Константинополь и Проливы. Борьба Российской империи за столицу Турции, владение Босфором и Дарданеллами в Первой мировой войне. Том II - Евгений Александрович Адамов

и Сербией существует известная гармония, и вполне возможно, что в результате этих соображений Россия, в конце концов, оставит свой мало удобный проект. Но прежде чем решиться на это, кажется вероятным, что Россия пожелает использовать положение…[357] территории, которые она хочет предоставить Сербии и Греции и которые поэтому могут быть уступлены…[358] без…[359] опасности для…[360].

Что касается побережья Эгейского моря, которое Россия хотела бы предоставить Сербии, я могу только сказать, что, вероятно, будет…[361], что северные пределы…[362] между…[363] и…[364].

Что касается уступок Греции в Додеканезе, на которые ваше превосходительство указывает, то здесь этот вопрос рассматривается как вопрос специально английский, и о нем избегают говорить. Но одно официальное лицо дважды намекнуло мне, что возможна комбинация, при которой Родос остался бы за Италией. Оно не скрыло от меня, что это предполагаемое отношение России является последней уступкой с ее стороны Италии в вопросе о Додеканезе.

175. Российский посол в Париже А. П. Извольский министру иностранных дел С. Д. Сазонову

Телеграмма

№ 2. 2/15 января 1915 г.

Получил Вашу телеграмму № 4931.

Ввиду высказанного Вами одобрения, сообщил Делькассе изложенное в моей телеграмме № 734 предположение, к которому он со своей стороны вполне готов присоединиться, причем он также считает, что ведение переговоров должно быть поручено французским банкам, поддерживающим сношения с Болгарией. Он обещал мне снестись по настоящему вопросу с лондонским кабинетом и озаботиться о том, чтобы дать ему практический ход.

Извольский.

176. Российский посол в Лондоне граф А. К. Бенкендорф министру иностранных дел С. Д. Сазонову

Телеграмма[365]

№ 75. 26 января ⁄ 8 февраля 1915 г.

«Для председателя совета министров: Считаю своим долгом Вам сообщить о впечатлении, вынесенном при общении с деловыми кругами Парижа, которые считают, что выступление балканских государств имело бы весьма важное значение и представляется совершенно неотложным. Самое существенное — заставить Болгарию выступить против Турции, что решило бы без промедления вопрос о Проливах, крайне важный для всей торговли и особенно для нашего экспорта. Способ действия — дать искусным образом взятки членам болгарского правительства. Если принять во внимание огромную стоимость войны для трех союзников — около 50 000 000 руб. ежедневно, — то даже большие издержки для вышеуказанной цели, которые могли бы, очевидно, выразиться в цифре в несколько миллионов рублей maximum, если бы они содействовали прекращению войны, были бы, безусловно, весьма выгодны даже с финансовой точки зрения. Барк».

Бенкендорф.

177. Российский министр финансов П. Л. Барк главноуправляющему землеустройством и земледелием А. В. Кривошеину

Телеграмма

Крейсер «Аскольд», 1/14 февраля 1915 г.

Перед отъездом в Лондон телеграфировал Ивану Логгиновичу[366]о том значении, которое придают деловые круги Парижа активному выступлению Болгарии. Побывав в Лондоне и проверив вновь впечатления в Париже, прихожу к убеждению, что это выступление имело бы самые серьезные реальные последствия: 1) ускорение окончания войны, то есть огромное сокращение расходов, 2) открытие Проливов, то есть возможность нашего беспрепятственного экспорта и единственный правильный способ укрепления курса нашей валюты. В Париже полагают, что болгарское правительство можно купить и чем скорее, тем лучше, но предпочтительнее действовать через умелых посредников частного характера. Если разделяете это мнение, которое мне представляется правильным, могу Вам указать на лицо, очень подходящее для выполнения такого поручения, — это Грубе, председатель правления Сибирского банка и вместе с тем чиновник особых поручений министерства финансов. Он имеет большой опыт по исполнению деликатных поручений по прежней своей деятельности и по службе в Персии.

Барк.

178. Болгарский посланник в Петрограде М. Маджаров председателю Совета министров и министру иностранных дел В. Радославову

Секретное донесение[367]

№ 134. 2/15 февраля 1915 г.

Господин министр,

Третьего дня меня посетил в миссии итальянский посол, маркиз Карлотти, с которым я имел длинный разговор. Он мне сообщил, что д-р Геннадиев был принят в Риме хорошо[368] и что его посещением там остались довольны. Италии приятно, когда другие державы, хотя бы и незначительные, высказывают желание советоваться с нею и слушать ее советов. Я заметил, что итальянцев беспокоит значительное усиление Сербии на Адриатическом море, но что они не пойдут против Тройственного соглашения[369], так как ожидают от него компенсаций по окончании войны. Они желали бы, чтобы мы и там выступили соперниками Сербии. Насколько такое выступление было бы в наших интересах, я не знаю, но маркиз Карлотти мне сказал, что, ради соблюдения равновесия на Адриатическом море, Италия готова содействовать Болгарии приблизиться к нему. Я поддержал мысль, что в интересах Италии способствовать созданию великой Болгарии, так как только при этом условии можно сохранить экономическое и политическое равновесие на Балканском полуострове. Разумеется, эта беседа имела преимущественно теоретический характер, но, по крайней мере, она обнаружила тенденции итальянской дипломатии. Хотя маркиз Карлотти и называл Германию и Австро-Венгрию «союзницами», но в словах его просвечивало не только желание, но и решение Италии воспользоваться территориальным разделом Австро-Венгрии. Он очень интересовался судьбой Константинополя и Малой Азии. Я сказал ему, что, насколько мне известно, Россия еще не заключила каких-либо условий со своими союзницами, но что этот вопрос не может остаться в прежнем положении. Как Франция, так и Англия пойдут на уступки, ввиду больших жертв, которые Россия понесла в эту войну, и ввиду сознания необходимости для нее добиться свободного пропуска через Дарданеллы. В Малой Азии создастся армянская автономия под протекторатом России, сирийская автономия — под протекторатом Франции и месопотамская или арабская — под протекторатом Англии. В данную минуту существует такой план; он может и перемениться, так как Тройственное соглашение все еще надеется, что Турция опомнится и заключит сепаратный мир.

Когда зашел разговор о наших отношениях к Румынии, маркиз Карлотти сказал мне, что месяц назад Румыния была весьма склонна обещать нам территориальные уступки, но что с тех пор настроение в Букаресте изменилось. Следует помнить, что как в этом вопросе, так и в других Румынией руководит желание угодить России, и я бы не удивился, если бы завтра узнал, что Румыния изменила свою политику, потому что Россия перестала уже настаивать на ее пользе. Если вникнуть в смысл речи Сазонова, произнесенной в думе, можно заметить, что как Греция, так и Румыния находятся у России на поводу[370]. Вы лучше меня осведомлены в румынских делах, но я как в 1913–1914 гг., так и теперь утверждаю, что Румыния не заключит с нами политического соглашения без поддержки и одобрения со стороны России. И румыны это делают не из любви к