Планета свиней (СИ) - Волжский Максим

— Это очень редкий вид, — отказал азиат. — Гибрид леопарда охраняется законом Страны Китай.

— Даже так? — изумился Варакин. — Алёшка, оставь зверя в покое, он записан в Красную книгу. Брось его!

Караваев разжал пальцы и тут же Лео рванул так, словно ждал, когда ослабнет хватка. Леопард забежал за угол разрушенного дома и скрылся во второй раз.

— Не нравится вам старый ван?.. будет вам новый, — Роберт жестом подозвал к себе Романа Бескровного. — Внимание всем! Этот человек сегодня станет главой Страны Китай. Ровно в восемь часов утра состоится отречение прежнего правителя и назначение приемника. Кстати, сколько сейчас время?

— Скоро уже восемь утра, — ответила Настя. — Через сорок минут церемония.

— Отлично! — подмигнул девчонке Варакин и перевёл взгляд на китайца.

***

Вооружённые люди находились под впечатлением. Они могли бы впасть в «ярость», оттого что препарат «Вар-250» бурлил в их крови, как и прежде, но один вид, колоссальных размеров кабана, останавливал бунтарей от поспешных решений. На что способны люди из вертолёта, один из которых, словно подопытную мышь таскал за шиворот панду, а заодно и весьма упрямого леопарда — вопрос риторический. Пришлые беспредельно сильны. Вероятно, нет силы, способной остановить их. Ксяо Ци даже почувствовал ущербность, стоя рядом с ними. Он так мелок в своём желании захватить власть, что право стыдно.

Романа Бескровного усадили на высокий стул, на котором всего несколько часов назад восседал прежний ван. Возле импровизированного трона находились трое: низвергнутый Хеи Мау, судья из Пекинского дворца, которого все звали Фагуа и главный священник Поднебесной — чекравартин по имени Цинь Динь.

Бескровный не говорил на китайском ни слова и вообще не понимал, что бормочут участники ритуального действа. Зато китайский язык отлично знал Ковач. Он часто переходил границу, воюя то на одной стороне, то на другой. Его не только интересовали деньги, он жил на две семьи: одна половинка ждала возвращения мужа в Якутске, вторая — смахивала горькую слезу в Харбине. В нарушение всех законов тигр служил сразу в двух армиях, считая себя вольным наёмников и гибридом свободным от предрассудков. Ковач мог бы и дальше получать зарплату из канцелярии двух штабов, но Роман Бескровный, узнав о двурушничестве или даже предательстве, наведался к семье Ковача в Якутске, как приходят к вороватому чиновнику чекисты, и, надавив на сына, угрожая дочери — завербовал его. Тигру ничего не оставалось, как подчиниться, потому что алданский Палач не остановится ни перед чем.

С тех пор Ковач исполнял приказы Бескровного, не забывая убирать наскучивших ему недругов. Он сотрудничал с Шалайей. Организовал убийство двух тигров в Якутске, чтобы завладеть их шкурами, а сегодня взорвал бомбу, заложенную людьми сибирского князя в подставку золотого дракона. При взрыве погиб ещё один тигр, которого Ковач подозревал в злостном приставании к своей добропорядочной жене в городе Харбине. Прошли те времена, когда звери выясняли отношения в честной драке, царапая и кусая друг дружку за хвост. Ковач привёл в работу взрывное устройство и делу конец.

…Отречение проходило буднично. Главный судья читал по бумажке церемониальный текст. Чекравартин шептал свои мантры и закатывал глаза — возможно, оттого что не выспался. Хеи Мау пространно молчал. Роман Бескровный, наконец-то, получил, чего долго желал. У него теперь есть армия, деньги и власть. Долго ли новый ван продержится в роли повелителя Страны Китай — никому не ведомо, но Бескровный был по-настоящему счастлив.

