Люди и учреждения Петровской эпохи. Сборник статей, приуроченный к 350-летнему юбилею со дня рождения Петра I - Дмитрий Олегович Серов

работы только во второй половине 1990‐х гг.[953]

Учредительным актом об основании Вышнего суда явился именной указ от 9 февраля 1723 г. о формировании специального судебного присутствия для рассмотрения дела сенатора П. П. Шафирова и обер-прокурора Г. Г. Скорнякова-Писарева[954]. Не вдаваясь в подробности этого резонансного (по современной терминологии) судебного процесса, необходимо отметить, что вынесение приговоров подсудимым состоялось 12–16 февраля 1723 г.[955]

Однако далее вместо упразднения выполнившего свою задачу временного судебного присутствия последовала его реорганизация в постоянно действующий судебный орган. При этом какого-либо именного указа на этот счет выявить к настоящему времени не удалось. Известно, однако, что уже 15 февраля 1723 г. Петр I направил в производство Вышнего суда подборку особо важных уголовных дел по обвинению высокопоставленных должностных лиц в преступлениях против интересов службы[956]. Что касается места размещения, то с момента основания суд располагался на так называемом Генеральном дворе в подмосковном селе Преображенском, а в марте 1723 г. был передислоцирован в Санкт-Петербург, где занял помещения в Зимнем дворце («Зимнем доме»).

Первоначально Вышний суд состоял из судебного присутствия («собрания») и канцелярии. В число 10 судей, назначенных Петром I особым указом от 9 февраля 1723 г., вошли три сенатора (Я. В. Брюс, А. А. Матвеев, И. А. Мусин-Пушкин), шесть генералов и офицеров гвардии, а также московский вице-губернатор И. Л. Воейков[957]. Канцелярию Вышнего суда образовали служащие расположенных в Москве органов власти. В марте 1723 г. небольшая часть прикомандированных лиц была возвращена на прежние места службы, а остальные продолжили работу в Вышнем суде на постоянной основе.

В феврале — марте 1723 г. в структуре Вышнего суда оформились две конторы. Первая из них возникла еще в самом начале процесса над П. П. Шафировым и Г. Г. Скорняковым-Писаревым. 17 января 1723 г. Петр I распорядился создать при специальном судебном присутствии временную канцелярию во главе с гвардии капитанами И. И. Бахметевым и А. Г. Шамординым, которой поручалось осуществить предварительное расследование эпизода о хищении П. П. Шафировым денежных средств в 1716–1717 гг.[958]

После перемещения Вышнего суда в Санкт-Петербург названная канцелярия осталась в селе Преображенском, превратившись в Московскую контору суда. В связи с этим изменился и круг ведения конторы: из специализированного следственного подразделения Вышнего суда она стала его территориальным представительством, призванным выполнять поручения суда, связанные с бывшей столицей.

Вторая контора Вышнего суда возникла еще в июле 1722 г. как следственная канцелярия генерал-прокуратуры Сената. Канцелярия эта была учреждена для расследования «дела фискалов» (комплекса уголовных дел по обвинениям должностных лиц фискальской службы). Руководили канцелярией генерал-прокурор П. И. Ягужинский и прокурор Военной коллегии Е. И. Пашков[959].

В январе 1723 г. расследовавшиеся канцелярией уголовные дела (общим числом 10) были истребованы в село Преображенское[960], а затем, по именному указу от 15 февраля 1723 г., переданы в производство Вышнего суда. Тогда же в структуру суда вошла и расследовавшая эти дела бывшая следственная канцелярия генерал-прокуратуры, которая вскоре получила название «Вышняго суда кантора Розыскная»[961]. Оставшись под началом прокурора Е. И. Пашкова, Розыскная контора превратилась в следственное подразделение Вышнего суда.

Иерархический статус Вышнего суда с самого начала был высок. Уже первое из известных к настоящему времени обращений суда к Правительствующему сенату — от 30 января 1723 г. — озаглавлено как «ведение»[962] (каковым термином тогда обозначалось обращение к равностатусному высшему органу государственной власти). Как явствует из архивных и опубликованных источников, именно «ведениями» на всем протяжении существования Вышний суд сносился и с Сенатом, и со Святейшим правительствующим синодом.

В свою очередь, в центральные и местные органы власти, а также в конторы Сената Вышний суд направлял исключительно «указы», исправно получая в ответ «доношения» (данным термином в XVIII в. именовались документы, посылавшиеся нижестоящим органом власти в вышестоящий). Таким образом, исходя из формального критерия, Вышний суд следует признать высшим органом государственной власти Российской империи. В этой связи не приходится удивляться, что польский посланник И. Лефорт сообщал (в донесении от 12 ноября 1723 г.), что Вышний суд «выше Сената и всех коллегий»[963].

Как можно заключить из архивных материалов, в производстве Вышнего суда преобладали дела по обвинениям государственных служащих в преступлениях против интересов службы (взяточничестве, казнокрадстве, служебном подлоге, злоупотреблениях должностными полномочиями). Исключением здесь явилось рассмотрение Вышним судом дела по обвинению судьи Московского надворного суда М. В. Желябужского в подлоге завещания вдовы А. Поливановой, а также «малороссийского дела», возникшего в связи с попыткой гетмана П. Л. Полуботка добиться расширения автономии Украины в составе России. Впрочем, «малороссийское дело» Вышний суд разбирал совместно с Правительствующим сенатом.

Точное количество дел, находившихся в производстве Вышнего суда, вряд ли удастся когда-либо установить — из‐за гибели архива суда. Столь же неопределимо в точности и число лиц, побывавших под судом Вышнего суда и под следствием его контор. Яснее картина с подсудимыми, в отношении которых Вышний суд вынес приговоры: насколько удалось установить автору, таковых было 29 человек. По приговорам Вышнего суда, один подсудимый был оправдан (В. Н. Татищев[964]), шесть человек казнены, прочие осуждены к иным видам наказаний.

Глубоко показательно, что юрисдикция Вышнего суда распространялась в полной мере и на священнослужителей, причем независимо от их сана и занимаемой должности. Единственная дополнительная процессуальная норма, которая применялась в случаях разбирательства дел против членов Святейшего синода, заключалась в обязательном присутствии на судебном следствии двух представителей («депутатов») от их ведомства — что было закреплено в высочайшей резолюции от февраля 1723 г. на реестре дел Вышнего суда[965].

Вынесенные Вышним судом приговоры неизменно утверждались Петром I, который уделял работе суда значительное внимание. Следует подчеркнуть, что Вышний суд функционировал только как суд первой инстанции. Между тем (что доныне не отмечалось в литературе) изначально законодатель вовсе не исключал возможности наделить Вышний суд также полномочиями ревизионно-решающей инстанции.

В феврале 1723 г. Петр I распорядился, чтобы подборка менее важных уголовных дел, возбужденных обер-фискалом А. Я. Нестеровым и впоследствии не рассмотренных в судебном порядке, была направлена в судебные органы по подсудности («отослать, куды пристойно»). Затем вынесенные по этим делам приговоры надлежало прислать на утверждение в Вышний суд («для опробации прислать [в] сей суд»)[966]. Несколько позднее сходные высочайшие указания были даны в отношении еще трех дел, уже попавших в производство Вышнего суда. Согласно резолюции Петра I от 24 октября 1723 г. на реестре дел Вышнего суда, отмеченные три дела передавались в Юстиц-коллегию — с последующим направлением вынесенных приговоров на утверждение в Вышний суд[967].

Что бы там ни