Пещера мечты. Пещера судьбы - Владимир Мальцев

Еще до того, как я в следующий заезд нашел этот фонарь, стало понятно, что соединению пещер по этому пути — не быть. Ни расширять щель, ни показывать ее кому бы то ни было, ни даже топосъемить соединяющий лабиринт нельзя. Путь к северным красотам Кап-Кутана, проходимый за полтора часа без особых сложностей, был абсолютно несовместим с тщательностью нашей консервации этого района. Так что, как это ни прискорбно, до радикального и стабильного решения проблемы с охраной пещер, этого соединения не будет. Как не будет и соединения через Страну Дураков — верхний лабиринт проходил над ней, и найденный в нем на полдороге ветер явно был одной из ветвей ветра, выходящего из Кузькиной Матери.

Сложилась любопытнейшая ситуация. Соединение и есть (прошел фонарь), и нет — не прошел ни один человек, а главное — нет и не будет карты участка стыковки.

Незыблемость принципов легко нарушаема. Несмотря на то, что я явно объяснял Александру Климчуку,[22] что информация о стыковке неофициальна, и данные по параметрам я буду продолжать давать раздельно, он не удержался и всюду сообщил о рекорде. Вместе с Дублянским, в свое время и провозгласившим принцип «нет карты — нет и пещеры». Для сохранения самоуважения необходимо было всячески форсировать стыковку через Б-подвал.

* * *

Усилия были разделены. Самаркандцы, координация действий с которыми наконец установилась, с завидным упорством ковыряли из Тещиной Гостиной. Степа Оревков и несколько других команд рубились в Б-подвале. Мы пытались найти проход из южной части Промежуточной, в которую, по-видимому, шел главный вынос глины из Б-подвала, а также искали новые варианты. Впрочем, за самоцель стыковку держали только энтузиасты Б-подвала. Остальные преимущественно вели работу на новых продолжениях, переключаясь на поиск вариантов стыковки только когда кончались более осмысленные идеи.

Впрочем, регулярно возникающий дефицит идей не был единственной проблемой. Б-подвал стал предельно сложен технически и физически. Сепулькарий до лагеря был относительно благоустроен, да и водопровод не давал сбиться с пути, но — за лагерем наросло уже столько же, если не больше, новых продолжений. Отнюдь не благоустроенных. Не все группы выдерживали это. Так, в целом сильная команда Володи Андрусенко при попытке поработать в Б-подвале тащилась туда более трех суток — просто не пролезали в узости — и сдалась, не дойдя до фронта раскопок.

* * *

На 1989 год пришлось сразу два прорыва. Первый из которых и обнадеживал, и — разочаровывал. Степа раскопал в Б-подвале очередной стометровый кусок, за которым все стало уже совсем плохо. Несмотря на ветер со всех сторон, физически вызывавший ощущение предельной близости к цели. Огромный завал, маленькие дыры, гипсовые шарики, и — никаких перспектив, что дальше станет легче. Оставалось тупо копать по всем возможным направлениям в надежде, что осталось чуть-чуть. Пещеры подошли друг к другу уже достаточно близко, чтобы желательные направления стали совсем непонятными. С имеющейся точностью увязки пещер и подземных топосъемок можно было только сказать, что остались первые метры. Или первые десятки метров. В любом направлении.

Во-вторых, мы с Володей Детиничем, как это водится, в последний день экспедиции нашли очень перспективную и легко копаемую точку в Низком Зале Промежуточной. Перспективную отнюдь не в смысле возможного соединения с Кап-Кутаном, а в смысле нового района. За которую немедленно взялся Вятчин, чья экспедиция начиналась через месяц. И вопреки всем ожиданиям, он нашел продолжение, идущее именно навстречу Б-подвалу. И не только идущее навстречу, но и выглядящее в точности так же, как Степин концевик — завал со впаянными в шарики реликтами древних гипсовых люстр. И что самое главное — в его конце был слышен стук кувалд из Б-подвала. В этот раз — реальный. Впрочем, наличие слышимости могло с равным успехом означать как метры, так и сотни метров — плиты, разносящие стук до трехсот метров, мы знали.

* * *

Неприятно было то, что возможность стыковки опять стала проблематичной. Найденный Вятчиным ход, названный Галереей Бешеных Собак, не только транспортировал ветер от Низкого в сторону Б-подвала, но и собирал по дороге ветры с других участков Промежуточной. В частности, с Тещиной Гостиной. Создавалось впечатление, что это — своеобразное «горлышко», собирающее все ветра, которые дальше опять рассасываются и появляются во всех пяти ветвях Б-подвала. А это могло означать только одно — между пещерами есть серьезная разница в высотах и этот точечный переход воздуха происходит через вертикальную щель, скорее всего непроходимую. Примерно такая же разница в высотах получалась и по топографической увязка пещер. Но увязка сама по себе могла быть и ошибочной, а здесь — такое подкрепляющее соображение. К тому же — тупик Галереи Бешеных Собак без динамита был совершенно не копаемым.

Последний массированный штурм Б-подвала состоялся в 1990 году, во время нашей совместной экспедиции с американцами. Балашихинцы, причем наиболее упорные из них — Голованов с Бородиным. Вятчин. Степа. Пряхин. Словом, сборная команда высшей лиги. И каждый махал кувалдой в своем собственном шкурнике. И все абсолютно без толку. Чем дальше, тем хуже.

* * *

Руки опустились. И вот тут в первый раз в истории в Б-подвал полез Бартенев. То есть не совсем в первый — на экскурсии он лазил туда и раньше. Но копать — в первый. За неимением отечественных фанатиков, с большой командой англичан. Англия — очень хорошо исследованная страна, и их спелеологи, в отличие от наших, уже чуть ли не половину столетия не находят ничего нового иначе, чем в результате длительных раскопок. Некоторые пещеры у них методично копаются лет по двадцать. Так что наши проблемы для них — дело привычное и плевое.

Ха! Привычное и плевое. Б-подвал за пару дней доломал и англичан. Был принят единогласный вердикт, что на весь этот Б-подвал следует забить русско-английский мозолистый хрен, а заодно поставить на нем крест. Причем последнее решили учинить физически. А за неимением креста вставить в последний раскоп молоток. Который все равно было лень тащить наверх.

* * *

И все-таки есть Бог на свете. Или нечто его заменяющее. Иначе трудно было бы объяснить, что ровно на следующий день к Бартеневу пришел главарь сидевшей в Промежуточной команды красноярцев. Невинным и смущенным голосом он осведомился, где лежит пикет номер такой-то, а рядом — стоит молоток.

Опять наслушавшись энтузиаста раскопок в Тещиной Гостиной Пряхина, красноярцы учинили еще один прочес ее окрестностей. А окрестности там такие — во все стороны потолок постепенно понижается, переходя в слишком низкую для проползания горизонтальную щель. Копать хоть и тяжело, но можно в любую сторону. И вот в конце одного из старых раскопов, заглянув в щель, они увидели на горизонте явный блеск металла. Не найдя туда обходов, они прокопались. Всего метров пять. Всего за пару часов. Но сориентироваться в лабиринте дальней части Б-подвала не смогли, и даже полной уверенности, что прокопались туда, куда нужно, не имели. Совместный траверс и торжественное завершение топосъемки решили вопрос. Все мои соображения о высотных несбивках и о структуре ветров оказались неверны. Зато теперь рекорд был. И в том, что последнюю точку поставили именно бывшие практически ни при чем красноярцы — была высшая справедливость. Слишком много групп положили слишком много сил на прохождение Б-подвала, чтобы лавры достались какой-то одной.