Пробуждение: преодоление препятствий к реализации возможностей человека - Чарльз Тарт

КТО ИЛИ ЧТО ОТВЕЧАЕТ НА МОЛИТВУ?

Обдумаем заявление Гурджиева, кажущееся парадоксальным:

Работай так, будто все на свете зависит от твоей работы. Молись так, будто все на свете зависит от твоей молитвы.

Гурджиев отчетливо ощущал, что мы должны работать над пониманием и преображением самих себя, не рассчитывая при этом на какую-либо помощь, естественную или сверхъестественную. Только я могу преобразовать самого себя, только мои усилия идут в счет. Сила, которую я имею – это сила, приходящая от моего старания. Я не могу нарастить себе сильные мышцы одним лишь желанием этого, и никто другой не может сделать мои мышцы сильными каким-либо магическим путем. Мне приходится предпринимать усилия и напрягаться, снова и снова подталкивая себя к пределам моих возможностей и понемногу выходя за них. Так я смогу приобрести более сильные мышцы. Почему при психологическом росте должно быть как-то иначе? Со строго психологической точки зрения кажется совершенно очевидным, что желание и молитва являются фантазиями, которые лишь отвлекают нас от того, что нам действительно нужно делать. И нам лучше оставить все это и продолжать свою работу.

Тем не менее Гурджиев также говорил – молись так, будто все зависит от молитвы. И мы должны просить помощь от высших уровней бытия, признавая, что сами по себе наши усилия не приведут ни к чему, если мы не получим помощи свыше.

В своем практическом учении Гурджиев подчеркивал важность настойчивой работы, а не молитвы. Его ученики, в большинстве случаев, имели столь много неверных и искаженных представлений о «более высоких» идеях, наподобие молитвы, что не было смысла учить их слишком многому из этого до тех пор, пока они не проделают в себе достаточной психологической работы, чтобы очиститься от аспектов ложной личности, которые иначе подрывали бы большинство попыток подлинной молитвы.

МОЛИТВА С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ СПЕЦИФИКИ СОСТОЯНИЙ

Парадоксальное противоречие между предписаниями работать так, будто все зависит от стараний, и молиться так, будто все зависит от молитвы, может быть лишь частично разрешено в нашем обычном состоянии сознания. Я обнаружил, что для его более полного разрешения требуются некоторые соображения, происходящие из измененных состояний сознания.

Предлагая несколько лет назад идею наук, специфичных в отношении тех или иных состояний, я указывал, что наше обычное состояние сознания является во многих отношениях ограниченным и произвольным. В нашем обычном состоянии нам доступен не полный спектр всех типов человеческого восприятия, логики, эмоций и возможностей действия, а лишь некоторый их специализированный набор. Этот набор обычно оказывается вполне полезным для решения наших повседневных проблем выживания и самореализации в нашей культуре, но он совершенно неадекватен для других человеческих проявлений, выходящих за пределы повседневного. Эти ограничения мы уже обсудили в предыдущих главах.

С точки зрения моего обычного согласованного сознания совершенно очевидно, что все зависит от моих собственных усилий. Рассуждая реалистически, я признаю также и то, что на результаты моих усилий влияют желания других людей, ограничения, налагаемые физическими законами, а также случай. Я могу молиться о том, чтобы посреди моей комнаты на полу материализовался миллион долларов, который нужен мне для того, чтобы я мог финансировать свой следующий исследовательский проект. Я совершенно уверен, что это стоящий проект! Но ничего не происходит. Поэтому лучше будет заняться чтением книг о том, как раздобыть деньги обычными путями. Порой происходят забавные вещи, но я могу отнести их на счет везения (что бы это ни означало) и случая. Если принимать всерьез возможность вмешательства высших уровней, я должен признать, что они делают это очень редко и таким образом, что это часто противоречит тому, чего я хочу. Обычное сознание делает очевидным, что мы являемся отдельными, конечными и лишенными божественного начала существами, которым лучше полагаться на свои собственные усилия.

Взгляд с точки зрения измененных состояний

Однако когда я пишу это в своем обычном состоянии сознания, я могу смутно и частично вспоминать догадки и постижения, которые у меня были в измененных состояниях сознания. Временами для меня было совершенно очевидно, что мы отнюдь не отдельные, изолированные существа, что мы являемся частью божественного замысла, что наши молитвы исходят из нашей наиболее глубокой сущности, которая также является частью этого божественного замысла, и что на наши молитвы отвечают наилучшим для нашей эволюции образом. Отсутствие ответа на молитву, исходящую от какого-то аспекта ложной личности, может быть лучшим из возможных ответов. С точки зрения измененных состояний сознания я знаю, насколько ограниченной является моя перспектива в обычном состоянии и насколько глупым я оказываюсь в этом состоянии, отождествляясь в полной мере с этой перспективой обычного состояния так, как если бы это была единственная истина.

