Я, два вампира и дракон - Элис Айт

гулять народ Серениты, увидеть ее было невозможно.

– Иногда я завидую простым людям, не знакомым с нашим миром. У вас все так просто. Черное – это черное, белое – это белое. Что, если я делала все это не ради внуков и не потому, что мне угрожала инквизиция?

– Тогда почему?

По правде говоря, мне было не так уж чтобы интересно. Никогда не понимала, почему в книгах и фильмах авторы такое значение придают финальному монологу злодеев, где те объясняют свои мотивы. Если он совершил преступление, какая мне разница, какие у него для этого были поводы? Пусть они хоть тысячу раз благородные, отправил кого-то в могилу – расплачивайся.

Но мне надо было тянуть время. Марко и Драган уже давно должны появиться, а их все нет и нет. Где, блин, их носит? Чем дальше, тем бо́льшую трещину давало мое и без того напускное спокойствие.

– Ты же сама видела – мы расслабились, – продолжила Тереза. – Привыкли к спокойной жизни и забыли, кто мы. Инквизиция ошивалась у наших границ, могла заявиться к нам прямо среди бела дня, а мы ничего не делали. Только чесали языками, словно бы мы обычные люди и эту проблему за нас решит кто-нибудь другой. Раньше этим занимался Андрей, но он становился все старше и немощнее. Так не могло долго продолжаться. Пришла пора либо распускать общину, чтобы каждый был сам за себя, либо уничтожить инквизицию. Против первого были все, а на второе у нас, ленивых и объевшихся, просто не хватило бы сил.

Солнце село. Ведьма задернула шторы, включила свет и вернулась в кресло.

– Когда зашел разговор о том, кто станет наследником Андрея, я поняла, что ждать дольше нельзя. Никто из потомков не унаследовал горячую кровь и блистательный характер князя. Была еще надежда на Пабло, единственного, кто хоть как-то подходил на это звание, но его случайная смерть все испортила. Его сын Джеронимо – сопляк и дурак, причем дурак упертый. Им невозможно управлять. Он бы… как говорят в России – подвел нас под монастырь? Выяснилось, что у Андрея есть другой потомок – некая Екатерина Тихонова, но в тебе я тоже не увидела перспективы. Одинокая женщина, ничего не добившаяся в жизни, позволившая бывшему мужу крутить собой, как ему вздумается, – плохое резюме для человека, который должен отвечать за целую общину. Управлять ей рвался еще Лоренцо, но я слишком хорошо его знаю – он годами болтает, как мы расправимся с инквизицией, а дальше слов дело так и не ушло. С такими хозяевами Серениту ждал полный и очень скорый крах. Поэтому я пришла к Дитриху, сообщила, что хочу сотрудничать в обмен на то, что меня и мою семью отпустят, сдала Джеронимо инквизиции и постаралась устроить так, чтобы ты испугалась и сама сбежала из Серениты.

– Как вы, наверное, разочаровались, когда поняли, что я никуда не убегаю, а собираюсь решить проблему, – позлорадствовала я.

– Да нет, – равнодушно ответила она. – Видишь ли, все это время я планировала несколько иное, чем просто развалить Серениту и передать руины инквизиции, сохранив при этом свою шкуру. Я надеялась, что община наконец-то зашевелится и даст Дитриху отпор, потому что молодых агрессивных одиночек вроде Марко для этого слишком мало – нужен общий порыв. Вдобавок Марко всегда сдерживал более благоразумный Константин. И тут вдруг этот же самый Константин, обычно озабоченный исключительно своими документами и законами, начинает заглядывать тебе в рот и что-то делать. Подхватывается ленивый Драган, за всеми вами бежит Марко…

Ведьма выдержала паузу и посмотрела на меня:

– Вообще-то я обрадовалась. У меня даже появилась надежда, что со временем из тебя можно будет воспитать нормального лидера. Но договоренность с Дитрихом уже была заключена, и я могла немногое. Только сбить немца со следа, чтобы они не пришибли вас сразу, как только вы выехали из Серениты. Конечно же, я бы не расстроилась, если бы у Дитриха все получилось, но он допустил ошибку – предпочел охотиться за Козимо. Ошибки, ошибки… – Она вздохнула. – Это в природе у каждого живого существа. У людей, пикси, гномов, ангелов – у всех. Мне кажется, ошибки допускает даже Бог. Козимо нам в итоге помог – пробил брешь, обеспечил маской, но Дитрих, как показало время, зря решил, что победа уже у него в кармане.

– И вы все равно будете играть Дитриху на руку, убивая меня, хотя проиграл он?! – возмутилась я.

Где тут логика? Наверное, она у ведьм отличается от логики нормальных людей.

– Единственный, кому я когда-либо играла на руку, – это я сама, – скривила накрашенные губы Тереза. – Дитрих проиграл, при этом поспособствовав моим планам. Инквизиция отброшена и не скоро рискнет сунуться к нам в следующий раз. Община воспрянула духом. Но ты… Ты разочаровала меня. Бросившись в саду к раненому Константину, хотя в этот момент пробили брешь в барьерах, ты показала свои истинные намерения. И что, все это в самом деле было ради того, чтобы переспать с каким-то вампиром?

– Ради любви, – дрогнувшим голосом ответила я.

Ведьма сдержанно рассмеялась:

– Ну вот. Заблуждения молодости. А ведь тебе не восемнадцать лет, за плечами неудачный брак, должна бы понимать, какая это глупость. Но ты сделала еще хуже, чем просто поверила в любовь. Вместо того чтобы позаботиться о барьерах и заставить духа затянуть брешь, ты подставилась прямо под зубы вампира, хотя тебя много раз предупреждали на этот счет. Он не человек! Мог сам позаботиться о себе. В тебе гораздо больше нуждалась Серенита с пробитыми барьерами и хлынувшими внутрь инквизиторами, но ты просто плюнула на нее.

Я стиснула зубы. Да, это была ошибка, о которой мне уже сообщили все, кто только мог. Может быть, теперь, осознав ее и испытав на себе вампирские зубы, я поступила бы иначе. Но разве это плохо – защищать тех, кого любишь?

– Если бы я плюнула на Серениту, меня бы тут уже давно не было, – со всей холодностью, на какую была способна, ответила я. – Вы готовы меня убить из-за одной-единственной ошибки. Меня – женщину, которая всего пару недель назад открыла существование эльфов и драконов! А сами вы чем лучше? Вы годами доводили Серениту до состояния, с которым теперь решили бороться. Может, надо было начинать с себя, а не разваливать всю…

Дыхание внезапно перехватило. Закончить фразу я так и не смогла, как и в принципе шевельнуться. Винить в этом определенно следовало Терезу, которая подняла левую руку, причудливо переплетя пальцы, и навела ее на меня.

– Ну все, поговорили,