Сокрушитель - Евгений Лукин

— Н-ни фи-га себе!.. — только и смог с содроганием вымолвить Ромка.

— И вот представь, что этот вот… человек, — сказала она как выплюнула, — еще и пытается за мной ухаживать! Ну как же! Первый парень на деревне! Поэтому он тебя сразу и возненавидел…

— Меня? — не поверил Ромка.

— А чего бы ты хотел? Ты молод, талантлив, хорош собой…

Ромка только моргать успевал.

— …и Леша, естественно, сразу почувствовал, что рядом с тобой ему как-то нечего делать! Рома, ты не поверишь, но он мне просто проходу не давал! Подарки эти его… — И, взвинтив себя окончательно, Лика одним рывком сорвала с талии хитрого плетения поясок, швырнула об пол. Серебряный балахончик распахнулся по бокам весьма откровенно и соблазнительно. Как Ромка и предполагал, под балахончиком у Лики ничего не было.

— Прошу тебя, выбрось! — потребовала она с искаженным лицом, гадливо тыча в поясок пальцем. — За порог его!

Вконец растерянный и смущенный, Ромка выпутался из гамака, подобрал предмет туалета и, приблизившись к смутному световому овалу, выполнил просьбу.

— Как будто я виновата в том, что красивая… — надломленным голосом сказала вдруг Лика. Вынула из прически что-то вроде гребня и, тряхнув головой, рассыпала волосы по плечам. — А я ведь красивая, Рома, я это знаю… Мужики за мной еще дома увивались… Только зачем мне все это? Комплименты, подарки…

В развевающемся балахончике она стремительно прошла к одной из кладовок и наискось сдернула с натянутого кабеля входную простыню.

— За порог! Все за порог! — неистовствовала Лика, швыряя на пол вещь за вещью. — И это! И это!

Снова сорвалась с места, подошла почти вплотную к Ромке и вдруг остановилась, обессилев.

— Иди сюда, — попросила она тихо и устало. — Иди ко мне…

Ромка, затрепетав, нагнулся, положил кувалдочку на пол и шагнул к Лике. Обнял. Руки сами собой нырнули в боковые разрезы балахончика.

— Выключи свет… — шепнула Лика… — Ромка не понял.

— О Боже… — выдохнула она раздраженно. Освободилась от объятий и, подобрав кувалдочку, ударила с маху по одному из световодов. Тонкая сияющая струна лопнула с жалобным вскриком, и все погрузилось в полумрак, слабо подсвеченный расплывающимися по полу алыми и сиреневыми бликами.

ГЛАВА 13

Он в черепе сотней губернии ворона.

Владимир Маяковский

Василий разъял веки и обнаружил, что его опять выбросило не туда — на самый край площади-потолка. Досадливо хмыкнув, провел пятерней по сухим, распушившимся от чистоты волосам. Короткая стрижка отозвалась легким потрескиванием. Все-таки интересная штука эти самые скоки! Воспользуешься разок — и умываться не надо. Хотя, с другой стороны, чем тут умоешься? Разве что водкой — у Пузырька.

Василий прикинул, куда идти, и пересек гладкую, словно слюдяную площадь по краешку. Справа звучала бодрая утренняя канонада — народ расправлялся с глыбами. Жрать хотелось всем. Кстати, Василию — тоже. Вчера он, переступив через принципы, выломал в необитаемой опоре увесистую железяку неизвестного назначения и раздробил с ее помощью пару глыб.

Василий свернул в ближайший проулок и огляделся. Свидетелей нигде не наблюдалось. А вот камушков было полно, но все какие-то крупноватые. Облюбовав молочно-белый валун поменьше, обошел его со всех сторон, прикидывая, откуда бить.

— Сухари в дорогу запасаешь? — ехидно спросили сзади.

Василий вздрогнул и обернулся. Перед ним стоял Ромка с целым мотком свежеоторванного кабеля через плечо — на манер шинели в скатке. Из-за угла он незаметно подойти не мог — стало быть, — прибыл скоком.

Поздоровались.

— Чего это ты зеленый такой? — недружелюбно осведомился Василий. — Синяки вон под глазами… Заездила, что ли?

Ромка надменно выпятил губу.

— Ага! — сказал он. — Меня заездишь Я сам кого хочешь… заездю.

— Ну-ну, — Василий усмехнулся. — А кабель зачем?

Ромка оживился, снял моток через голову и водрузил на валун.

— А это я для Маши Однорукой, — радостно сообщил он. — Штаны хочу. Как у Пузырька, только покороче. Такие тетка отпадные штаны плетет.

— Как же она без руки-то управляется? — усомнился Василий.

— Да две у нее руки. А Однорукая — это кликуха…

— Ах во-он оно что… — Василий покивал, соображая. — Ну да, — проговорил он с несколько оторопелым видом. — И у Сократыча тоже новые зубы выросли…

Замолчал и озабоченно потрогал языком дырку на месте выпавшей недавно пломбы. Может, в самом деле подождать сначала, пока зубы исправятся, а потом уже и в побег? С дантистами у Василия отношения с детства были весьма натянутые.

— Ладно, посмотрим, — проворчал он наконец. — Кстати, Сократыч тебе сегодня не попадался?

— Кто?

— Ну, дедок. Старенький, в простынке ходит…

— А! Румяный такой, с бородкой? Он сейчас возле Ликиного скока ломает. Ну, прикол! — Ромка ухмыльнулся от уха до уха. — Там камушек — одним щелбаном разбить можно, а он упирается, долбит… А чего ты от него хотел?

Василий нахмурился.

— Да вот насчет тарелок хочу спросить, — сказал он чуть ли не с досадой. — Когда прилетают и вообще…

— А пошли вместе! — встрепенулся Ромка. — Прямо сейчас! Тут недалеко…

— Я вообще-то пожрать собирался, — буркнул Василий.

— Да раздолбаем что-нибудь прямо там… Пойдем!

Василий подумал и согласился. Нравится Ромке ломать — вот пусть сам и ломает. Не лежала у Василия душа к этому занятию.

— Погоди! — спохватился он, сделав уже несколько шагов. — А кабель? Кабель-то забери, а то уведет кто-нибудь.

— А ну его на фиг! — отмахнулся легкомысленный Ромка. — Уведут — еще оторву. Тут кабелей этих…

* * *

Хрупкий седенький дедок Сократыч в тягостном раздумье стоял возле скока на девственно чистом покрытии и озадаченно вертел в руках две капсулы — одну салатную, другую — алую. Кривой несподручный ломик был прислонен к золотистой стене опоры.

— Странно, странно… — несколько замороженным голосом приветствовал дедок Василия и Ромку. Раньше за такой камушек полагалось три тюбика… И как это прикажете понимать? Нам что же, ставки понизили?

— А почему именно три? — поинтересовался Василий.

— Знаете, — сердито отвечал дедок Сократыч. — Вы, Василий, здесь с мое поживите — и тоже будете различать с первого взгляда: этот камушек — на семь тюбиков, тот, скажем, — на четыре… — Дедок замолчал и снова принялся горестно разглядывать капсулы. — Однако должен вам сказать, — вздохнул он, — что все это мне сильно не нравится.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});