Я хочу подчеркнуть, что это лишь смутные воспоминания. Если я полностью отождествляюсь с перспективой моего обычного состояния сознания, я могу легко разубедить себя в них: это были странные идеи, возникавшие в состояниях временного «безумия», и их было бы лучше всего просто игнорировать. Как я, например, смог бы верить, что мир, в котором существовали концлагеря, мог быть сотворен для любви? Тем не менее я знаю, что в следующий раз, когда я стану обдумывать эти идеи, находясь в измененном состоянии, они уже не будут смутными; они будут такими же ясными и очевидными для меня, как те идеи, которые у меня сейчас есть в моем обычном состоянии. Так что я научился пытаться вспоминать, что они являются частью моего более общего понимания и их не следует просто игнорировать, даже если они могут не быть немедленно применимыми к повседневной жизни, даже если их парадоксальность кажется частью реальности, в которой я должен жить.

Это, между прочим, не означает, что знание, связанное с измененными состояниями, всегда с необходимостью истинно, но лишь что это просто часть нашей суммарной базы знаний, принадлежащих нам как полностью функционирующим человеческим существам. Вспомним, что мы определяли состояния как различные, хотя не обязательно лучшие или худшие, конфигурации сознания. Каждое состояние имеет свои сильные и слабые стороны. Вы можете получить откровение или погрузиться в заблуждение в любом из состояний, и то, в какой степени это с вами происходит, является качеством просветления в границах состояния, которое мы обсуждали в первой главе. Кроме того, знание, полученное с более высокого уровня сознания может быть не всегда применимо к этому уровню. Знания измененных состояний и альтернативных уровней, подобно обычным знаниям, необходимо постоянно проверять, уточнять и развивать. Да, это звучит как откровение, и мне это нравится. Теперь мне нужно принять это как возможную истину и посмотреть, хорошо ли это согласуется с остальным моим опытом и насколько я могу это использовать.

Таким образом, парадокс, состоящий в том, что и работа является всем, и молитва является всем, оказывается таковым лишь когда мы рассматриваем его, исходя из ограничений какого-либо отдельно взятого состояния сознания. Когда я использую свой разум – как в обычном состоянии сознания, так и в измененном, – чтобы вспомнить о том, что существуют и другие точки зрения, что эти точки зрения фрагментарны, и что любая одна из них не является «более истинной», чем любая другая, тогда этот парадокс исчезает.

СОЗНАТЕЛЬНАЯ МОЛИТВА

Гурджиев описывал процесс «сознательной молитвы». Это одна из тех упомянутых выше практик, которые одновременно совмещают в себе качества как медитации, так и молитвы. Сознательная молитва – это психологический процесс повторения, или подытоживания, в котором мы сознательно напоминаем себе о наших знаниях и намерениях. Эффективность такого повторения зависит от той степени, в которой мы привносим в это сознание.

...Эти молитвы представляют собой, так сказать, повторения; повторяя их вслух или про себя, человек стремится пережить разумом или чувством все, что в них есть, все их содержание. И человек всегда может составить для себя новые молитвы. Например, человек повторяет: «Я хочу быть серьезным». Все дело в том, как он это говорит. Если он повторяет такую молитву даже десять тысяч раз в день и думает при этом, как бы скорее закончить повторение, что у него будет на обед и тому подобное, тут будет не молитва, а самообман. Но эта формула может стать молитвой, если человек повторяет ее следующим образом: он произносит «Я» и пытается в это время думать обо всем, что он знает о «Я». Оно не существует, нет единого «Я», есть лишь толпа мелочных, обманчивых, сварливых «я». Но он хочет быть единым «Я», господином; он припоминает повозку, лошадь, возницу и Господина. Говоря «хочу», он думает о значении фразы «Я хочу». Может ли он хотеть? В нем все время «что-то хочет или не хочет». Но этому «хочет» или «не хочет» он стремится противопоставить собственное «Я хочу», связанное с целями работы над собой... «Быть» – человек думает о том, что значит «быть», каков смысл «бытия», бытия механического человека, с которым все случается, и бытия человека, который способен делать. Так что «быть» возможно по-разному. Он хочет «быть» не просто в смысле существования, но и в смысле величия, силы. И слово «быть» приобретает для него особый вес, новый смысл. «Серьезным» – человек думает о том, что значит быть серьезным. Очень важно, как он отвечает себе на это вопрос. Если он понимает, что это значит, если правильно определит для себя, что значит быть серьезным, если чувствует, что действительно желает этого, тогда его молитва может дать результат – в том смысле, что у него прибавятся силы, что он чаще будет замечать свою несерьезность, легче преодолевать себя и заставлять быть серьезным... [29]