История Армении - Киракос Гандзакеци

как произошли эти события, великий полководец ханского рода Хулагу приказал всему татарскому войску, расположенному на Востоке, главою /374/ которого был Бачу-ноин, собраться со воем имуществом своим и скарбом, покинуть земли и поселения свои в Мугани, Агванке, Армении и Грузии и двинуться к стране ромеев, чтобы завладеть их, богатой страной. Пришел он туда с такой огромной массой людей, что, говорят, якобы месяца одного едва хватило, чтобы они переправились через великую реку Джехун. Выступили также с неисчислимыми войсками некоторые родственники его из улуса Батыя и Сартаха и, пройдя через Дербентские ворота, пришли сюда. Это были знатные люди, стоявшие во главе государства. Вот их имена: Балахай, Тутхар, Гули[904], которых мы сами видели; это были внуки Чингис-хана, и их называли сыновьями бога. Они расчистили и облегчили все ходы на пути, по которому прошли, ибо передвигались они на телегах. Много бедствий причиняли они всем странам своими податями и грабежом, нескончаемыми требованиями пищи и питья и довели все народы до порога смерти. И наряду со многими другими [повинностями], наложенными Аргуном, — малом[905] и хапчуром[906] — пришел приказ Хулагу о взыскании повинности с каждой души, которую называли тагаром[907], что и было внесено в казенные списки. [В уплату его] требовали сто литров пшеницы, пятьдесят литров вина, два литра очищенного и неочищенного риса, три мешка, две веревки, одну моне/375/ту[908], одну стрелу, одну подкову, не считая иных взяток. С двадцати голов скота — одну голову и двадцать монет, а у кого не было [скота], отбирали по [их] требованию сыновей и дочерей. И так была притеснена и страдала вся страна.

А татарские войска, хотя и трудно было им покинуть земли и поселения свои, вынуждены были против воли своей сделать это от страха перед ним, ибо они очень боялись его, как хана. И так они двинулись на страну ромеев.

Султан ромейский выступил против них с боем, но не смог устоять перед ними, бежал и попал на остров Алайя. А [татары] вырезали мечом население всех областей его государства до моря Океана[909] и Понтоса, разорили и разграбили все. Разорили также и города Карин, Езенка, и Себастию, и Кесарию, и Конию и окрестные области. Затем по приказу Хулагу повернули обоз свой обратно, на свои прежние стоянки, а сами растеклись в разные стороны за добычей.

Двинулся вместе с ними и армянский царь Хетум, вернувшийся от Мангу-хана, от Батыя, от Сартаха и от Хулагу и находившийся при Бачу-ноине, который послал его с большим войском на родину его, в Киликию, в город /376/ Сис. Он так услужил приношениями и войсками Бачу-ноину и войскам, находящимся при нем, что [последний] написал Хулагу письмо с выражением своей благодарности и восхваления его. А великий Хулагу, этот муж воинственный, собрал все огромное множество войск и отправился в страну мулехидов[910], в Аламут, и захватил его, так как уже много лет царское войско осаждало его. Сыновья Аладина, убив своего отца, сами пришли к Хулагу. И тот приказал разрушить все неприступные крепости, которые только были в Аламуте. А сам дал предписание собрать вместе все войска и [население] всех покоренных и находящихся под их властью [областей] и направить на великий город мусульманского государства, именуемый Багдадом, расположенный между персами и сирийцами, ибо он еще не был завоеван ими. И халиф, восседавший в нем, был из рода Магомета, поскольку халиф означает преемник. Ему покорны были все султаны, исповедующие мусульманскую веру, — и из тюрок, и из курдов, и из персов, и из еламитов[911], и из других народов. Он был главным законодателем их государства, а они (султаны) по договору подчинялись ему и уважали его как родственника и соплеменника основоположника веры своей — первого лжеучителя их. По/377/шли на этот город и главные начальники улуса батыева: Гул, Балахай, Тутхар и Гатахан, ибо все они почитали Хулагу как хана, подчинялись ему и боялись его.

ГЛАВА 60

О разорении Багдада

Величайший из царей земли, властелин вселенной Мангу-хан в 707 (1258) году армянского летосчисления собрал неисчислимое и несметное войско и направился к далекой стране на юго-востоке, против народа найнгам[912], так как последние восстали против него и не платили податей, как это делали другие страны. Ибо это были люди воинственные, страна их неприступна, а сами они — идолопоклонники. Они пожирали своих стариков и старух: собиралось все племя — сыновья, внуки и внучки, и убивали своих престарелых родителей, начиная резать со рта; затем, отделив мясо и кости, варили и съедали все без остатка. Кожу же, содрав и превратив в бурдюк, наполняли вином, которое и пили через отверстие мужского члена все, кто принадлежал к этому племени, но /378/ не представители другого племени. Только те, кто происходил от него, обладали правом есть [мясо] и пить [вино]. А черепные кости отделывали золотом и из них пили весь год.

Мангу-хан пришел к ним с войной, перебил и покорил [их] могущественной рукой. А на обратном пути домой настигла его смертельная болезнь и он скончался. И престол его занял брат его Арик-Буга[913].

А брат его, великий Хулагу, назначенный им (Мангу-ханом) главным начальником войск, расположенных на Востоке, приказал всем без исключения своим подданным собраться и пойти на столицу мусульман Багдад, престольный город мусульманского царства. И царь, восседавший в нем, назывался не султаном или меликом, как принято было называть других [правителей] из тюрок, персов и курдов, — его именовали халифом, т. е. наместником Магомета.

Вот против него и пошел войной великий Хулагу с неисчислимой ратью всех покоренных народов в пору осеннюю и зимнюю, так как климат в стране той /379/ очень жаркий. И еще до похода своего приказал он Бачу-ноину и войскам, находившимся вместе с ним в стране ромеев, направиться к великой реке Тигру, на которой возведен город Багдад, переправиться через нее, дабы никто не бежал из города на кораблях, затем вступить в Катисбон[914] или сильно укрепленную Басру. И они немедля исполнили приказ: перекинули мосты плавучие через великую реку, забросили прочные сети с железными крючьями и кольями в середину реки и на дно ее, дабы никто даже вплавь не спасся. И он удалился из города, чтобы не догадались [об этом]. А высокомерный и самоуверенный халиф Мустасар[915], восседавший в городе, послал против тех, кто охранял