Ренди. Жизнь вне времени - Марина Викторова

Феми не ответила. Поднявшиеся воспоминания хлынули в ее сознание бурным потоком, заставив женщину заново пережить безответную любовь и тяжелую борьбу. Поняв, что шанс вернуть Эдгара упущен, Феми громко вскрикнула; ее разум не выдержал обрушившегося груза прошлого, и женщина сошла с ума. С тех пор, несмотря на старания своей семьи, докторов и состарившегося пастора Йозефа, Феми жила в своем собственном мире, как блаженная, подолгу смотрела в одну точку и все время шептала себе под нос бессвязные слова.

Безумная Феми так и не смогла преодолеть болезненную привязанность. – Ренди закончил свой рассказ.

– Как печально, – произнесла Кира. – А что стало с ее любимым Эдгаром?

– Он прожил жизнь в радости, так никогда и не узнав о судьбе названой сестры.

– Значит, безответные чувства так и остаются без ответа? – снова спросила Кира.

– Как правило, да, – подтвердил Ренди. – Их следует выдергивать из своего сердца с корнем, иначе начинаются пытки надеждой, а потом заведомо проигрышная борьба. Но когда человек находит в себе силы отказаться от подобных чувств, он обретает власть над самим собой.

– Не только романтическая любовь бывает безответной, – с невозмутимым видом продолжила рассуждать девочка. – Желание дружить тоже может быть не взаимным, и родители не всегда отвечают на любовь детей. Разве нет?

– Об этом мы поговорим в конце недели, как я и обещал, – мягко произнес Ренди, – сейчас не время.

В ту ночь, когда мы вернулись в отель, я долго стоял на балконе в одиночестве, вглядываясь в ночное небо. Отчетливо видя звезды, образующие созвездия, я старался запечатлеть в памяти красоту и тишину критской ночи, проникнуться ею, чтобы ощущение умиротворения навсегда осталось со мной.

По возвращении в Москву сюрпризы не закончились. До конца недели я, Ренди и Кира успели прокатиться на лошадях, погонять на картинге, сыграть в боулинг и даже полетать в аэродинамической трубе. Утром мы просыпались рано без всяких усилий, зная, что новый день принесет удовольствие. В эти дни я остро чувствовал себя живым.

В пятницу вечером после катания на воздушном шаре Ренди попросил нас одеться торжественно. Я нарядился в смокинг, а Кира надела новое платье с рюшами. Довольный нашим внешним видом, Ренди отвез меня и Киру в один помпезный ресторан. В просторном зале на сцене играли музыканты, за столиками сидели женщины в вечерних платьях и мужчины в смокингах и фраках; некоторые пары танцевали под мелодичную музыку. Втроем мы ужинали, наслаждаясь обстановкой, когда к Кире подошел симпатичный мальчик примерно ее возраста.

– Вы такая красивая! – с восхищением произнес он.

– Правда? – Щеки Киры загорелись румянцем.

– Можно пригласить вас на танец? – спросил мальчик.

Выглядевшая совершенно счастливой Кира последовала за своим юным кавалером.

– И что это было? – искренне удивился я.

– Какой же бал без принца, – напомнил Ренди. – В жизни «Золушки» так и остаются разгребать пыль, но на этот раз я решил исполнить мечту маленькой девочки, потому что, возможно, она последняя.

Слова Ренди были подобны отрезвляющему душу. «Неужели после такой ударной дозы радости, – задумался я, – Кира не откажется от своего желания?»

В последнюю ночь каникул, перед тем как племянницу должны были забрать родители, мы втроем не спали. Ренди принес целую коллекцию любимых девчачьих сериалов: «Чародейки», «Винкс – школа волшебниц», «Сабрина – маленькая ведьма» и, конечно, «Сейлормун». Мы посмотрели их все, перескакивая с одной серии на другую, на полном серьезе обсуждали, кто из парней подходит фее Блум, а Ренди даже позволил развеселившейся Кире заплести себе косички. Моя взрослая не по годам племянница превратилась в девочку-ангелочка, которая носит одежду розового цвета, любит играть и всегда может положиться на своих близких. Румяная, загорелая, светящаяся жизнелюбием, Кира была настоящей Мисс Очарование.

Под утро час или два мы все-таки поспали. Когда до приезда родителей осталось совсем мало времени, племянница вышла в ванную и переоделась в свою старую одежду.

– Пора тебе выполнить обещание. – Кира посмотрела на Ренди.

– Даже сейчас ты все еще хочешь отказаться от эмоций? – переспросил ее мой любимый.

