Последний тайник - Фернандо Гамбоа

— Я — за то, чтобы обратиться к туарегам.

— Ура! — радостно воскликнула Касси. — Двое против одного.

— Однако профессор, в общем-то, прав.

— Что ты хочешь этим сказать? — ошеломленно пробормотала Кассандра.

Я несколько секунд шел молча, уставившись в землю и размышляя о том, как бы изложить свои мысли так, чтобы они не показались моим друзьям обидными.

— Мне кажется, — наконец заговорил я, взвешивая каждое слово, — что мы подвергнем себя излишнему риску, если все трое поедем через пустыню. — Оторвавшись от созерцания носков своих ботинок, я поймал на себе взгляд пары настороженных зеленых глаз. — Пустыня — это совсем не то романтическое место, каким ты ее себе представляешь. — Я обнял Кассандру рукой за талию. — Находиться в пустыне опасно не только потому, что там очень жарко и нет воды, но и потому, что по ней бродят различные разбойничьи шайки. Я считаю, что будет правильнее, если вы с профессором вернетесь в Томбукту и подождете там, а я попытаюсь добраться до Табришата. Я возьму с собой цифровой фотоаппарат и постараюсь сделать огромное количество снимков этого таинственного ящичка. Из Табришата я отправлюсь по автодороге в Гао, а оттуда на лодке вернусь в Томбукту, где мы и соберемся опять все вместе.

— То есть ты предлагаешь, чтобы мы с профессором прохлаждались в комфортабельной гостинице, а ты отправился в пустыню с какими-то незнакомыми людьми и рисковал там своей жизнью? — По мере того как Кассандра произносила эти слова, ее голос звучал все более негодующе.

— Да, именно это я и предлагаю.

Кассандра убрала мою руку со своей талии и преградила мне путь, уперев руки в бока.

— Понятненько… — процедила она сквозь зубы, едва сдерживая ярость. — Девочка и старичок отправятся в укрытие, а наш бравый герой в одиночку ринется навстречу смертельным опасностям.

— Я совсем не это хотел сказать.

— Не прикидывайся дурачком, Улисс.

— Касси, дорогая, я просто не хочу, чтобы с тобой и профессором случилось что-нибудь плохое. Я…

Я попытался положить руку на плечо Кассандры, но она рез-ко оттолкнула ее.

— Не зли меня, приятель! — выпалила она и с вызывающим видом произнесла: — После того как мы проделали такой огромный путь, я не собираюсь взять и повернуть назад только потому, что ты вдруг решил изобразить из себя настоящего мужчину.

Стояла такая ужасная жара, что я не нашел в себе ни душевных, ни физических сил спорить с этой строптивой женщиной.

— Хорошо. Поступай, как ты считаешь нужным. Я всего лишь высказал свою точку зрения.

— В следующий раз, прежде чем высказывать свою дурацкую точку зрения, хорошенько подумай, — сердито проворчала Кассандра.

Мне не хотелось продолжать этот спор, в котором я все равно не смог бы победить, а потому я ограничился тем, что шумно вздохнул и посмотрел на профессора, наивно ожидая получить от него поддержку.

— Профессор, а вы? — спросил я. — Вы-то что думаете по этому поводу?

Профессор, к тому моменту успевший опередить нас на несколько шагов, остановился и задумчиво посмотрел на носки своих ботинок.

— У меня нет ни малейшего желания шастать по пустыне, однако я согласен с Касси. Я готов рискнуть ради того, чтобы добраться до пресловутого ящичка с изображением символа тамплиеров, и если уж ехать в Табришат, то всем троим.

Итак, решение было принято: мы едем втроем. После того как мы собрали свои вещи, Модибо дал нам провожатого, чтобы тот довел нас до колодца, возле которого разбили свой лагерь туареги — «люди в синих одеждах». Дела у нас обстояли, в общем-то, не так уж и плохо. Мы узнали о местонахождении предмета, ради которого приехали в эту страну (хотя нам все еще не удалось толком разобраться, что же это все-таки за предмет), болезни пока что обходили нас стороной, а на небе появлялось все больше белых облачков, с которыми мы связывали надежду на ослабление удушающей жары. Тем не менее, как только мы решили отправиться в Сахару, у меня появилось какое-то неприятное предчувствие.

Предчувствие, которое, к сожалению, оказалось не напрасным.

Несмотря на то что мы пробыли в деревне менее суток, прощание с ее жителями было таким трогательным, как будто мы прожили здесь несколько месяцев. Нам пришлось обняться буквально с каждым из жителей, и при этом потребовались большие усилия, чтобы убедить их, что мы не можем задержаться в их гостеприимной деревне еще на какое-то время. Следуя своим обычаям, они хотели приготовить для нас прощальный обед, после которого мы должны были пройти обязательный, как принято у африканцев, ритуал обращения к добрым духам с просьбой защитить нас в пути от духов злых. Я с грустью подумал, что подобная защита, если бы, конечно, она и в самом деле существовала, пришлась бы очень даже кстати.

Окруженные толпой детей, мы вышли из деревни, и посреди этих беззаботно снующих туда-сюда босоногих и почти голых ребятишек я в своей куртке, штанах и ботинках на рифленой подошве и с громадной дорожной сумкой в руках выглядел, наверное, довольно нелепо.

После того как мы прошли пару бесконечно длинных километров под безжалостно палящим солнцем, которое все никак не могли закрыть собой набежавшие на небо облака, наш проводник остановился и, вытянув руку, показал на расплывчатое темное пятно, маячившее впереди, как мираж.

— Туарег, —произнес проводник всего одно слово и затем, пожав каждому из нас руку, развернулся и пошел по своим следам обратно в деревню.

Мы остались втроем.

По мере того как мы шагали дальше, высушенная зноем саванна постепенно сменялась бесплодной местностью, которая, как мне показалось, десятилетиями не видела дождя. Здесь не росли даже акации, и лишь немногочисленные чахлые кустики своей тенью нарушали светло-коричневое однообразие пейзажа. Это была далеко не та кишащая живностью саванна, которую мы привыкли видеть по телевизору в документальных фильмах об Африке — антилопы гну, зебры, львы… Здесь не было никакой живности. Вообще никакой. Если бы у смерти был свой дом и на двери этого дома висел бы посвященный ей плакат, то он, наверное, представлял бы собой фотографию местности, по которой мы сейчас шли.

— Ну и долго мы будем так шагать? — сердито пробурчал профессор, останавливаясь и бросая свою дорожную сумку на землю.

Касси вытерла платком пот со лба.

— Вон видите там, впереди? — сказал я, протягивая руку вперед. — Это, должно быть, и есть лагерь туарегов.

Кассандра тоже поставила свою дорожную сумку на землю и тут же плюхнулась на нее.

— А вам не приходило в голову, что они могут отказать нам и не взять нас с собой? — спросила она, по-видимому растерявшись от только что пришедшей ей в голову мысли.