Великие и неизвестные женщины Древней Руси - Людмила Морозова

Вполне вероятно, что смерть сразу двух сыновей стала большим горем для Марии Ясыни. Ведь она с мужем наверняка мечтали о большом количестве сыновей, опоре и помощниках в старости.

Много странностей в летописных записях о рождении у Марии четвертого сына Юрия. В Лаврентьевской летописи его рождение отнесено к 1189 г., при этом ни число, ни месяц не указаны.[782] Напротив, в Ипатьевской летописи эта запись помещена под 1187 г., правда с пометой: «Toe же осени», и при этом указано, что княжич родился в Суздале 26 ноября, в Филиппов пост, в церковный праздник, посвященный освящению церкви св. Георгия в Киеве. В крещении младенца принимал участие епископ Лука, давший ему крестильное имя Георгий.[783]

Сомнение в этой записи вызывает год рождения Юрия, так как по данным Лаврентьевской летописи в 1187 г. родились Борис и Глеб. Запись об их появлении на свет помещена раньше, чем сообщение о рождении Юрия. Поэтому напрашивается предположение, что дата в Ипатьевской летописи неверна. Более правильной представляется сообщенный в Лаврентьевской летописи – 1189 г., поскольку он согласуется с годом посажения княжича на коня и его постригом – 1192 г.[784] (Как известно, этот обряд совершался, когда мальчику исполнялось 3-4 года, но не больше.)

Запись об этом событии в Лаврентьевской летописи достаточно подробная: «8 лето 6700, месяца иуля в 8 день, на память святаго мученика Евъстафья в Анкюре Галастейстей быша постригы у великаго князя Всеволода, сына Гeоргева, внука Володимеря Мономаха, сыну его Георгиеви, в граде Суждали; того же дни и на конь его всади; и бысть радость велика в граде Суждали, ту сущю блаженому епископу Иоану».[785]

Сравнение показывает, что некоторые детали в этой записи совпадают с записью о рождении Юрия в Ипатьевской летописи: оба события проходили в Суздале; указана не только дата, но и церковный праздник; отмечено, что в церемонии участвовал епископ и что «бысть радость велика в Суздале». Последняя фраза идентична в обеих летописях, за исключением того, что в Ипатьевской сообщено, что радость была «в Суздальской земле во всей», а в Лаврентьевской – только в г. Суздале.[786] Сходство записей может свидетельствовать о том, что в Ипатьевской летописи запись о рождении Юрия была сделана по аналогии с записью о посажении княжича на коня в Лаврентьевской. При этом дата его появления на свет была дана более ранней, чтобы представить его законным наследником великокняжеского престола.

Можно вспомнить, что в Ипатьевской летописи вообще не было данных о рождении Константина, Бориса и Глеба. Хотя Мария Ясыня была уже немолодой женщиной, она продолжала исправно рожать мальчиков. В Лаврентьевской летописи зафиксированы все годы их появления на свет, в Ипатьевской – только некоторых и с другими датами. Так появление на свет Ярослава, получившего крестильное имя Федор, отмечено только в Лаврентьевской летописи. Запись достаточно краткая, но с точным указанием числа (8) месяца (февраль) года (1190), церковного праздника (на память пророка Захария).[787]

Следует отметить, что после нашествия Батыя именно Ярослав стал великим князем и правителем почти всей Руси, его потомками стали московские государи. В Ипатьевской летописи об этом князе мало сведений, поскольку некоторое время он являлся соперником Даниила Галицкого в борьбе за единовластие в стране. (Выше уже отмечалось, что в заключительной части Ипатьевской летописи находится Галицкая.)

В Лаврентьевской летописи появление на свет Дмитрия-Владимира помечено 25 октября 1194 г., в канун Дмитриева дня.[788] В Ипатьевской летописи это событие отнесено к 1192 г. и указано, что это было перед Дмитриевым днем, поэтому младенец получил крестильное имя Дмитрий, княжеское – Владимир, в честь якобы деда Владимира Мономаха.[789] (На самом деле Мономах был прадедом сыновей Всеволода Большое Гнездо.) В данном случае определить, какая из дат более верная, невозможно. Отличие записей в двух рассматриваемых летописях состоит не только в дате, но и в том, что в Лаврентьевской указано лишь крестильное имя княжича, в Ипатьевской – оба.

Характерно, что первых четыре сына Всеволода и Марии имели только крестильные имена, а Ярослав, Святослав и Владимир – по прежнему обычаю – два имени.

