Это мучительное пламя - Ксения Мартьянова

поддон кабины. Говорят, вода забирает боль, и после этого становится легче. Раньше так и было. Раньше ледяные капли всегда уносили с собой все тяжелые мысли и эмоции, но теперешние терзания – словно желая помучить её ещё сильнее – осознанно оставляли нетронутыми. Воспоминания, как снежный ком, вновь накрыли её с головой. «Ничего не получается… у нас с тобой… я думал, что будущее возможно, но теперь понимаю, что это не так…»; «…будет лучше, если ты просто это примешь…»; Руки задрожали, и Эбби запустила их в волосы. «… если бы ты улетела, всё было бы иначе…»; «…я не желаю тебя мучить…»; «…прости…». Она пыталась сдерживать боль внутри, но сил на это просто не осталось. «…нам нужно расстаться»; «…я не появлюсь в твоей жизни…». Рыдания вырвались наружу, и на этот раз она не сдержала нечеловеческого крика. Слезы лились по щекам, смешиваясь со струями душевой воды. Эбби закрыла руками лицо, пытаясь совладать с собой, но не выходило. Эта боль рвала её на части. Почему?! Господи, почему ты позволил ей полюбить?! Чтобы затем вновь лишить счастья?! Забрать его?! Дважды… во второй раз показав, насколько жестока бывает жизнь…

Мокрые волосы липли к лицу. Эбби прислонилась спиной к стенке и закрыла глаза. Пальцы невольно коснулись живота, и на веки попало несколько теплых капель. Она всхлипнула и заплакала сильнее, теперь уже прижимая к животу обе ладони. Её ребенок. Он находился внутри неё и поэтому всё ощущал: и её боль, и её мысли, и её желания. Пусть он и был ещё слишком мал, они всё равно чувствовали друг друга. Чувствовали… Эбби сделала вдох, и слезы внезапно перестали течь. Ей нужно было взять себя в руки. Прямо сейчас. Как бы тяжело это ни было. И сделать это если не ради себя, то ради малыша, которого она теперь носила под сердцем. Что бы ни происходило в её жизни, это не должно было отражаться на ребенке. Какими бы ни были её чувства, она не могла позволить им взять верх. Её малыш будет счастлив: и в утробе, и когда появится на свет. И он никогда не увидит на её лице слез. Никогда не узнает, как больно и плохо ей было. Потому что благодаря ему и ради него она будет жить и улыбаться. Будет преодолевать все самые страшные горести и напасти, будет выносить самую запредельную боль, но больше никогда не проявит такую слабость. Ради своего ребенка она перевернет этот изменчивый мир, модифицирует себя и свою жизнь. Хоть тысячу раз. Хоть миллион. Господь может посылать ей испытание за испытанием – пусть даже на протяжении всей жизни – она выдержит их все, потому что будет не одна.

Потому что теперь она уже никогда не будет одна.

* * *

Он стоял у окна и, держа в руках стакан с виски, смотрел на ночной город, празднуя свою очередную маленькую победу. Разыгранная им партия завершилась, как он и планировал – со счетом 1:0. Но игра ещё продолжалась, и самые главные партии ещё только ждали своего начала. Он поднес стакан ко рту и сделал глоток. Губы тронула невольная ухмылка. Да, иногда Судьба благоволит даже тем, кто, по мнению Господа, чинит несправедливый Суд. Но его Суд был справедлив. Его действия были оправданы. Мстить за семью – не грех. Наказывать человека, виновного в смерти твоей семьи – не грех. Отплачивать Ему той же монетой, заставлять чувствовать ту же боль – не грех. Он заслужил это. Потому что не спас её. Потому что ничего не сделал.

Сильнее сжав стакан в пальцах, он отвернулся от окна, а затем поставил его на стол, чтобы не дай Бог не разбить. Мамино стекло. Дорогое стекло. И он должен его беречь.

Вытащив мобильный из кармана своих брюк и, задержав взгляд на снимке на экране, он ощутил, как сердце предательски заныло. Здесь ей было всего одиннадцать. Её темные волосы завивались, волнами рассыпаясь по плечам, а шоколадные глаза сияли счастьем и лучились добротой. Она улыбалась фотографу. Улыбались ему. И в тот день всё было хорошо. Всё ещё было не так. Прогнав прочь прошлые воспоминания, он открыл свои «исходящие». Найдя нужное сообщение, которое отправил Ему несколько часов назад, он в последний раз пробежался глазами по тексту, а затем нажал на «стереть». Он убрал смартфон обратно и с силой стиснул зубы, ощущая, какой яростью запылали его глаза.

До конца игры осталось всего несколько шагов.

Шах и Мат уже близко.

И Победитель давно определен.

Глава 19

Эбби перевернулась на бок и, обняв руками одеяло, подтянула колени к животу – только это всегда давало ей чувство необходимой защиты и помогало без страха и тревоги закрыть глаза. Раньше. Теперь всё стало иначе. Эта постель была холодной. Не в буквальном смысле, а метафорически. Но холодной. И очень пустой. Наверное, сейчас, без Него почти всё вокруг будет казаться ей чужим, ненужным, незначительным, и самое главное – другим. Потому что всё вокруг теперь, в самом деле, будет не таким.

Глаза вновь защипало от внезапно нахлынувших слез, а грудь мучительно сдавило, и для того, чтобы удержать в себе новую волну разрушительной боли, Эбби перевела взгляд на часы. Сейчас они показывали восемь минут после полуночи. Значит, без сна она пролежала довольно долго. Желудок неожиданно скрутило, и это заставило её отчетливо понять, что с самого утра она совершенно ничего не ела. Наверное, этот факт не был бы таким важным, если бы не ребенок. Она была беременна. А это означало, что теперь она должна была прислушиваться не только к собственным желаниям и руководствоваться не только своими эмоциями, но ещё понимать и слышать, чего хочет её малыш – маленький человечек, который теперь жил и рос внутри неё. И сейчас ему необходимо было поесть.

Кое-как поднявшись с постели – бессилие практически валило её с ног – Эбби открыла дверцу и вышла из комнаты. В доме было темно и тихо. Казалось, что кроме неё здесь нет ни одной живой души, и только свет из кухни выдавал присутствие здесь кого-то ещё. Обняв себя руками, она осторожно подошла к порогу и медленно подняла глаза. Грег сидел за столом и вертел в руках стакан с недопитым виски – ведь вряд ли это была содовая, верно? – он наблюдал за тем, как остатки янтарной жидкости обволакивают прозрачное стекло и о чем-то сосредоточенно думал.

Да, ему было