Вторая гробница - Филипп Ванденберг

– Говард, я не хотела тебе этого говорить, но думаю, что у тебя есть право знать правду.

– Правду? Какую правду?

Алисия отвела Говарда в укромное место, так чтобы никто их не услышал.

– Когда мой отец принял решение послать тебя и Ньюберри в Египет, – начала она, – он быстро сообразил, что ты не хочешь ехать из-за женщины. Мой отец был о тебе высокого мнения и сказал, что «парень может не использовать единственный шанс в своей жизни». Он спросил меня, знаю ли я о твоей пассии, и я рассказала ему все, что ты мне говорил. Да, понимаю, я не должна была этого делать, но я и не подозревала, как сильно ты любишь мисс Джонс. И, прежде всего, не догадывалась, что у моих родителей на уме. Моя мать отыскала мисс Джонс и, объяснив ей ситуацию, рассказала о шансе, который тебе представился. Беседа не продлилась и получаса, женщины пришли к единому мнению и вместе подготовили план: мисс Джонс должна была признаться тебе, что выйдет замуж за Чарльза Чемберса.

– Значит, Сара Джонс вообще не собиралась выходить замуж?

Алисия покачала головой и взглянула на Говарда снизу вверх.

– По крайней мере, не за этого органиста. В Сваффхеме поговаривали, что между ними произошла ссора и вскоре после этого Сара Джонс уехала. Она продала школу для девочек. Одни утверждают, что мисс Джонс сейчас живет в Лондоне, другие – что она вернулась в Ипсвич, свой родной город.

Говард не проронил ни слова. Зачем Сара затеяла всю эту игру? И хотя у него в памяти еще свежи были ее слова, он никогда по-настоящему не верил, что Сара Джонс может выйти замуж за Чарльза Чемберса! И все же эта новость для Говарда была слишком неожиданной, чтобы просто принять ее. Но Алисия никогда бы не стала его обманывать в таких серьезных вещах.

Он должен послать Саре телеграмму, а еще лучше забронировать билет на ближайший пароход в Геную, а дальше ехать на поезде Париж – Кале – Дувр. Но где он будет искать ее? Неужели она намеренно сожгла все мосты?

– Кто знает, может, так было лучше, – произнесла Алисия. – Мисс Джонс все же намного старше, чем ты. А моя мать сказала тогда: «Такие любовные связи добром не кончаются».

– Вот, значит, как она думала, – с горечью произнес Говард и, ударив себя кулаком в грудь, воскликнул: – Но это моя жизнь! Алисия, у меня есть право учиться на своих ошибках. И даже если бы твоя мать оказалась права, я приобрел бы этот опыт, но не оплакивал бы зря эти годы. Любовь – это чувство между двумя людьми, а третий здесь только мешает. Есть достаточно примеров тому, что самые невероятные отношения являются наиболее прочными.

– Прости, Говард, я не хотела тебя обидеть. Но, честно говоря, я думала, что ты уже забыл об этом любовном романе. Ведь столько времени прошло!

– Забыл? – Говард вскрикнул так громко, что на него стали обращать внимание другие гости. – Забыл? Я никогда не забуду Сару, никогда! – взволнованно сказал он.

Алисия попыталась успокоить Картера:

– Поверь, моя мать не хотела ничего дурного, когда впутала Сару в эту интригу. Она желала тебе только добра. И она не собиралась поступать несправедливо. Ты на верном пути и скоро станешь знаменитым археологом. По крайней мере, о тебе говорят потрясающие вещи. Ты нашел гробницу фараона?

Говард ответил с измученной улыбкой:

– Во-первых, еще неизвестно, что Это гробница фараона, а во-вторых, лучше бы я остался художником-анималистом в Сваффхеме, а со мной рядом была Сара Джонс.

Алисия с усилием выдохнула воздух через сжатые губы, как она всегда делала раньше и как совершенно не подобало делать молодой леди.

– Лучше бы я держала язык за зубами, – сказала она, – теперь испортила тебе весь праздник.

Говард отмахнулся:

– Рано или поздно я все равно узнал бы об этом. Давай отыщем леди Коллингем и лорда Рокли!

Элизабет сразу заметила, что что-то произошло. Говард изменился. Он замкнулся, лицо стало серьезным, а в мыслях он и вовсе был где-то далеко отсюда. Алисия не понимала этих перемен, но леди Коллингем, будучи опытной женщиной, считала неуместным задавать лишние вопросы.

Неудивительно, что встреча Говарда с лордом и леди Амхерст прошла довольно прохладно и по-деловому. Лорд поздравил Картера с находкой в Дейр-эль-Бахри и выказал надежду, что Говард пригласит его на вскрытие гробницы. Говард ответил, что это была бы честь для него. Амхерст смотрел на Говарда, но тот, очевидно, не воспринимал его слова всерьез. Картер будто издалека слышал, как лорд говорил, что с самого начала был убежден в его таланте, однако перед глазами Говарда стояли лишь стены Касл-Акра и Сара, бегущая к нему с распахнутыми объятиями.

