Ренди. Жизнь вне времени - Марина Викторова

Мы с Васькой встретилась, зашли в кафе, как в старые добрые времена, вспомнили студенческие годы, а потом я выслушал подробный рассказ о его невесте. После фразы «не хотим обычную свадьбу с рестораном» в моем сердце зародилась тревога. А когда Васька сообщил, что мероприятие будет проходить в Подмосковье на природе в будний день, потому что так дешевле, я начал жалеть, что так поспешно согласился.

Во-первых, такая дата означала, что мне нужно отпрашиваться с работы, а я не любил это делать. Абсолютно все руководители ведут себя по принципу «два согласия – один отказ»; если будешь слишком часто уходить с работы, тебя могут не отпустить, когда произойдет что-то по-настоящему важное. На мой взгляд, отпрашиваться стоит только в случае болезней, похорон, форс-мажора а-ля «прорвало трубу», но никак не на гулянку, так как для праздников есть выходные. И еще я уверен, что пригласить гостей в будний день – значит проявить к ним неуважение.

Для своей свадьбы Васька и его невеста арендовали коттедж в находящемся у черта на рогах поселке Улыбкино. Еле найдя это место на Яндекс-картах, я понял, что добраться туда будет непросто из-за грунтовой дороги: видимо, место, как и дату, тоже выбирали по принципу дешевизны, а не удобства. Мысленно начиная искать пути к отступлению, я намекнул Ваське, что меня могут вызвать по срочным делам. Он в ответ сделал обиженную мину и привел неоспоримый аргумент: «Свадьба бывает раз в жизни». Мне тогда очень хотелось сказать: «Наивный ты человек», – но я сдержался, чтобы не поссориться с приятелем.

Все утро следующего дня, постепенно привыкая к мысли о том, что мне уже не отвертеться, я внимательно изучал схему проезда и любительский сайт этого Улыбкино. К вечеру, сопоставив описание маршрута и возможности своей машины, я решил, что по сухой дороге вполне можно проехать, после чего на сердце полегчало. Вдохновленный, я даже сочинил забавную статью под названием «Свадебный цирк. Заметки опытного гостя». Вечером, придя домой, я находился в отличном расположении духа, как вдруг раздался телефонный звонок.

– Алло, – ответил я, видя на своем мобильном незнакомый номер.

– Джерри? – спросил мужской голос.

– Да, – подтвердил я.

– Это Паша, брат Васьки. Мы с ребятами делаем ему сюрприз на мальчишник. Заходи в «Контакт», обсудим.

Внутренний голос сразу подсказал мне, что добром это не кончится. Тем не менее я включил компьютер и открыл страницу созданной Пашей группы «Вконтакте». Помимо меня в ней было еще 12 парней, из которых я знал только Димку, еще одного институтского приятеля. Началось обсуждение мальчишника. Мое предложение спокойно выпить пива в уютном баре сразу было отвергнуто, так как народ хотел приключений на свою пятую точку. Некто Тимур25 вообще предложил отправиться в промзону и пугать дворняг пневматикой. Какой-то Серега Одинцов высказался в пользу поездки автостопом до Питера. У меня сложилось впечатление, что из виртуальных собеседников вообще никто не работает либо у них свободный график, а начальство – образец понимания. Спустя два часа бесплодных дискуссий все стали судорожно вспоминать, что же любит сам Васька. В полночь, уставший и злой, я выключил компьютер и завалился спать. Ничего путного мы в тот день так и не придумали.

Бесполезное обсуждение сюрприза продолжалось всю неделю. Злосчастный мальчишник переносили с одной даты на другую. В пятницу я уже начал открыто возмущаться, так как мне нужно было планировать свой график. К тому времени за основной сценарий приняли следующее: мы оплачиваем Ваське аренду крутого мотоцикла, он катается, а мы его ждем, потом все едем в кафе, которое, конечно, располагалось непонятно где. Когда я заметил, что нам будет интереснее кататься вместе, мне ответили, что это дорого.

– Нет, Ренди, у меня уже мата на них не хватает! – возмущался я в субботу, разговаривая со своим любимым. – Семь пятниц на неделе! Мотоциклы им дорого, а такси до Бутова и обратно – нет! Черт подери, да я сам уже готов отдать любые деньги, лишь бы они определились, чего хотят! Что за дурацкое желание сделать мальчишник самым запоминающимся событием в жизни?! Держу пари, невеста очень «обрадуется», когда Васька придет на свадьбу со сломанной рукой после катания на мотоцикле.

– Высказался? – мягко спросил Ренди.

– Нет, я только начал. Ненавижу отношение к праздникам в стиле «как встретишь, так и проведешь»! Что за отсталое мнение о том, что от качества свадьбы зависит вся последующая жизнь?! Я устал! Наверное, потому что вместо сна каждый вечер обсуждал мальчишник, переливая из пустого в порожнее! Даже не знаю, что сейчас может поднять мне настроение.