Следующий княжич, Святослав-Гавриил, родился 27 марта 1196 г. Это событие зафиксировано только в Лаврентьевской летописи.[790] В Ипатьевской об этом князе вообще нет данных. О появлении на свет последнего княжича Ивана сведения есть в обеих летописях. В Лаврентьевской оно помечено 28 августа 1198 г.;[791] в Ипатьевской – 1 августа 1197 г., и указано, что свое имя Иоанн он получил в честь Иоанна Крестителя.[792] Однако, как известно, празднество, посвященное Иоанну Крестителю, отмечается 29 августа, поэтому дата в Лаврентьевской летописи представляется более правильной.

Как уже отмечалось, наиболее важным событием в жизни княжеских сыновей были постриги и посажение их на коня. После этого обряда они уходили из-под опеки матери и считались уже достаточно взрослыми. Несомненно, что постриги были у всех мальчиков в семье Всеволода и Марии, но в Лаврентьевской летописи зафиксированы лишь некоторые из них. В их числе, кроме Юрия, еще и Ярослава-Федора. Его постриг состоялся 27 апреля 1194 г., на память св. Семеона.[793] В это время Ярославу было 4 года.

Получается, что даже в Лаврентьевской летописи были зафиксированы далеко не все события, связанные с семьей Всеволода и Марии. Как уже отмечалось, из нее были исключены часть эпизодов, связанных с первым княжичем Константином. Но некоторые из них дошли в составе Троицкой летописи. К ним относится сообщение о свадьбе Константина в 1196 г.: «Тои же осени (1196 г. – Л. М.) жени князь великий Всеволод сына своего Костянтина у Мстислава Романовича; венчан бысть в святей Богородицы в Володимери блаженым епископом Иоаном, месяца октября в 15 день, на память святаго мученика Лукиана. Ту сущу великому князю Всеволоду и с княгинею, и с детми, и с мужи своими и рязанскому князю Роману, и брату его Всеволоду, и Володимеру с сыном своим Глебом, и муромскому Владимеру, и Давиду, и Юрью с мужи своими; и бысть радость велика в граде Володимери».[794]

Получается, что Константин, родившийся в 1185 г., в 11 лет превратился в женатого человека. Столь ранний брак, очевидно, свидетельствовал о желании родителей поскорее сделать его взрослым, способным в любой момент сесть на владимирский великокняжеский престол. Женой его стала, видимо, такая же юная княжна, дочь смоленского князя Мстислава Романовича, в будущем великого князя Киевского.[795]

В Троицкой летописи указано, что после свадьбы Константина состоялся постриг его брата Владимира, 26 октября. На нем присутствовали те же гости. В итоге празднество продолжалось почти месяц. Домой все присутствующие вернулись с богатыми дарами: конями, золотой и серебряной посудой, дорогой одеждой, мехами, тканям. За это они славили Всеволода, его «благоверную госпожу» и детей.[796] Описанные в Троицкой летописи события свидетельствуют, что Всеволод и Мария были очень радушными хозяевами и любили принимать гостей. Среди них обычно были их соседи – рязанские и муромские князья. При этом они не только пировали в течение многих дней, но и уезжали с дорогими подарками. Об этом, вероятно, заботилась Мария Ясыня, поскольку в ведении княгинь находилось изготовление подарочной одежды. Для этого под их руководством трудилась целая мастерская золотошвеек и ткачих.

Следует отметить, что некоторые исследователи датируют свадьбу Константина 1195 г., но тогда получается, что его брат Владимир был объявлен взрослым в 2 года. Думается, что столь ранние постриги вряд ли могли быть и оба события произошли в 1196 г.

Целый ряд летописных известий говорит о том, что, в отличие от Андрея Боголюбского, Всеволод и Мария с радостью привечали родственников, оказавшихся в трудной ситуации. Как уже отмечалось, при их дворе наконец-то обрела покой несчастная жена Ярослава Осмомысла Ольга Юрьевна. Очень часто находился при дворе Всеволода его свояк Ярослав Владимирович, женатый на сестре Марии Ясыни. Он присутствовал на семейных торжествах, был на освящении восстановленного после пожара Успенского собора, водил с великим князем полки на волжских булгар. В 1188 г. по ходатайству Всеволода новгородцы пригласили его к себе на княжение. О. М. Рапов датирует это событие 1187 г.[797] Поскольку Ярославу Владимировичу, видимо, часто приходилось менять княжение, его супруга постоянно жила во Владимире. Здесь она скончалась в декабре 1201 г. и была похоронена в основанном Марией монастыре.[798]