Наваждение Монгола - Анна Гур

второй охранник только тянется к рации, запускаю в него куском поломанного дерева.

Забираю оружие. Выхожу в коридор. Включается привычный режим. Тела отлетают, параллельно обезвреживаю нападающих и пополняю собственный боезапас. Игра на выживание в реальном времени.

И пока руки работают. В голове только одна мысль. Ярослава. Одна. Наедине со зверем.

Тело не чувствует боли. Выхожу из домика и направляюсь прямо в особняк.

Плохая идея была брать в плен Палача.

Забираю у одного из охранников телефон, набираю номер, который знаю наизусть.

– Я на хате у Айдарова.

Отвечаю коротко. Этот номер знаю только я, и если звоню по нему, значит, все пошло к чертям неправильно. Лекс знает.

– Только не говори, что ты в дерьме.

Голос Ставра ироничен…

Так бывает всегда, когда друг собран и готов к действию.

– Скоординируй людей.

Отвечаю спокойно, и прежде чем отбрасываю мобилу, слышу короткое:

– Не сдохни. Гун.

Вскидываю взгляд в сторону особняка. Однажды. Очень давно пацан оказался тут и просил…

Просил о милосердии, которого никогда не было.

И вот спустя годы я снова тут. И хотя планировалось все иначе. Я все еще разыгрываю свою партию.

Ярослава

– Ну что же, Ярослава, что молчишь?

Проводит пальцем по моему лицу, а я отшатываюсь, не могу вытерпеть, даже это касание омерзительно, прикладываю ледяные ладони к пылающим щекам.

– Тебе сказать нечего?

Улыбается многозначительно и снимает пиджак, отбрасывает в сторону небрежно, как-то зловеще, а мне в этом жесте угроза видится.

– Женой ты мне уже не станешь, жаль.

Говорит вроде и с сожалением, однако я ощущаю в каждой букве только иронию и зловещее предзнаменование, но уже в следующий момент с улицы раздаются оглушительные хлопки, звуки сильно напоминают перестрелку.

В ту же секунду мобильник Айдарова верещит. Лицо Мурата искажается, пока, приложив к уху телефон, он слушает то, что ему говорят.

– Вы в своем уме?! Со всех шкуру спущу. Как такое возможно?!

Параллельно раздается топот ног снаружи и в соседних комнатах, хлопки за окнами, но это все вскользь, до сознания доходит, как Мурат проходит вглубь комнаты и достает из ящика что-то черное, кладет себе за ремень брюк, затем накидывает пиджак.

Айдаров быстро подходит к окну и слегка отодвигает занавеску, вглядываясь в темноту ночи.

Хлопки все усиливаются и я уже просто прижимаю коленки к груди, вдавливаю ладони в уши.

Внутри смутная надежда на то, что хоть на этот раз мое похищение заметили и это работает спецотряд полиции, но сирен я не слышу.

А я все смотрю в свирепое лицо Мурата, на то, как он отдает приказ охранять вход в дом, слышу непрерывную трель телефона.

Вспышки за окном уже оглушают, хлопки то заканчиваются, то вновь начинаются. А я уже не понимаю, что происходит. Враг там снаружи пробивается или мой спаситель.

Резкий звук, словно дверь вышибли, и опять хлопки уже в доме, на этот раз сопровождающиеся криками, громкими, хриплыми.

Замечаю, как Айдаров в несколько шагов оказывается рядом со мной и сдергивает меня с софы, спиной прижимает к своему толстому, но твердому как камень животу.

Слезы стекают по щекам, я пытаюсь трепыхнуться, но он меня вновь встряхивает так сильно, что я прикусываю от неожиданности язык, и уже в следующую секунду дверь распахивается от силы удара и бьет по стене, слетая с петель, а я моргаю часто-часто, потому что зрение обманывает.

Мерещится, что там, в проеме, застывает сам дьявол, вырвавшийся из пекла, и у него лицо грязное то ли от земли, то ли от сажи.

И лишь спустя долгое мгновение, когда наши взгляды сталкиваются, я понимаю, что передо мной Палач.

Именно он смотрит на меня пустым взглядом.

– Гун…

Имя шепотом с дрожащих губ, и мне кажется, что в гнетущей тишине, после тех ужасающих звуков, он слышит меня, на мгновение во взгляде что-то у него вспыхивает, но исчезает, покрывается пеплом, когда он переводит взгляд на Айдарова, который держит меня наподобие щита.

Только доходит до сознания, что Мурат прикрывается мной.

– Отпусти девчонку.

Ровный голос и Монгол делает шаг, приближается, не мигая смотрит в глаза своему врагу.

– У меня, оказывается, фиговая охрана, раз тебя целая армия не смогла остановить. Интересно. А вот эта маленькая девочка в моих руках заставляет тебя стоять на месте и не шевелиться. Это очень интересно, не находишь?

В голосе Мурата слышна насмешка, а его пальцы все сильнее сжимают меня. А у меня иголки по спине рассыпаются, тревога заполняет грудь и сердце словно не хочет биться.

– Это наша война.

А я сквозь слезы смотрю на Монгола. Здесь и сейчас я вижу его темную сторону. Ту самую, которую боятся, ненавидят, и понимаю, что он в одиночку справился со всеми псами Айдарова.

– Моя бывшая невеста стала твоей слабостью? Уже второй раз ты, Тургун, совершаешь ту же ошибку. Идешь на поводу у чувств. Ничему тебя годы так и не научили. Так и остался непризнанным ублюдком. Да, сынок?

Глава 36

Монгол

Время назад

– Мам…

Опускаюсь на колени рядом с лежащей на кровати бледной изможденной женщиной. Обычная палата, перенаселенная пациентами, наполнена смрадом лекарств и приторным запахом больных тел.

На стене прикреплен телевизор и показывает новости, а мать не отлепляет глаза от экрана, не хочет смотреть на меня.

– Ма… – сжимаю пальцами ее ладонь, – почему ты не сказала мне, что так сильно болеешь? Почему довела себя до такого состояния?!

В горле ком, и дикая злость на самого себя. Слишком уж я погряз в учебе, пропадал на подработках, а свободное время проводил со своей девушкой, совсем забыв про мать, считая, что оставленные на столе заработанные на стройке деньги компенсируют отсутствие внимания…

– Ты не виноват, мальчик мой, я просто не хотела быть обузой, а от этой хвори нет спасения.

Отрывает, наконец, от телевизора наполненные слезами янтарные глаза.

– Ты моя гордость, сынок, я счастлива, что смогла воспитать тебя именно таким, мой Тургун. У тебя сердце, как океан, в нем живет любовь и сострадание. Ты достойный человек, я жизнь положила на то, чтобы ты учился, чтобы у тебя образование было, чтобы ты был уважаемым человеком…

Закашливается, а я сухие глаза тру. Там колет и зудит, если бы я мог плакать, заплакал бы, может быть, полегчало бы.

– Врачи говорят, можно тебе помочь. Можно! Не все потеряно.

Качает головой.

– Нельзя. Не хочу, Тургун. Я свое прожила. Ты счастье принес в мою жизнь. Хочу, чтобы знал. Ни о чем я не жалею. Всевышний тебя мне послал и я уйду со спокойным сердцем, потому что знаю – достойного мужчину воспитала. Лучшего во всем. И жизнь тебя ждет такая же светлая. Хотела я девушку твою к нам на ужин пригласить, но вот, видишь, не успею. Но ты знай. Я благословлю