Сладкая жизнь - Анна Оранская

В общем, позвонил гендиректору своему, близкому, в общем, человеку — хотя и не при делах, мужик толковый, он его специально на эту должность взял, Михалыча, знал же, что у самого другие дела будут, некогда будет этим заниматься. Сам официально главным числился — то есть вице-президентом, потому что удобнее, когда фирма в Штатах зарегистрирована и оттуда как бы ей управляют, — а делать все равно все Михалыч должен был. Хотя первое время частенько там бывал, уж больно офис удобный, рядом с Мосфильмовской, — сидел в своем кабинете, решал кое-что через Яшку, да и здесь помогал налаживать, людей подключал, у кого с таможней завязки, кто мог еще как-то бизнесу помочь.

А когда все пошло без проблем, бывал там уже пореже — один хер его доля в Штатах оседала, а оттуда на Кайманы, в оффшорную зону, где банки понадежнее, хер кто чего узнает. Он сначала думал туда все бабки переправить, от всех дел, но потом решил, что ни к чему, пусть фирма чистая будет, чтоб вообще ни одной зацепки. У него еще на Кипре счет был, тот же оффшор, только поближе, — банк, который он контролировал, ему туда скидывал ежемесячно процент. А остальные лавэшки и тут нужны, работают они тут, а там лежат просто — так, на черный день.

Так что на всякий случай Михалычу звякнул — узнать, как там чего. А тот вдруг: «А, Виктор Петрович! Вы мне домой вечерком позвоните, времени нет сейчас». Он даже не просек, в чем дело, — решил, что, может, вправду такой замот у них, что у Михалыча крыша поехала. А тот уже трубку бросил. Ну набрал ему еще раз туда же — только пихать начал, ты че, мол, не узнаешь, а тот опять про свое. Рад, мол, слышать, Виктор Петрович, вы мне, пожалуйста, домой позвоните вечерком, занят сейчас. Странно это показалось — ну и вечером уже поздно позвонил, а Михалыч ему в том плане, что не телефонный разговор, встретиться бы срочно. Ну на утро и забил — чтоб ночью не выезжать.

Ну и встретились, короче, — от Михалыча и узнал, что в понедельник, как раз когда последний день у Таньки сидел, мусора в офис приезжали, целая толпа. Интересовались, что за контора, чем занимается и где главный. Ну Михалыч им и сказал — только вчера звонил, а так в отпуске он, а потом в командировку в Штаты собирался. Где сейчас, никто не знает, — бывает здесь редко, звонит сам, главный же, что хочет, то и делает. Но они все равно всех порасспрашивали — проверяли, видать, не врет ли Михалыч. А двое всю документацию взяли, засели в отдельной комнате и копались в ней.

Михалыч у них узнавать пытался, что случилось, в чем причина. А они мозги е…ут, мусора, — мол, сигнал поступил из налоговых органов, что фирма странная, вот заехали проверить. Хотя на хер такой толпой заезжать — непонятно, да налоговики и сами могли бы завалиться, если что, бумаги все изъять и привет. А тут полистали пару часов и ушли, ничего не взяв.

Как Михалыч сказал, их, похоже, главным образом партнеры интересовали российские — не было ли у вас конфликтов с какими-нибудь фирмами, нет ли должников, кто товар взял, а рассчитываться не хочет, и все такое. И контору какую-то ему назвали, и фамилию — Мирович. Ну он им — нет, с таким дел не имели, у нас все по бумагам проходит, такого не было. А потом оказалось, что мусорок один Ритке, секретарше, и ляпнул. Охмурить ее пытался, Ритка девка симпатичная, ну и болтал с ней. А Ритка у него давай выпытывать — да что же случилось такое, да главный наш, Андрей Юрьевич, такой человек солидный.

Ну а он ей — данные есть, что шеф ваш причастен к убийству какого-то Мировича. Застрелили его три дня назад, когда он домой возвращался, прямо у подъезда, а он вроде вашему Семенову денег должен был. Ну Ритка поохала, повозмущалась, быть, мол, такого не может. А когда мусора ушли — даже не сказали ничего, просто ушли, — Михалыч и начал его искать, а по всем телефонам пустота.

Когда Михалыч Андрею все это пересказывал и фамилию назвал, он даже не сразу сообразил, о ком речь, — он вообще в бизнес не вникал особо, хотя и знал, что, были бы проблемы с кем, ему бы с ходу сообщили. И только потом, уже попрощавшись с Михалычем — х…йню, мол, гонят мусора, там подставить меня пытался хер один, может, потому ищут, а так не волнуйся, и если появятся, говори, что я в отпуске за границей, а я позванивать буду — сообразил, кто такой Мирович. Герман, пидор конченый! И все понял, почувствовав себя куда херовей. Потому что в придачу ко всему только этого и не хватало.

