Великая волшебница, вернувшаяся триста лет спустя (СИ) - Свадьбина Любовь

Солнце отражалось от поверхности воды и подсвечивало его глаза, придавая им магическую глубину.

— Боюсь, ты проиграешь, — заметил Синеглазка. — Или надеешься, что я поддамся?

«Нет, я надеюсь, что ты так увлечёшься попытками покрасоваться, что у меня появится возможность оглядеться внимательнее», — мысленно проворчала я, но внешне лишь расширила мягкую улыбку:

— Я не очень люблю, когда мне поддаются. Предпочитаю, когда подчиняются. Но в этом случае я предлагаю не более чем развлечение, а то от этого огородничества с ума сойти можно.

Оттолкнувшись от его широкой мускулистой спины, я провокационно хмыкнула, развернулась и поплыла к водопадам.

Счастливо уверенная, что Синеглазка прикроет нас от надсмотрщиков.

И столь же несчастно уверенная в том, что он последует за мной и станет мешаться.

Это тело ещё не достигло пика физического развития, но маленькие размеры уменьшали сопротивление воды, а накачка маны компенсировала слабость мышц. Вода, падая вдоль почти отвесного склона горы, сотрясала озеро. Пена и брызги сверкали на солнце. Сопротивление потоков усиливалось, вибрация рокочущей воды пронизывала меня. Эта сокрушительная сила воды потрясала воображение.

Озеро, пять низвергающихся вниз водопадов — всё это вдруг показалось таким огромным, а я — такой маленькой песчинкой в этом чудовищном рёве. И ощущение сопротивления такой сокрушительной мощи пьянило. Если бы не необходимость сохранять дыхание, я бы расхохоталась. Вливая и вливая ману в мышцы, я рассекала потоки. Они всё ощутимее ударяли по телу, живот уже дрожал от напряжения, но кровь кипела, и я продолжала двигаться, изучать эти опасные течения, чтобы найти в них место, через которое можно проскочить…

Водоворот потащил меня вниз в окружении бесчисленных пузырьков и былинок. Но я не испугалась: течения и водовороты не непрерывны, они, словно хищники, держат добычу, но и у них есть слабые места, точки, где для выхода требуется не так много усилий. Мана позволяла не дышать дольше, чем может обычный человек. Я расслабилась, давая мышцам отдохнуть и прислушиваясь к ощущениям, ловя момент.

А когда давление воды ослабло, резким толчком высвободилась из смертельно-опасного потока и рванула к яркой поверхности воды. Я не доплыла совсем чуть-чуть, когда сзади меня обхватили сильные руки и вытолкнули на воздух.

— Ты с ума сошла?! — заорал на ухо Синеглазка, и даже сквозь бешеный рокот водопадов я расслышала в его голосе непривычную панику.

Он судорожно сжимал меня, и сейчас я задыхалась сильнее, чем под водой. Это показалось смешным и в то же время милым, нас закручивало в потоках и пузырьках, рядом взрывалась в бесконечном падении вода, окатывая нас сверкающими бриллиантами брызг. И эти сильные руки продолжали стискивать меня так, словно я ещё тонула.

— Не смей рисковать собой! — снова прокричал Синеглазка.

Нас и так относило от водопадов, а он ещё и развернулся, чтобы уплыть быстрее.

Откинув голову, я тоже закричала:

— Двадцать процентов! Я отдам тебе двадцать процентов, если мы найдём под водопадом сокровище!

Как бы ни пьянила меня борьба с водной стихией, я поняла, что на текущем уровне развития сама под водопад не проберусь. Нет, попытаться можно, но, на мой взгляд, это слишком большой риск без гарантии успеха и того, что сохранившиеся камни маны стоят таких усилий.

А что до возвращения на более поздних уровнях развития — как показала практика, это может занять слишком много времени.

Так что, если хорошо подумать, лучше рискнуть и предложить Синеглазке сделать всю самую сложную работу и надеяться на его если не честность, то хотя бы на желание втереться ко мне в доверие и выведать секреты. Я даже готова была отдать ему ещё большую долю.

— Что? — переспросил Синеглазка.

Мы отплывали всё дальше от водопада, и рокот не так сильно давил на барабанные перепонки. Моя голова по-прежнему опиралась на горячее плечо Синеглазки, и губы почти касались его уха:

— Мой отец был исследователем, он нашёл информацию о сокровищах, спрятанных под пятью водопадами. Я могу подсказать, как проплыть в скрытую пещеру, но мне нужна помощь сильного мага. Предлагаю двадцать процентов от сокровищ за помощь мне.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Маг огня под водой, — фыркнул Синеглазка. — Это попахивает безумием. И почему я не удивлён?