– Прогулка по кладбищу, – неожиданно произнес Ренди.

Его предложение было таким оригинальным, что я сначала около минуты хлопал глазами, а потом согласился, но, самое главное, мой праведный гнев моментально улетучился, а на смену ему пришла заинтересованность.

Для нашего необычного свидания Ренди выбрал благоустроенное кладбище, находящееся на юге Москвы. Людей в тот день там было совсем мало. Я и Ренди шли по асфальтированным дорожкам, разглядывая могильные памятники: на некоторых были выгравированы надписи, даты и фото, другие были оформлены совсем просто, а на небольшой могиле в конце ряда вообще было написано «Женя».

– Рядом со смертью так хочется быть живым, – прокомментировал я. – Спасибо, что меня вытащил.

– Всегда пожалуйста, – последовал непринужденный ответ.

– Взгляни, у каждого покойника здесь своя неповторимая история, – продолжил рассуждать я. – Представляешь, сколько всего могли бы рассказать эти памятники?!

– Которая из историй тебя интересует? – спросил Ренди.

– Ты что, их все знаешь? – засомневался я.

– Я их вижу, – пояснил мой любимый. – Не стесняйся, спрашивай.

Мне не хотелось задавать Ренди простую задачу, поэтому я придирчиво изучил близлежащие могилы, а потом потянул своего спутника в колумбарий. Рассмотрев квадратные плиты, за которыми скрывались урны, я выбрал одну без фотографии.

– Вот, – показал я. – Как умерла эта женщина?

– Перепутала доброту с сердоболием. – Ренди слегка усмехнулся.

– А поконкретнее? – настаивал я.

– В доме Марии Сергеевны на лестничной клетке поселился бездомный бультерьер. Большая часть жильцов хотели вызвать службу по отлову собак, но сердобольная пенсионерка, разругавшись со всеми соседями, стала отстаивать права животного; в ход шли мат, обвинения в безразличии и громкие лозунги о доброте. Отстояв свою позицию, Мария Сергеевна решила взять животное под опеку и отнесла ему миску корма. Стоило новоиспеченной защитнице бездомных собак поставить еду рядом с бультерьером, тот бросился на нее и перегрыз пенсионерке горло, а потом спокойно съел угощение.

– Символично, – протянул я.

– Так происходит, когда начинаешь романтизировать опасность, надеясь, что для тебя будет какое-то особое исключение. Мария Сергеевна не проконсультировалась с ветеринаром, не надела защитную экипировку, рассчитывая, что беспечность сойдет ей с рук. Если тебя смущает бультерьер в этой истории, то представь на его месте неадекватного человека, например агрессивного алкоголика, которому его жена прощает регулярные побои, надеясь, что муженек чудом изменится от самого факта прощения. Знаешь, чем такое поведение обычно заканчивается?

– Жена или перестает прощать, или становится инвалидом после очередного приступа гнева своего мужа.

– Угадал. Прошу заметить, что это не наказание высших сил, а добрая воля самой пострадавшей. Если действия человека продиктованы настоящей добротой, а не желанием стать всемирно известным мучеником, то такой человек не ждет награды или помощи от высших сил и заранее принимает на себя ответственность за все последствия своих благородных решений.

– Ты знаешь таких людей? – поинтересовался я.

– Конечно. На этом самом кладбище, примерно в ста метрах от нас, есть могила человека, проявившего удивительное бескорыстие. Навестим?

– С удовольствием, – согласился я.

Мы вышли из колумбария и прошли по вымощенной природным камнем дорожке. Ренди подвел меня к просто оформленной и не слишком ухоженной могиле. На надгробной плите помимо фотографии и дат была высечена надпись: «Каждый день нужно жить как последний».

– Здесь похоронен один следователь, – начал рассказывать Ренди. – Виктор Замирин пошел работать в милицию сразу после института. Спустя четыре года на их отделение свалилось крупное дело. Началось все с сообщений об исчезновении девочек, потом стали находить детские трупы. Виновного в этих смертях маньяка-педофила поймали, но судьба последней пропавшей девочки оставалась неизвестной. На допросе маньяк заявил, что она все еще жива.

В органах есть практика, когда преступнику предлагают сделку: обвиняемому взамен на важную информацию дают меньший срок. Обычно дело ограничивается изменением количества лет заключения, но на этот раз наглый маньяк потребовал освобождения и только при таких условиях был согласен назвать местонахождение девочки. Изверга допрашивали снова и снова, даже били, но все было бесполезно, так как педофил в дополнение ко всем своим психическим расстройствам оказался еще и мазохистом.