Вино из Атлантиды. Фантазии, кошмары и миражи - Кларк Эштон Смит

заметили в гладкой скале низкое отверстие; в него, журча, утекала вода. Отверстие было очень узкое, а его свод находился в каком-нибудь футе над поверхностью пруда. Неизвестно, вело ли оно наружу, но другого выхода в пределах видимости не было. Адамс не колеблясь поплыл в отверстие, и спутники последовали за ним.

Здесь по-прежнему было глубоко; ноги не доставали дна. Поначалу стены туннеля еще светились, но потом свечение погасло, и путешественники остались в полной темноте. Они плыли, не зная, сколько над ними воздуха. Впрочем, нырять им не пришлось ни разу, и скоро пещера настолько расширилась, что они смогли двигаться бок о бок. Течение несло их все быстрее, погони не было слышно, и в душе у беглецов шевельнулась надежда. Конечно, могло оказаться, что поток унесет их в самые недра этой ужасной планеты или низринет в пропасть; или свод опустится и они захлебнутся в отвратительной вонючей воде. Но сейчас у них был хотя бы шанс на спасение; и едва ли не любая судьба лучше гнилостно светящегося чудища с ядовитым дыханием и тьмою глаз и ртов. Туннель, где они сейчас плывут, слишком узок – вряд ли оно сможет втиснуть сюда свою грузную тушу.

Беглецы не знали, как долго мчал их поток. Никакой видимой перемены в их положении не происходило, и невозможно было сказать, какое расстояние они преодолели. Темнота давила, такая же плотная и непроницаемая, как вода и как стены пещеры. Земляне покорились течению, стараясь беречь силы на случай новых непредвиденных происшествий.

Им уже стало казаться, что они навеки затеряны в непроглядном мраке, что глаза их утратили даже память о свете, и тут впереди показалась светлая искорка. Она понемногу росла, свет окреп, но пока было неясно, откуда он исходит, – приближаются ли они к очередной фосфоресцирующей стене или там в самом деле дневной свет. Так или иначе, они радовались этому бледному проблеску. Поток стал еще бурливей, в нем то и дело попадались пороги. Землян много раз швыряло в темноте, грозя расплющить о зазубренные скалы.

Вдруг течение ослабло. Миновав пороги, река разлилась широкой заводью. Вверху смутно различались высокие своды. Бледный свет лился в широкое отверстие по ту сторону водоема – очевидно, устье пещеры; а снаружи, теряясь в сияющей дымке, раскинулась гладь озаренной солнцем воды.

Беглецы внезапно ощутили, насколько они измотаны, – наступила реакция после пережитых трудностей и опасностей. Но надежда вырваться наконец из таинственного мира подземных ужасов помогла им собрать последние силы. Едва заставляя двигаться неподъемные руки и ноги, они проплыли под черной аркой входа на слепящий серебряными бликами простор огромного озера.

V

Озеро, по всей вероятности, было то самое, что они видели издалека накануне. Вид был несказанно фантастический и безрадостный. Высокие скалы возносили ввысь свои остроконечные пики, нависая над оставшейся позади пещерой, и плавно переходили в бескрайнее ровное пространство подсыхающей слизи и песка. Нигде ни следа растительности – только мрачные каменные скалы, топкие серые болота и тусклые застоявшиеся лужи. Поначалу земляне решили, что здесь и совсем нет ничего живого.

Они поплыли вдоль скал, ища, где бы выбраться на сушу. Казалось, до ровного участка много миль, а плыть в мутном застойном озере было тяжело и очень медленно. Словно эта странная безжизненная вода пропитала их до костей; убийственная инерция тянула вниз, отравляя все чувства, и в конце концов все вокруг слилось в сплошную пелену усталости. Все были измучены, не осталось сил ни говорить, ни даже думать. В тупом оцепенении они упорно продвигались к берегу, который как будто только отдалялся.

Они смутно ощутили, что на них легла какая-то тень, заслонив рассеянный свет скрытого туманами солнца. Никому не хватило энергии посмотреть вверх или хотя бы задуматься, откуда взялась эта тень. Затем послышался резкий хриплый крик, захлопали огромные крылья, и что-то зависло в воздухе почти над самой водой.

Земляне повернули головы, и им открылось невероятное зрелище. Над ними парило гигантских размеров птицеподобное создание; размах кожистых крыльев достигал никак не менее пятидесяти футов. Чудовище напоминало доисторического птеродактиля и в то же время пеликана, ибо у него под семифутовым клювом болтался объемистый мешок.

Пловцы смотрели, не веря себе. Некоторое время чудище разглядывало их злобно горящими глазами размером с суповую тарелку и внезапно ринулось вниз. Ближайший к нему Адамс почувствовал, что огромный клюв стискивает его и тащит из воды; не успев опомниться, Адамс очутился в мешке. В следующий миг рядом с ним упал Деминг; Ровертон инстинктивно нырнул, но его выудили из-под воды, будто рыбешку, и отправили к его спутникам.

Ошеломленные, они принялись шарить в гнусно воняющей темноте, но тут же повалились друг на друга: чудовище взмыло ввысь и полетело прочь от озера. Под собой земляне чувствовали каких-то извивающихся существ наподобие угрей и при этом обоняли удушливую смесь самых отвратительных запахов. Ничего разглядеть не удавалось, но они находились не в полной темноте; стенки мешка чуть-чуть просвечивали, так что здесь царил кроваво-красный полумрак. Громко хлопали громадные крылья, мешок ритмично потряхивало в такт их взмахам; земляне старались приноровиться к невероятной обстановке и к ощущению стремительного полета на головокружительной высоте.

Первым заговорил Ровертон:

– Ну и положеньице! Никакому писателю не выдумать. Должно быть, у этой твари где-нибудь имеется гнездо, и она несет нас на обед своим детенышам или подруге.

– Или, – предположил Адамс, – набрав хороший запас живого мяса, она летит поискать к нему витаминчиков.

Шутку встретили слабым смехом.

– Что ж, – прибавил Деминг, – по крайней мере, прокатимся бесплатно – в кои-то веки не нужно тащиться пешком или вплавь.

Время тянулось в смятении. Хлопанье крыльев затихло, и только встречный ветер свистел, как бывает, когда громадная хищная птица летит, раскинув неподвижные крылья. По-прежнему ощущалась невероятная скорость, и легко было себе представить, как проносятся внизу равнины, реки и горы.

От мерзкой вони подташнивало и кружилась голова. Время от времени пленники впадали в полузабытье и вновь, содрогаясь, приходили в сознание. Подавленные новым ужасом, они почти себя и не помнили, будто оказались внутри чудовищного сна или галлюцинации.

Неизвестно, сколько прошло времени, но в конце концов ощущение головокружительной скорости ослабело и снова захлопали громадные крылья: птица снижалась, и, похоже, невероятно быстро.

Вдруг снижение резко закончилось – будто остановился лифт. В мешке замерцал свет: чудище раскрыло клюв, словно желая что-то схватить. И вдруг с хриплым криком забилось, как будто в конвульсиях. Людей так и швыряло, мешок раскачивался из стороны в сторону. Все это было чрезвычайно загадочно и жутко. Адамс и