Зиккурат - Юрий Максимов

– Вася, мне правда жаль, что тот парень умер. Если б ты знал, как сейчас муторно. Если бы только можно было все переиграть… как-то иначе…

– Клаус, я троих убил. Когда стену продырявили и полезли каитане, взял лучемет и… Ну не мог я просто стоять и смотреть!

– Ладно, – отмахнулся я от этих разговоров. – Что теперь они со мной… хотят сделать?

– Ну… – Васин кадык дернулся. – По их закону положено… дремучее такое правило, Сарг сам сказал, что у них подобного даже старики не помнят… Мы ведем переговоры, так что…

– Казнь?

Вася как-то разом осунулся и кивнул:

– Казнь.

А на меня словно водой из ведра хлестанули. Стало тяжело дышать, я встал, едва не ударившись головой о низкий потолок, и прошел к правой стене, к окну. Замер, глядя на сплетения ветвей, покрытых зелеными листочками. Как же это… Я ведь и сам подозревал, что так выйдет, но вот вдруг… Так сразу…

– Клаус, главное, не переживай, мы тебя вытащим…

– Не говори мне этого! – крикнул я. – Хочешь спасти, можешь спасти, так спасай, а не болтай об этом! Прости, что накричал, но не надо так больше! Ты сейчас уйдешь, а я останусь и буду ждать, ждать, ждать, сходя с ума каждую минуту!

– Извини меня, пожалуйста. – Вася встал и склонился передо мной.

Я нервно рассмеялся.

– Да брось! Ну что ты. У Суня, что ли, научился?

Он распрямился и вымученно улыбнулся.

– Мы с ними говорим. Жестко говорим.

– Ладно, хватит об этом. С нашими-то все в порядке?

– Слава Богу все живы. Только Тези Ябубу…

– Что?

– Когда стену прорезали, сиуряне, кто выжил, убежали. А капитан остался. Потом все рухнуло и он… ребро сломал.

– Надо же, как ему достается, – удивился я. – На Агане руку сломал, здесь – ребро…

– Держится молодцом. Сунь его уже через медотсек прогнал, поправится. Повезло еще. Сиуряне многих не досчитались. Десятками гибли. Стен метров на двести – как не бывало. Обломки только. Дома с той стороны как решето, а иные наполовину срезаны. На дороге ямы, обломки роботов, поваленные деревья… видел бы ты, что там творилось, когда каитане ворвались. Из ближайших домов женщины выбежали, дети, а те… прямо по ним… – Голос Васи сорвался, руки тряслись. – Будь моя воля, я бы им всем бошки палкой проломил!

Мы помолчали.

– Как там мальчишка?

– Магану-то? Нормально. Задумчивый, правда, стал. И даже пришибленный какой-то. Впервые со мной говорил. Рассказал все. О тебе спрашивал. Но мне сейчас особо некогда с ним беседы разводить, сам понима…

Дверь распахнулась, заглянул Канг, буркнул что-то.

В правом ухе бесстрастно забормотал транслят:

– Васи-ан, тебя зовет Сарг.

Пока я слушал перевод, двар поставил на вторую, пыльную табуретку ломоть хлеба, кружку с молоком и миску с вареными клубнями.

Софронов поднялся, я тоже.

– Тебе что-нибудь принести?

– Ну… видишь, меня здесь кормят. Все натуральное. А в остальном… Почитать бы что-нибудь. «Древний Патерик» я так и не дочитал.

Двар отошел к двери, выразительно на нас глядя.

И тут я схватил Софронова за рукав:

– Слышь, Вася, я не готов. Я знаю, что заслужил, все правильно, но не готов… Вытащите меня отсюда, ребята. Пожалуйста, не бросайте…

– Вытащим, Клаус! – Вася заморгал часто. – Сегодня вечером. Самое позднее – завтра утром. Потерпи!

Казнь. Как только он ушел, я вспомнил, о чем забыл спросить. Когда назначена казнь? На какое время?

