Наваждение Монгола - Анна Гур

любой твой выбор. Та, которую полюбишь, всегда мне будет любимой невесткой.

– Прекрати, – рявкаю зло, так, что бабулька с соседней койки недовольно цокает, – я найду…

Не договариваю, так как мать с силой сжимает руку и смотрит на экран телевизора. Я по инерции поворачиваюсь, чтобы понять, что именно так ее испугало.

На экране показывают широкоплечего мужчину, пока вещает диктор:

– Мурат Айратович Айдаров сегодня вступил в новые полномочия. У чиновника за плечами годы безукоризненного служения народу, а также…

Дальше не слушаю, перевожу взгляд на лицо матери и замечаю, как у нее слезы текут ручьем, губы побелели и дрожат, рядом появляется медсестра, принимается что-то проверять.

Я на мать смотрю, потом на экран, и вспоминаю, как она при беседе с Ренией все время это имя называла. Плакала, а когда я заходил в комнату, замолкала резко.

Мужика этого крупным планом показывают, я перевожу взгляд с экрана на мать и обратно, спрашиваю коротко:

– Это он тебя в жены не взял?

Мать вздрагивает и переводит перепуганные глаза на меня. Но ничего не отвечает. Меня медсестра прогоняет, а я иду в кабинет врача.

Индифферентный мужик, которому глубоко параллельно на пациентов, чуть ли не прайс мне в руки сует. По факту жизнь матери зависит от циферок в столбцах.

Киваю и, не прощаясь, не расшаркиваясь, выхожу из кабинета врача. Я пока не понимаю, что именно сегодня моя жизнь разделится на полосы, небо я дальше буду видеть только в клеточку, через железные прутья.

Ноги сами несут меня домой, но вот в памяти все никак не утихает реакция матери на мужика из телика. И я знаю, кто мне может дать ответ.

Старая квартира и лестничная площадка со сколами. Мать всего несколько дней здесь не убиралась, а ощущение такое, что здесь рота солдат прохаживалась.

Звоню в дверь и спустя минуты Рения, посмотрев в глазок, открывает, а я прохожу в квартиру без приглашения.

– Как она? Что врачи говорят?

Машу головой, отмахиваясь от вопроса. И так ясно, что все плохо.

– Мурат Айдаров. Кто он?

Выговариваю жестко, ищу реакцию и нахожу ответ еще до того, как слышу его.

– Я заварю тебе чаю, сынок, пойдем, – кивает женщина и я иду за ней. Еще не зная, какое логово змей всковырнут мои вопросы.

Мурат Айдаров мой отец. Тот подонок, который, попортив девку, выкинул ее как испорченный материал на улицу, зная, что обрекает ее на бесчестие. В семье, чтущей традиции предков, за такое одно наказание – смерть или же участь похуже – отречение.

Кулаки сжимаются сами.

– Я найду его.

– Зачем?

– Пусть заплатит за свой грех и спасет ей жизнь.

– Вай-эй, сынок, не тот он человек, не тот…

Больше ничего не хочу слышать. Пацан, верящий в справедливость и в человечность. Я все же умудряюсь найти Айдарова, подхожу к нему на улице, когда он выходит вместе со спутницей из ресторана.

Называю имя матери, черные глаза впиваются в меня, а затем я падаю на асфальт под градом ударов телохранителей, харкаю и давлюсь собственной кровью, пока, наконец, не раздается голос шакала.

– Хватит.

Как по щелчку псы отходят от меня, чувствую хватку в волосах, он тянет и приподнимает мне голову, заглядывает в лицо.

– Похож, – говорит, внимательно разглядывая, – больше чтобы мне на глаза не попадался. Мне ублюдки от подстилок не нужны.

– Она умирает. Помоги с лечением и забудешь о том, что мы есть.

Эту ухмылку я не забуду. И то, как поднялся, показательно вытирая пальцы, словно грязь стирая.

– В этот раз ты остался в живых. Надумаешь появиться на горизонте еще раз, так легко не отмажешься.

Хлопки дверей автомобилей, пока поднимаюсь. Смотрю вслед тачкам и понимаю, что у меня сердце в горле бьется и кровь бурлит.

– Ты заплатишь. Ты заплатишь за все…

А затем студент и будущий инженер забросил универ и начал следить за Айдаровым, наблюдать издали и именно тогда я и нашел одну из конспиративных квартир.

Я следил за тем, как туда заходили люди с тяжелыми барсетками, а выходили без них.

Светиться там я не мог.

Пришлось довериться. Одному парню, с которым у нас была общая спортивная секция. Александру Ставрову.

– Мне помощь нужна. Просто поднимись на этаж и посмотри одну квартиру.

Прищуривает темные глаза и ухмыляется.

– Я похож на придурка, Гун?

– С тебя просто заход на этаж. Скажешь, есть там охрана или нет. Мне светиться нельзя.

– Очень интересно, и с фига мне так подставляться?! – опирается на широкие ноги локтями и рассматривает проходящих мимо девушек, которые весело улыбаются.

Мы с Алексом не самые близкие друзья. Я вообще не особо с кем общался. Прошлое оставило отпечаток, но мне казалось, что он пацан по понятиям.

– Ты прав. Не с фига. Сам справлюсь.

Поднимаюсь с лавки и ухожу, но чужая рука сжимается на плече, заставляет повернуть голову, чтобы встретиться с внимательными глазами.

– Я хочу услышать, что ты задумал и почему. Только так.

И я рассказываю о пламенной встрече со своим недоотцом. С каждым словом глаза Ставра прищуриваются.

– Жди от меня звонка.

Уходит, а уже через несколько дней мы с ним сидим в кафе.

– Интересная вещь творится. Лажовый домишко в пригороде, а система слежения как в элитном особняке. Дверь там железная, кстати, двойная. Я когда спускался от живущей на четвертом этаже бабушки, на лестничном проеме столкнулся с мужиком, который как раз закрывал дверь. Курьер. Правда, с харей мордоворота. Он кодом дверь закрывал, а потом вторую чуть обшарпанную ключом.

Александр из семьи военного. Я не прогадал. Знал, у кого просить помощи. Поэтому сейчас выслушивал практически профессиональный отчет.

– В эту квартиру не войти. Можно, конечно, скрутить доставщика и с ним забежать, но там слежка, – пожимает крупными плечами, – я попробовал тупо покуриться на этаже и, короче, три минуты и на лестничной площадке появились интересные дяди, попросили свалить.

Ухмыляется, сверкая белозубой улыбкой, дает понять, что дело – дрянь.

Тру лицо.

– Ну ты не переживай так, я не зря в том доме ошивался, к бабушке на чай заскочил одной милой.

– У тебя там родственники, что ль?!

Лыбится и подмигивает

– Нет, конечно, но бабулька решила поболтать. Я сказал, что из ЖКХ, вот и пустила, посетовала на все, что только можно, а пока она мне все сплетни дома рассказала и племянницу расхваливала, узнал я кое-что дельное.

Смотрю в наглющую морду своего друга и Александр продолжает:

– На этаже в этом доме по три квартиры, так?

– Так.

– Интересующая тебя по центру, а вот соседняя, – делает паузу, – а соседняя сдается, и подружка нашей старушки сетует, что жильцов в ту квартиру пока не нашла. Сечешь, о чем