Долина кукол - Жаклин Сьюзанн

Мириам взяла ребенка домой. Безразличного заведующего отделением оказалось совсем нетрудно убедить в том, что дома их ждет не дождется бабушка. И вот она, совершенно одинокая четырнадцатилетняя девочка, стала растить Тони. Сейчас, когда она оглядывалась назад, все это представлялось ей невозможным кошмаром: ужасные первые недели, когда она училась правильно готовить молочные смеси, стирала пеленки, пыталась как можно дольше растянуть накопленные на пару с Бэллой две сотни долларов, выкраивая центы на молоко и питаясь одним консервированным супом.

Тони исполнился месяц, когда у него появились первые судороги. И опять была дребезжащая «скорая», опять больница. Сделали анализы, солидные доктора уточняли диагноз Тони и изучали его состояние. В больнице его продержали год. От волнения Мириам вся извелась, но зато она нашла место с полным рабочим днем и отложила немного денег. Потом ей вернули Тони. На вид он был здоровеньким. Затем – опять судороги и опять больница. Так продолжалось, пока ему не исполнилось пять лет. Судороги прекратились. Он пошел в детский сад, с трудом окончил младшую группу. Но из средней его отчислили. Предложили специальную школу, но она оставила его дома. Ее Тони ни за что не будет учиться с этими придурками. Запасясь терпением, она стала учить его всему тому, что он был способен усвоить.

Да, начало было совершенно неописуемым. Но в пятнадцать лет можно биться за жизнь против любых обстоятельств. В двадцать один год можно покорить весь мир. И вот сейчас обстоятельства опять повернулись против нее, а Мириам устала.

Несколько раз ее подмывало пойти к Дженифер и поведать ей всю правду о Тони, пусть она поймет, что самая мысль о таком замужестве абсурдна. Но риск был слишком велик. А что если эта девица плюнет на них обоих и разнесет их историю по всем городу? Это будет крахом сценической карьеры Тони, крахом самого Тони.

Ей нельзя сдаваться сейчас: слишком долго сражалась она за него. Боже, подумать только, ведь она сражалась даже с армией Соединенных Штатов. Получив повестку с призывного пункта, Тони пришел в неописуемый восторг – для него это была игра в солдатики. Его жизнь на сцене только-только начиналась, и он так и не узнал ни о ее тайных поездках в Вашингтон, ни о бесконечной бюрократической волоките, ни о бесчувственности твердолобых военных. У нее уже опускались руки, как вдруг ей попался майор Бэкман. У него был брат, такой же, как Тони. Он прочитал медицинские свидетельства Тони из больницы Кони-Айленда, хранившиеся в потрепанном конверте из оберточной бумаги, и показал Тони главному армейскому невропатологу. В результате Мириам получила еще целую груду справок и свидетельств, которые вложила все в тот же конверт из оберточной бумаги, и Тони получил освобождение от призыва без лишнего шума, но окончательно и бесповоротно. Для прессы майор Бэкман сделал заявление, что Тони Полар освобожден от прохождения военной службы из-за повреждения барабанной перепонки.

Нет, ей нельзя сейчас сдаваться. Она победила всех – армию, прессу, весь этот чертов мир вокруг нее, и вот теперь позволить какой-то фигуристой блондиночке разрушить все! Она не отойдет от них ни на шаг.

Через несколько недель они едут на Западное побережье, и она станет жить вместе с ними. Кто знает – может, что-то и получится.

Она надела платье на свое бесформенное тело и стала методично приводить мысли в порядок. Нужно сделать заявление для прессы ведущим обозревателям – кому же сообщить первому? Нет. Никаких любимчиков. Телеграфные агентства, должно быть, уже передали обо всем прямо из Элктона. Когда они вернутся, она созовет пресс-конференцию, организует интервью с Дженифер и Тони…

Анна

декабрь 1946

В тот вечер Анна вернулась в Нью-Йорк. В их номере все было перевернуто вверх дном. На ночном столике торчком стоял листок, покрытый торопливым почерком Дженифер:

«Борьба была нелегкой, но я одержала победу. Когда ты будешь читать это, я уже буду мисс Тони Полар. Пожелай мне счастья. С любовью – Джен».

Анна была рада за подругу, но победа Дженифер, казалось, еще сильнее подчеркивала безрадостность и безнадежность ее собственной судьбы.

Лайон позвонил ей в Лоренсвилл и сообщил потрясающее известие. Бэсс Уилсон книга понравилась, она сочла ее многообещающей, но полагала, что ее нужно переписать, прежде чем она сможет показать ее какому-либо издателю. Лайон весь горел энтузиазмом. Правда, это означало еще полгода печатания на машинке, но ведь книга понравилась самой Бэсс Уилсон, а на Бэсс угодить нелегко.

Она пыталась скрыть свое разочарование: значит, придется стучать на машинке еще целых шесть месяцев. И вот ушла Дженифер. Номер люкс казался совсем нежилым.

Она может позволить себе снимать его и одна. У нее много денег, точнее – будет много, как только все придет в порядок. К сожалению, оборвать все связи с Лоренсвиллом, просто передав мистеру Уокеру ключи, оказалось невозможным. Оставалось еще бесчисленное количество юридических процедур, требующих ее присутствия. Завещание должно быть подтверждено судом по наследственным делам. А мебель… нельзя же было просто выставить ее на улицу. Мистер Уокер сказал, что каждый предмет имеет определенную стоимость. К мебели нужно прикрепить бирки и отправить ее в Нью-Йорк или Бостон на аукцион. Это принесет Анне приличную сумму. Мать оставила ей пятьдесят тысяч долларов облигациями, акциями и наличными. Деньги тети Эми тоже переходили к ней – это еще двадцать пять тысяч. По словам мистера Уокера, за один только дом он сумеет выручить сорок тысяч, поскольку тот расположен на полутора акрах отличной земли. Да, денег у нее будет много, намного больше ста тысяч, не считая суммы, что будет выручена за мебель, а тем временем над нею дамокловым мечом нависала необходимость опять ехать в Лоренсвилл, по. крайней мере, на неделю, а то и больше. Она поежилась. Уже одно только пребывание в этом доме беспричинно угнетало ее.

Быстро приняв душ, Анна переоделась и поехала на такси к Лайону. Когда она вошла, он сидел за машинкой.

– Заходи в мою темницу, – пригласил он, обнимая ее. Он принялся подбирать скомканные листы бумаги, разбросанные по полу. – Не обращай внимания на этот хлев: я работал все вечера подряд. Все идет превосходно.

Она натянуто улыбнулась.

– Я рада, Лайон. Я знаю, что книга получится хорошей. – Она взяла пачку чистой бумаги и посмотрела на нее. – Сейчас для меня совсем не время сидеть в этом Лоренсвилле, как в ловушке, но я могу взять с собой бумагу и печатать новый вариант там.

– Что я буду делать без тебя? Я же делаю столько опечаток, и страницы выходят неаккуратные. – – Он вдруг нахмурился. – Это и впрямь несправедливо по отношению к тебе – ты была так терпелива все это время. И вот опять задержка – эта перепечатка, будь она неладна.