Полумрак кельи. Запах размоченных веток. Грубые стены из пальмовых стволов, стопки плетеных корзин, горшки в углу, рукописные книжки на подоконнике…

Передо мной сидит Сунь в помятом корабельном комбинезоне и сплетает прутья. Я сижу напротив и тоже пытаюсь плести.

– …Да попробуют они тебя освободить, – говорит он мне. – И так и эдак будут ухищряться. Но не выйдет. Ты уж не серчай. Что тут поделаешь?

Мокрые прутья никак не хотят гнуться у меня в руках, то скользят, то выскакивают, то ломаются.

– …не смогут. Извини их. Они и правда стараются. Переживают за тебя. Но ты, главное, сам не переживай. Все будет как надо, мне-то уж поверь. Не сердись только на ребят.

– Да я ведь не сержусь, – отвечаю. – Но сам посуди, рано мне еще. Ну не шутка ведь. Я же еще ничего не сделал. Только-только начал. Что я там скажу? Ничегошеньки у меня нет, вон, даже корзина не получается, – роняю поломанные прутья на земляной пол. – Ну как же так, а? Мне бы хоть немножечко отсрочки!

– Ты, главное, не волнуйся. – Сунь улыбается мне и кивает головой. – Все будет как надо. Получится у тебя корзина, и не одна.

Снаружи застучали в дверь кельи. Я оглянулся, с интересом наблюдая, как трясутся под ударами сбитые вместе доски.

– Ну вот, за тобой пришли, – кивнул Сунь и повторил: – Главное – не волнуйся.

Тут я проснулся. В дверь камеры действительно стучали. Пришлось встать с лавки и размять затекшее тело.

Ночью я едва уснул на жестких скрипучих досках. Ноги пришлось свесить на пол. Раздался металлический скрежет, дверь дернули, потом ударили еще раз, снова заскрежетали… До меня дошло: замок заклинило. «Если рассказать кому-нибудь, будет смешно», – мелькнула равнодушная мысль. И почти тут же замок щелкнул, дверь распахнулась. В камеру вошел Канг и еще двое незнакомых дваров. Все с лучеметами в руках.

– Выходи! – приказал старший, седой.

Я хотел попросить пять минут, чтобы привести себя в порядок, но вместо этого молча подчинился. Даже причесаться не успел.

Коридор, освещенный дрожащим светом факелов, был битком забит вооруженными дварами. Все направляли раструбы на меня.

– Иди право, – скомандовал седой двар.

Я повернулся, куда было велено, и медленно пошел, наступая на ряды хмурых бородачей. А те, в такт моим шагам, пятились, не сводя прицелов и сосредоточенных взглядов. А сзади, напротив, шли по пятам.

У меня на душе стало легче. Видно, удалось ребятам уговорить Сарга. Что ж, сильно я напугал сиурян, если меня из тюрьмы под таким конвоем выводят. И немудрено. Гарзу сорвал, распугав весь город. Жреца избил. А потом еще парня того… табу нарушил. В их глазах я такой отморозок, каких здесь еще не видывали. И они правы. Ладно, я залезу в родимый «Аркс» и носа больше не выкажу из своей каюты. Книги душеполезные буду читать да грехи замаливать. Есть что замаливать…

– Иди лево.

Я послушно свернул в проход и оказался посреди камеры. Только другой. У противоположной стены бревна старые наставлены, а перед ними столбик торчит. Сзади ткнули в спину. У меня коленки подогнулись. Господи, да что же это… Где же ребята?

– Иди прямо.

Оборачиваюсь.

– Ребятки, не надо… пожалуйста, дайте еще денек… последнее желание. – Они толкают меня лучеметами, как палками, тесня все ближе к столбу. – Неужто у вас такого правила нет? Мне бы только денек… Рождество ведь завтра. Праздник большой. У нас. – Двары наступают, лица каменные… – Слушай, позови Сарга, я хочу сказать последнее слово. Это же мое право. Ну что, тебе сложно позвать? – Толчок в живот, в грудь, еще шаг. – Ладно-ладно. Я тогда вам скажу, хорошо? Мне жалко, что я прибил того парня. Правда. Я бы все отдал сейчас, только бы он остался жив. Я не хотел… Не знал, что так выйдет…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});