ответственным репетитором данного балета.

Стали мы с Денисом втихаря готовить «Дочь фараона». Я понимал, что по раскладу балерин ему в партнерши назначат Машу Александрову. Параллельно с нами Филин готовил свою пару. Я брал репетиции поздно ночью, пианистов не давали, но чаще всего мы ходили репетировать во МГАХ.

Как-то Филин меня встречает около канцелярии: «Что бы ты ни делал, твой Родькин „Дочь фараона“ танцевать не будет!» – «Не тебе решать, приедет Лакотт, сам разберется». Тут выдержка Сергею изменила, он как заорет на весь коридор: «Я тебе сказал, я его никогда не выпущу на сцену! Он танцевать не будет никогда!» – «Посмотрим».

Надо честно сказать, те репетиции «Дочери фараона» мне тяжело дались. Александрова понимала, что, кроме Дениса, ей как на партнера не на кого рассчитывать. Как-то ей пришлось танцевать в паре с Гудановым. Тот все время ее ронял, не мог выжать в верхние поддержки. А там и «стульчики», и arabesque, и много еще чего.

Начали репетировать. Как же Денису от Маши доставалось! Ей с ним все было неудобно. В какой-то момент она довела парня просто до слез, он зарыдал, отвернувшись к окну.

Со