Тут он услышал голос леди Маргарет:

– Мы были бы рады видеть вас с леди Коллингем у нас на яхте. Мы приглашаем вас на ужин. «Нефертари» причалила совсем недалеко от отеля «Уинтер пэлэс». Повар-египтянин, несомненно, проявит все свое кулинарное искусство и приготовит несравненные блюда.

Элизабет, мягко оттеснив Говарда в сторону, ответила:

– Мы с благодарностью примем ваше предложение.

– Конечно, миледи, мы с удовольствием придем, – вернувшись к реальности, добавил Говард.

Тем временем гигантский стол с изысканными блюдами ушел обратно под пол. На его месте из темных недр сказочного дворца появилась пышная танцовщица, обернутая в полупрозрачные платки со сверкающими блестками. Черноволосая египтянка под зажигательную музыку оркестра демонстрировала не только свое искусство, но и смелыми движениями открывала на обозрение свои прелести. Нижняя половина лица танцовщицы затенялась вуалью, а костюм скорее подчеркивал обольстительные формы тела, нежели скрывал их. Сверкая глазами и взмахивая руками» красотка ударяла в такт маленькими металлическими пластинами, надетыми на пальцы. Когда она начала безудержно трясти своими крутыми бедрами, мужчины, прежде всего египтяне, пришли в экстаз и стали выкрикивать двусмысленные фразы, которых европейцы, к счастью, не понимали.

Казалось, это польстило танцовщице: чем громче были крики, тем энергичнее она трясла бедрами и веселее смеялась. Она уже давно распустила искусно сделанную прическу. Ее длинные волосы свисали на лицо и липли к потному телу. Женщина, танцуя, приблизилась к Говарду Картеру и затрясла грудями у него перед глазами.

Мужчины ликовали, но Говард, находясь в центре всеобщего внимания, чувствовал себя неуютно, глупо, просто посмешищем. Даже Алисия и Элизабет хохотали и аплодировали. А Картеру было совсем не до шуток. Он чувствовал, как кровь ударила в голову, как покраснели уши. Говард был похож на загнанного в угол зверя и искал путь к отступлению, чтобы сбежать с унизительного представления, но все было напрасно. Полуголая танцовщица распростерла руки, опустилась перед ним и, широко расставив колени и откинувшись назад, стала играть всем телом. И тут Картер толкнул ее, так что женщина опрокинулась и резко упала на спину.

Музыка мгновенно стихла, и необузданное, лихое веселье сменилось негодованием и возмущением. Не зная, что произошло, Мустафа Ага Айят протиснулся сквозь ряды гостей и, увидев лежащую на полу танцовщицу, подал знак двум лакеям, чтобы те подняли ее.

Говард, не ожидавший такого развития событий, взглянул на леди Коллингем в поисках поддержки. Та уже поняла, сколь опасной может быть ситуация. Она энергично схватила Картера за руку и громко произнесла, чтобы окружающие могли услышать:

– Пойдемте, Говард, мне кажется, будет лучше, если мы уйдем. Оркестр снова начал играть, а Элизабет и Говард стали продираться наружу.

– Почему эта потаскуха пристала именно ко мне со своими выкрутасами? – не сдержавшись, прорычал Картер.

Они уже приближались к выходу, как вдруг за ними появился Ага Айят и как ни в чем не бывало спросил:

– Миледи, мистер Картер, неужели вы покидаете меня?

Элизабет обернулась.

– Да, мы все равно уже собирались уходить, мистер Айят. И принимая во внимание досадное происшествие…

– Простите мое поведение! – перебил ее Картер. – Все так неудачно произошло.

Ага подошел ближе и тихо произнес:

– Понимаете, мистер Картер, если бы речь шла о какой-то второсортной танцовщице, никто бы и рта не посмел открыть после того, как вы ее толкнули, но это Лейла. А Лейлу в Египте почитают как святую. У нас многие шлюхи считаются святыми, а Лейла – самая знаменитая из всех. Боюсь, вы сделали всех мужчин Египта своими врагами.

– Что ж, такова судьба, – сухо ответил Картер, но по ноткам в его голосе можно было уловить явную неуверенность.

– Разумеется, я передам ваши извинения, – произнес Айят и подал руку леди Коллингем, а потом и Картеру. Из дома доносилась дикая музыка и неистовый хохот.

На открытие гробницы Картер пригласил тридцать гостей, хотя понимал, что их будет гораздо больше. И все равно на такую толпу он не рассчитывал: три сотни людей, а то и больше, тянулись по тропе от берега Нила в Дейр-эль-Бахри. Они брели с раскладными стульями в руках, с зонтиками от солнца и корзинами для пикника. Большинство по такому праздничному случаю нарядилось в парадные костюмы.