Непрост оказался Славка Труба, ох непрост. Когда предлагал Корейца сдать, сам ведь про все его проблемы напомнил — про Германа в том числе, — сам заявил, что готов в любом деле помочь. А когда узнал, что Андрей готов сдать Генку, — после того телефонного разговора, когда Труба в Тюмени был, — послал людей Германа напрячь. Недаром во время следующего базара, уже накануне стрелки, бросил невзначай, чтобы Андрей позвонил знакомому своему, который с бородой — который после разговора со Славкиными людьми очень хочет что-то Андрею отдать. Приманку кинул — сечешь, что я все могу? Должен был тебе человек триста штук, и нечем ему было отдавать, даже РУОПу тебя сдал, — а теперь отдает, потому что я помог. Так что, мол, не передумай до завтрашней встречи и не шути — мы ж кореша.

И ведь отдал все Герман — как раз четырнадцатого утром, накануне стрелки, Голубь ему и позвонил. И подъехал, и тот отдал то, что занимал, клялся еще, что вот-вот вернет еще сотку, что по процентам набежала.

А потом все случилось с Трубой. И так как самого Андрея найти люди Трубы не смогли пока, Славка и дал отмашку, чтобы Германа валили. И сам небось информацию через людей и кинул мусорам — что причастен к этому Андрей Юрьевич Семенов. А че — самое реальное. Герман, когда деньги Голубю отдавал, клялся, что он про Андрея ни слова, что все случайно вышло. Насчет того, что случайно, пургу гнал, а вот что лично про него ничего не сказал, это похоже. У него, Андрея, тоже ведь завязки есть в мусарне — потом уже выяснил, что ловили кого-то неконкретного. Герман, правда, погонялу назвал — какой-то Леший, мол, бабки тянет, — но мало ли, может, еще кто с такой кликухой завелся или его намеренно подставлял, кося под него. Зато теперь ищут именно его — и поди отмажься.

Хитро — в падлу, конечно, через мусоров работать, но хитро. Значит, есть теперь у ментов информация — о том, что Герман должен был деньги Андрею Юрьевичу Семенову по кличке Леший. А скорее даже не должен был, а вымогал у него деньги господин Семенов. Герман ведь найти должен был где-то эти бабки, двести штук, значит, по знакомым ходил или что-то продавал. И кому-то, а скорее всего нескольким людям, чтобы разжалобить, мог ляпнуть, что бандиты наехали круто, требуют бабки, попал крепко, а не отдашь — кончат. Про долг он вряд ли кому сказал — никто бы ему тогда бабок не дал, сам попал, сам крутись, — а вот про рэкет точно. Мог еще наплести, что семью убить обещают или чего-нибудь в этом роде, — кто знает, как его Славкины люди напрягали.

А значит, теперь эти знакомые, которые ему помогли и знают уже, что денег не вернуть, дадут показания. И выйдет, что хотя господин Семенов получил с коммерсанта приличную сумму, все же решил его убить — то ли бабок мало показалось, то ли отплатил за то, что коммерсант месяц назад обратился в РУОП.

В общем, он прих…ел слегка — и он, и Пашка, которому все рассказал. Правда, решаемый был вопрос — были люди и на Петровке, и в прокуратуре, кому платил регулярно за помощь. На завтра запланировал встречу — и готов был проплатить прилично, чтоб выведали все и потом дело закрыли или в другую сторону следствие подтолкнули. И с адвокатом следовало перетереть на всякий случай. Но один х…й время надо, чтоб все решить, а пока…

И тут еще Кореец обо всем узнал — хер поймешь откуда. И сейчас опять начнет свое — сматывай, да поскорее. Он на следующий день, после того как от пьянки отошел, ему позвонил — на номер, который Генка Голубю оставлял, — и, чтоб не слушать, что Кореец скажет, сразу заявил, что встретиться хочет, дело есть. И пропустил мимо ушей фразу, что дела его кончились, — повторяя свое. Услышав наконец, чтобы приезжал в Строгино и встал у автосервиса, перед выездом на окружную, и из тачки не вылезал. Место глухое, потому чуть не шмальнул, когда какая-то рожа сбоку к «паджеро» подошла — сразу видно, что из братвы, — только потому, что тот один был, не шмальнул, хотя в тачке, от которой этот пришел, сидел кто-то еще. И сжимал ствол, приспуская стекло, когда этот буркнул: «Леший? За мной езжай — ждет Кореец».

И расслабился, только когда его привели в эту квартиру — с такими предосторожностями, словно в бункер Гитлера, который он видел, когда в Германии был. На горе, высоко жутко, «Орлиное гнездо», что ли, — вот туда хер проберешься, и сюда так же. У подъезда тачка с людьми, в квартире несколько человек, и открывают дверь минут через пять, все высматривают да прислушиваются — а когда открывают, толпа в коридоре, причем грамотно так, все за углами прячутся.