– Особенно сейчас, – подтвердила Кира. – Пусть мои последние чувства будут радостными. Не желаю снова возвращаться в полную жести реальность и поливать слезами краткие просветы в общем мраке.

– Каждый волен самостоятельно определять свой путь, – согласился Ренди.

Преображение Киры длилось меньше секунды, но мне показалось очень долгим. Я видел, как румянец исчез со щек девочки, кожа стала бледной, а взгляд холодным, как скальпель хирурга. Когда через несколько минут приехали родители Киры, Люба по своей привычке раздраженно спросила дочь, почему та еще не собрала вещи.

– Мне понадобится восемь минут, – спокойно произнесла Кира, окатив мать такой волной холода, что Люба моментально притихла.

Тембр голоса девочки остался прежним, но интонации приобрели пугающий механический оттенок. Валера и Люба смотрели на дочь так, будто видели ее впервые. Ошарашенные преображением, они даже не поинтересовались, кто такой Ренди. Все наши подарки, включая красивые платья, Кира оставила у меня, в новой жизни они ей были не нужны.

* * *

– Подождите. – София прервала писателя. – Еще раз, как фамилия вашей племянницы?

– Буланова.

– Ну, конечно! – воскликнула девушка. – Кира Буланова! Генеральный прокурор Российской Федерации! Она легенда! Пересудила многих влиятельных чиновников.

– Так племянница выполняла свой долг перед страной, – пояснил Джерри. – Бесчувственному человеку неведомы страх, стыд, обида, лень, впрочем, как и сострадание. Кира, движимая единственным оставшимся чувством долга, училась и работала по многу часов, не зная усталости.

– Журналисты называли Киру Буланову совершенной машиной правосудия, – вспомнила София. – Говорили, что после допросов, которые она проводила, даже матерые зэки выходили едва ли не в слезах. Как умерла ваша племянница? Кажется, было заказное убийство?

– Да. Ей к тому времени исполнилось всего сорок три года. – Джерри печально опустил глаза. – Мой двоюродный брат Валера тоже рано умер, а перед этим долго мучился, так как к пятидесяти годам его медицинская карта доросла до размеров «Войны и мира».

– А мать Киры, Люба?

– Пережила всю свою семью. В старости она постоянно жаловалась на холодность дочери. Из чувства долга Кира покупала ей лекарства, готовила, убиралась, но любую попытку Любы поплакаться останавливал легендарный взгляд прокурора. Я не сочувствовал Любе, так как она получила по заслугам.

– А что младший брат Киры, Антошка?

– До сорока пяти лет он путешествовал, постоянно клянчил деньги, все искал себя. Потом женился на женщине, у которой скоро начались проблемы с алкоголем. Антон развелся. Однажды, желая вспомнить молодость, он полез на стройку заниматься паркуром и разбился насмерть.

– Знаете, – сказала София, – а я могу понять желание Киры.

– Я тоже, – невозмутимо ответил писатель.

Глава 16

Прогулка по кладбищу

Некоторые события позволяют человеку считать, что все вокруг ему должны. К таким событиям относятся предсмертный период, беременность и свадьба. Если умирающего или беременную я еще могу понять, то требования сумасшедших брачующихся всегда вызывали у меня негодование. Подготовка к свадьбе чаще всего начинается с поздравлений и безобидных шуток. Если жених с невестой – разумные люди, то праздник проходит весело, оставляя у гостей приятные воспоминания, но когда молодые желают сделать из своей свадьбы событие века, на зависть голливудским продюсерам, то, что должно приносить радость, перерастает в неприятную обязанность. Самое интересное в такой ситуации, что тронувшиеся умом женихи и невесты абсолютно уверены, что все вокруг разделяют их больные фантазии на тему предстоящего торжества, а при малейшей попытке призвать такую парочку к порядку начинается настоящий шантаж: тебя обвиняют в порче настроения и пророчат, что если семейная жизнь не сложится, то только по твоей вине.

В начале мая мой институтский приятель Васька обрадовал меня новостью о предстоящей женитьбе и пригласил на свою свадьбу, намеченную на июнь. Я, конечно, согласился, так как в студенчестве мы с Васькой были неразлейвода. Потом, после окончания ВУЗа, у каждого из нас появилась своя жизнь, мы стали встречаться реже, но сохранили теплые отношения. Из нашей институтской компании в журналистике остались только я и Васька, который, в отличие от меня, свою профессию любил. До корней волос правильный, мой приятель все же не был занудой, он с удовольствием развлекался, любил дискотеки, но практически не пил алкоголь. После получения высшего образования Васька сменил две газеты и три журнала, но все-таки нашел хорошую работу, потом встретил девушку и решил, что пора обзаводиться семьей.