— Ах, безумие — это так романтично, — томно вздохнула я, на что получила немного ехидное:

— Ты говорила, что тебе не интересны те, кто притворяются ради твоего одобрения.

— Двадцать пять процентов.

— О, кажется, ты начинаешь меня ценить.

— Я не могу не ценить того, кто делает такой шикарный массаж. Ты навсегда в моём сердце!

Синеглазка крепче обнял меня под грудью и повернул голову. Наши лица оказались очень близко, дыхание смешалось. Капельки воды стекали с его волос, лба, сверкали на ресницах и чуть приоткрытых губах. Радужные отблески водопада подсвечивали яркие радужки, но те стремительно утопали во тьме расширяющихся зрачков. Это было захватывающее зрелище, полное грозной и странно уязвимой чувственности.

Эти глаза, казалось, кричали.

Слишком серьёзные.

Слишком глубокие, словно за ними скрывалась бездна.

Все мои инстинкты взвились, приказывая больше с ним не шутить. Я ведь не с безобидным котёнком играла. И пусть он младше меня, он уже не мальчик, которого я могла бы просто подавить напористостью и опытом. По крайней мере, не сейчас, когда я всего лишь маг второго круга, и за мной не стоит настоящая магическая мощь.

Я мягко улыбнулась. Я умела нежно улыбаться даже злейшим врагам. Именно эта улыбка не раз спасала меня и дважды позволила свернуть шеи слишком расслабившимся в моих объятиях мужчинам.

Это была улыбка самозащиты перед смертельной контратакой.

Осознав это, я непроизвольно сменила её на чуть более искреннюю.

— Синеглазка, — и не стала добавлять в голос слишком много фальшивой нежной покорности. — Не смотри на меня так, ты меня пугаешь.

Он моргнул, и хотя его зрачки оставались расширенными, из глаз исчезло это странное кричащее выражение, полный смысл которого я понять не могла.

— Извини, — хватка его руки стала мягче. — Я не подразумевал ничего дурного, меня удивили твои слова.

— О, я просто слишком много болтаю, не обращай внимания.

— Не замечал такого. — Синеглазка сосредоточил взгляд на берегу и поплыл туда. — Раньше ты больше слушала.

— Ну… — я нахмурилась от неприятного осознания. Я не заметила, или не хотела замечать, как начала это делать. — Я много болтаю и шучу с теми, кого… кхм, приняла в круг товарищей.

Рука Синеглазки дрогнула на моей груди, он лишь на миг сбился в своём заплыве. Я невидяще смотрела на огороды и копошащихся там штрафников. Мы проплывали над огороженным щитками участком выращивания водорослей, они плавно колыхались, почти касаясь наших ног…

На самом деле такое лёгкое отношение к Синеглазке было опасным. Пусть я ни к кому и никогда не испытывала абсолютного доверия, к людям из своего близкого круга невольно относилась намного менее бдительно. Это касалось не только действий, но и слов.

Не то чтобы язык становился совсем без костей, но Синеглазушка из ордена, который охотится за богопоклонниками, а я самая что ни на есть настоящая служительница богов…

Ноги Синеглазки коснулись дна чуть в стороне от оцепленных участков с растущими в воде травами и кустарниками. Проходивший мимо стражник мазнул по нам невыразительным взглядом и зашагал дальше по дорожке.

Никто не обращал на нас внимания. Скоро и мои ноги задели дно и утонули в питательном иле. Скользкие ощущения отвлекли от тяжёлых мыслей: сейчас условно беззаботная жизнь юной аристократки мне нравилась намного больше противостояния маскирующемуся противнику. Это было приятное разнообразие.

— Ну что, согласен на двадцать пять процентов? — весело уточнила я. — Побудем бравыми искателями сокровищ?

Чтобы не смотреть в это отвлекающе прекрасное лицо, я снова окинула взглядом огороды. Помимо штрафников и спрятавшихся под зонтиками надзирателей в закрытой зоне появилась небольшая толпа. Они пока ещё только спускались по дороге от ворот, и нельзя было разглядеть подробностей, но то, как суетились вокруг ядра этой группы профессора в мантиях и светски одетые люди, их позы, движения — всё говорило о том, что сюда пожаловало высокое начальство.