Искоса он посматривал на Роберта, мечтая избавиться от его опеки. «Вот у кого реальная сила и безграничная власть» — с завистью думал Роман. Силой разума и университетского образования Варакин способен перестроить бесконечно воюющий мир. Он без труда усадил на китайский трон чужака, а сам намеривался примерить мантию Московского князя. Почему бы и нет…

***

Салон вертолёта был полон веселья. Без Сашки, оставшегося рядом с Бескровным, места хватало с запасом. Роберт и Настя, обнявшись, о чём-то шептались. Яша Караваев сгибал в локте худощавую руку и в тысячный раз ощупывал жилистый бицепс, — и откуда в нём столько силы? Одной левой он уложил медведя (и рогатина не нужна), при этом оставаясь всё там же талантливым учёным, способным воплощать в жизнь идеи гениального друга.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Шмаль уверовал, что железная машина летит именно в Крым. Барс сидел рядышком, улыбался. Рыжий совсем запутался, на чьей стороне правда и чьи приказы он исполняет, но видя весёлый оскал гибридного барсука Марата, в его кошачьей душе теплилась надежда, что всё закончится хорошо; что скоро он вместе с боссом согреется на тёплых берегах и наконец-то увидит море.

Настя перевязала Гомвулю рану. Полицейский волк всегда ценил человеческую заботу. Он предан людям. А когда рядом император Варакин, сама смерть не страшна. Гомвуль благодарно посматривал на Ковача, который уже не казался таким огромным. В сравнении с Сашкой тигр выглядел милым котиком.

— Советник князя непрост, ох непрост, — причитал Яша. — Зря оставили его с Бескровным. Не натворил бы чего. Он странный.

— Пусть поработает на новом месте. Его помощь не повредит Бескровному. Федот парень толковый. Немного трусоват, но это даже полезно, — уверенно ответил Роберт.

— Заканчивается топливо, — оповестил никогда не унывающий Марат.

— Сколько ещё до Алдана?.. дотянем? — веря, что обязательно дотянем, поинтересовался Варакин.

— Ещё и останется! — весело замотал мордой барсук. — А лететь нам минут двадцать. Справимся!

Глазами полными любви Настя смотрела на Роберта.

— Ох, и обзавидуются девчонки, когда узнают, с кем я встречаюсь. У меня выдалась счастливая жизнь. Мой любимый… мой гениальный…. — нежно повторяла ласковые слова Настя, а затем спросила: — Роберт, куда мы отправимся завтра?

Варакин поправил локон, упавший на её красивое личико.

— Завтра?.. завтра мы будем строить новый мир. Возможно, мы отправимся в Москву. И я непременно возьму тебя с собой. Обещаю.

Чёрный не находил себе места от радости. Он ёрзал по лавочке и мурчал, словно его напоили валерьянкой.

— Прошу прощения, но когда же мы доберёмся до Крыма? Мне очень надо, честное слово, зуб даю! — Шмаль щёлкнул когтем о целый клык.

Роберт почесал милого антропоморфа за ухом.

— Ты так похож на своего дедушку. Смотрю тебя, а вспоминается кот, которого я подобрал совсем маленьким. Он был такой потешный. Ты знаешь Шмаль, что у тебя есть далёкий предок? Твой дедушка? — задал серьёзный вопрос Варакин.

Шмаль сунул лапу в кармашек и бережно, как самое драгоценное сокровище на земле извлёк картинку, запятнанную кровью.

— Я знаю, — замурчал чёрный. — Мой дедуля… он красивый. Я его люблю — и тебя люблю император. Потому что ты самый сильный и самый умный. Ты мой самый главный босс, дядя Роберт…

Глава 30

Последние пять лет Москва-река промерзала почти до дна, по Волге не ходили суда до конца апреля, а у Чёрного Моря, где-нибудь в Сочи снег можно увидеть даже в марте. Зимы становились суровее, осень с весною дождливей, — и даже ночи казались темнее и продолжительней. В январе улицы Москвы заметали огромные сугробы. Под Саратовом стояли трескучие морозы за минус сорок, что совсем непривычно. Метеорологи поговаривали: аномалия всемирного похолодания ничего доброго человечеству не принесёт. Некоторые учёные предупреждали о наступлении ледникового периода, предсказанном ещё аборигенами Папуа-Новой Гвинеи в своих древних календарях, начертанных на каменных плитах у побережья. Кто-то из вездесущий экстрасенсов предрекал новую волну эпидемии, страшнее прежней, которая добьёт разумных существ на планете.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Многое менялось в Стране Москва. Было и хорошее, и плохое. Например, Страна Варшава объединилась с коалицией, возглавляемой Страной Будапешт, и объявила войну, прислав князю Владимиру третьему оскорбительное письмо. Теперь бойня с западными соседями рисовала интригующие перспективы и дарила московскому государю свежие эмоции, заставляя его бесконечно сражаться на шахматной доске, размышляя о будущих победах, грезя новыми территориями, которые непременно присоединяться к великой державе.