Баннерет - Мстислав Константинович Коган

Она съёжилась. Попыталась отползти. Не смогла. Нити подобрались к её основанию. Впились в бледную кожу, по которой тут же начал расползаться огонь. Тварь завизжала от боли. От ужаса. Видение оборвалось. Тьма отступила, и меня снова выкинуло в реальность.

— Умница. Хороший мальчик, — донёсся до меня голос дозорного, — К ноге. За мной.

— Смотри не поскользнись на свином дерьме, — бросил ему в спину один из выпивающих.

Похоже здесь времени прошло не больше секунды. Зараза. А мне показалось, будто прошла целая вечность. Ладно. Теперь главное — сосредоточится. Что-то мне подсказывает, что эта тварь, чем бы она ни была, в ближайшее время не будет пытаться снова нам помешать.

— Не то наш большой Микель спутает тебя со свиньёй и тоже, значица, оприходует! — поддакнул второй и кампашка дозорных дружно загоготала. Тот, что с собакой едва слышно выругался. Послышались быстрые, хлюпающие по грязи, шаги.

Дерьмо. Лучшеб ты сидел на месте парень. Лучшеб пил и клал хер на свои обязанности, как твои дружки. Тогда, глядишь, и дожил бы до утра. А сейчас…

Бернард напрягся. Прижался к стене сарая. Осторожно выглянул, пытаясь оценить обстановку. Я вновь вытянул энергетические щупы. Приготовился.

Первым показался пёс. Он выбежал из прохода между избой и сараем, и замер, напряженно поводя носом. Следом показался и сам дозорный. Он тоже замер. Сначала посмотрел на пса, а затем напряженно уставился в темноту, пытаясь понять, что умудрился разнюхать его шерстяной друг. Дальше медлить было нельзя.

Я ударил. Несколько щупов впились в сознание пса и… В нос мне ударила вонь. Запах сырой земли. Свиного дерьма. Влажного воздуха. Сырого, подгнившего дерева, разбухшего от дождя. И ещё один. Тонкий. Едва уловимый. Запах пота. Чужого пота. Здесь чужак!

Тело захотело залаять. Предупредить хозяина об опасности. Но я сдержался. Стиснул челюсти, упёрся всеми четырьмя лапами в землю. Тело глухо зарычало. Попыталось вырваться из под контроля. Бросится вперёд, влететь во тьму сарая и впиться в глотку обидчику. Но не получилось. Лапы вгрызлись когтями в мокрый грунт. Взрыхлили почву. Хвост опустился вниз, нервно задрожал. Раздалось глухое рычание. Взгляд упёрся в тёмный провал двери низенького, полуразвалившегося сарая, откуда доносилось растревоженное хрюканье свиней. Упёрся и увидел тёмную фигуру, метнувшуюся в сторону хозяина. Залаять. Предупредить. Опасность! Нет. Нельзя. Терпеть! Лежать!

Фигура ловким прыжком перелетела через низенький, хлипкий плетень. Хозяин повернулся. Выронил факел, вскинул руки, пытаясь защитится. Тень обняла его. Поглотила, не дав упасть. В нос ударил резкий запах крови и железа. Опасность! Надо бежать! Предупредить! Нет! Лежать! Не с места!

Тень развернулась. Отпустила тело хозяина и рванулась ко мне. Бесшумно. Быстро. Тело вжалось в землю. Зубы оскалились. Лапы напряглись, приготовившись к прыжку. Но не прыгнули. Тень рванулась вперёд. В нос ударил запах крови. Запах железа. Тело охватил страх. Оно попыталось отползти. Встать. Но уже не успело этого сделать. Что-то серое блеснуло перед самой мордой. По влажной, грязноватой шерсти потекло что-то липкое и горячее. Шею пронзила острая, нестерпимая боль. Удивление. Тьма. Тишина.

Кровь снова пульсировала в висках. Билась молоточками, пытаясь проломить стенки черепа, выбраться наружу и хоть немного стравить скопившееся там напряжение. Длилось это не больше секунды. Затем оно нашло выход. Из носа брызнула струйка горячей крови.

Я опёрся на стенку сарая. Шумно выдохнул. Прикрыл глаза, пытаясь прийти в себя. Да уж. Это было намного труднее, чем казалось поначалу. То ли тварь меня вымотала перед заклинанием, то ли пёс попался уж с больно хорошей сопротивляемостью к контролю. Твою то мать…

Я отер кровь, струйка которой уже добралась до усов и подбородка, и ещё раз помотал головой, отгоняя остатки боли. Своей и пса.

Мимо по грязи прошлёпал Бернард. За собой он волок бездыханное тело дозорного. Кинжал вошёл тому прямо в кадык, пробив гортань насквозь. Парень, быть может и хотел закричать, когда увидел бегущего к нему сержанта. Предупредить своих, поднять тревогу, позвать на помощь. Но не успел. Потому, как кричать ему было уже нечем. Работа профессионала. Похоже, таким заниматься Бернарду тоже совсем не в первой.

— Порядок? — шёпотом спросил сержант, оглядывая меня с головы до ног.

— Да, — кивнул я отлипая от стены сарая и неуверенным шагом выбираясь наружу, — Воздухом только подышу и двинемся дальше.

Бернард молча кивнул. Кинул тело в загон к свиньям и потопал обратно. Надо было забрать ещё и пса.

С той стороны амбара донеслась отборная ругань. Мы замерли на мгновение. Приготовились к нападению. Но вслед за руганью послышалось ржание нескольких глоток. И короткий окрик:«Давай, наливай!»

Похоже нам снова повезло. Остальные стражники не спешили проверять, куда это запропастился их товарищ. Либо он делал это не впервые, либо им попросту было глубоко наплевать, что на него, что на собственные обязанности.

Мимо снова протопал Бернард. Он волок тушу пса прямо по грязи, взявшись за безвольно обмякшую заднюю лапу. Животное, как и парня было в общем-то жалко. Псина оказалась просто не в то время и не в том месте. А её хозяин — излишне обязательным, и не на той стороне. Но для жалости сейчас было не время и не место. Надо было двигаться дальше.

Бернард подошёл ко мне, положил руку на плечо. Посмотрел в глаза. Молча кивнул. Одним ловким движением перемахнул через плетень и скрылся в небольшом лазе, между избой и частоколом. Мне не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ним.

Конюшня оказалась совсем недалеко. Через две избы от свинарника. Это был довольно просторный, полуоткрытый хлев, возле оградки которого дремал молодой парнишка. Конюший, должно быть. Я начал уже прикидывать в уме, что нам с ним делать, но Бернард меня опередил. Сержант не колебался. Подошёл к пареньку, зажал ему рот ладонью и вогнал свой кинжал ему прямо в глотку, пробив гортань. Тот дёрнулся и затих. В широко раскрытых глазах застыла смесь удивления, боли и ужаса. На губах — кровавые пузыри. Тело паренька безвольно обмякло и сползло на влажную землю.

Бернард осторожно заглянул за угол. Отпрянул. Выругался.

— Ёбаное дерьмо.

— Что такое.

— С той стороны стойл двое часовых. Сидят и уходить, похоже, никуда не собираются.

Я выглянул из-за стены. Стойла шли полукругом, вплотную примыкая к частоколу. Всего их было двенадцать. Довольно много для простого хутора. Должно быть, использовали скотину когда-то чтобы волоком тащить брёвна к реке.

На той стороне возле груды ящиков и бочек сидели двое часовых. Один дремал обнявшись со