Великий океан - Иван Фёдорович Кратт

его избыток и нет никаких товаров. Вот истинная причина моего приезда, и я хотел бы предварительно договориться с вами и послать договор на благоусмотрение и утверждение главного правления и государя императора...

Резанов говорил откровенно, и эта прямота понравилась губернатору. Он видел немало людей, слышал немало уверений, особенно от англичан и бостонцев, но правдивые, неприкрашенные слова умного, молодого еще собеседника заставили его сказать почти так же прямо:

— Я верю вам, сеньор Резанов. И я могу только пожалеть, что не в моих силах ответить на многие ваши слова. Я предварен уже о доверенности вашего монарха к вам по отношению Америки и торговых видов, но по многим обстоятельствам так скоро и решительно отвечать не могу. И я скажу еще... — Губернатор скрестил пальцы на набалдашнике трости и посмотрел на Резанова: — Последние сведения из Европы показывают, что отношения вашей страны с Францией не так уже искренни, а отсюда и с союзными державами... Вы давно получали письма?

— Десять месяцев.

По вопросу губернатора Резанов догадался, что тот значительно больше его осведомлен в последних европейских делах и, встревоженный, попытался ответить как можно беспечней.

— Угрозы кабинетов, — сказал он с улыбкой, — не всегда должно принимать за наличную монету. А кроме того, в таком отдаленном краю можно узнать о войне, когда уже будет заключен мир... Люди, как мы с вами, посвятившие себя всем опасностям, не должны уважать слухи.

— Правда... — губернатор поднял голову и, тоже вдруг улыбнувшись, потрогал эспаньолку. — Вы мне нравитесь, сеньор Резанов. И я понимаю, что вы здесь желанный гость. Даже моя строптивая крестница не скрылась сегодня в миссию...

Он, как видно, хотел переменить разговор. Но Резанов, словно не замечая намерения губернатора, начал говорить о том, что вся Калифорния, президии, поселки и миссии давно не получают никаких товаров от метрополии, что испанское правительство не имеет возможности снабжать свои колонии. Он привел примеры, сообщенные ему падре Уриа, и сказал, что компании никаких выгод от торговли не нужно, не то что бостонским и английским купцам, тайно проникающим в мексиканские воды. Нужны честные, добрососедские отношения, которые, кроме дружбы, дадут еще и пользу и помогут увеличить благосостояние обеих Калифорний.

— Все святые отцы преклонят за вас колени, господин Ариллага, — сказал он в заключение.

— Я вижу, они уже преклонили их за вас, — улыбаясь, ответил губернатор. Ему все больше и больше нравился образованный собеседник, спокойные его манеры, за которыми угадывались сильная воля и большой опыт. Нравились настоящее уважение и любовь к своей стране, так отличавшие его от грубых и наглых янки. Оценил он и офицеров «Юноны», приезжавших вчера в президию.

Когда-то давным-давно рассказывали моряки, ходившие в северные воды, о том, как во время битвы с пиратами, врасплох напавшими на невооруженный корабль, откуда-то, словно из морской пучины, появилось маленькое русское суденышко и бесстрашно ринулось на корсара. Испанцы видели, как трое людей, высоких и светловолосых, бились топорами на палубе, прорубая дорогу среди разбойников. Двое погибли от пушечного выстрела картечью в спину, но чужой корабль был спасен.

— Верьте чести, — сказал Ариллага уже вполне серьезно. — Я очень бы хотел быть вам полезным. Но я старый воин и, прожив до шестидесяти лет, никогда не нарушал приказа. Я сделаю все, что в моих силах, и сегодня же напишу вице-королю. Вот и все... А теперь помогите мне подняться, и я отведу вас к прекрасной сеньорите, которая два раза уже пробежала мимо двери.

Резанов понял, что дальше продолжать разговор бесполезно, и встал.

Кончи они не нашли. Девушка вместе с Луисом уехала куда-то из президии.

Глава седьмая

Вечером, проводив Резанова, губернатор долго сидел в кабинете Аргуэлло, не зажигая огня. Большой, ничем не покрытый стол, огромное распятие на стене, полка с книгами, несколько грубых деревянных кресел и длинный сундук, на котором ночевал хозяин, низкие своды напоминали обстановку монашеской кельи. Почти таким было и жилье губернатора — властителя обеих Калифорний. Два старых солдата, может быть — последние. Идет новый век, новые люди. Потомок рыцарей, покоривших мавров и завоевавших Новый Свет, должен подчиняться выскочкам из Мадрида и прятать кинжал за пазуху, разговаривая от имени короля! Он солдат, не придворный, но он умеет читать бумаги!

Ариллага поднялся с кресла и, сердито постучав палкой в дверь, велел майордому позвать ожидавших в гостиной миссионеров.

Когда монахи уселись в кресла и слуга, зажигавший свечи, вышел из кабинета, губернатор придвинул к себе старую кожаную шкатулку, стоявшую на столе, отпер ее и достал два мелко исписанных пергаментных листа с зелеными сургучными печатями.

— Сегодня я имел беседу с сеньором Резановым, — сказал он, нарушив молчание. — Русский посланник действительно приехал договориться о торговле с нами. И я знаю, что мы были бы не в убытке. Но... — Он поморщился от нового приступа боли в ноге, натруженной за день. — Закон его величества строг, я не имею права его нарушить. Тем более... — продолжал он, видя, что монахи зашевелились, — я получил секретные депеши от вице-короля и должен их выполнить... Я с вами откровенен, святые отцы, и утром уже говорил по этому поводу, но есть вещи, которые я не могу сказать. Однако... — он покрутил своей узкой смуглой рукой ус и внимательно посмотрел на монахов, — я должен предупредить вас, что русские могут в скором времени оказаться нашим противником там, в Европе...

— У нас только один противник — враги Христа! — сказал падре Уриа тихо. Он весь день провел в поле и чувствовал себя больным. Фелиппе внезапно уехал в Санта-Клара, даже не предупредив надсмотрщика за индейцами.

— И пустой карман! — прогудел настоятель миссии Санта-Роза. — Завтра я...

— Завтра мы будем в дороге, падре Винценто, — остановил его маленький монах, тот, что казался Резанову похожим на мышь. — Воля его христианского величества для нас священна.

Винценто вздохнул и смолк.

Губернатор поднялся, показывая, что сообщение его окончено. Больше он ничего не собирался сказать. Вежливо наклонив голову, он ждал, пока монахи удалились. Затем швырнул бумаги в шкатулку и, позвав слугу, попросил найти сеньориту. Сегодня он почти не видел своей любимицы.

...В тот же вечер, уже ложась спать, Резанов получил небольшую, свернутую трубочкой записку. Принес Хвостов, ездивший проверить пикет на берегу. После бегства матросов Резанов распорядился поставить караул во главе с офицером. Записку вручила Хвостову какая-то