Лукашенко. Политическая биография - Александр Федута

Почему россияне так поступили?

«Это соглашение подписали Лукашенко и Шарецкий, — говорит Сергей Калякин. — Его подписал Тихиня, чего делать ему категорически было нельзя — он вышел за пределы своей компетенции. И его подписали Черномырдин, Строев и Селезнев. Причем не очень-то они сильно хотели подписывать, но перед ними поставили вопрос: хорошо, мы договорились, но кто является гарантом этих соглашений? Кто отвечает за то, что завтра каждый не назовет все это — филькиной грамотой? Ответ Черномырдина звучал примерно так: "Гарантом будет великая и братская Россия в лице ее высших руководителей. Мы совершили поступок: мы больного Ельцина оставили в России, так вообще не бывает, чтобы все руководители вылетали в одно государство, в одно место. И подписи членов Высшего Государственного совета Союзного государства будут гарантией соблюдения этих соглашений"».

А Геннадий Селезнев на пресс-конференции почти буквально повторил слова английского премьер-министра Чемберлена, сказанные им после мюнхенского сговора с Гитлером: «Мы привезли мир».

Почему россияне так поступили?

Вот одна из версий: «У россиян самым главным доводом была боязнь повторения в Беларуси московских событий 1993 года»240.

Но есть и другое предположение: «Они сознательно сдавали наш Верховный Совет. Что же, они не боялись, что в дураках останутся? Нет. Они боялись совсем другого. Они боялись потерять Лукашенко как "гаранта" собственных интересов. Как мы потом себе уяснили, что у кого-то из них акции БМЗ, у кого-то — интересы "Газпрома" и т. д. Это уже потом выяснилось. Им нужен был Лукашенко»241.

Эта версия, пока еще только догадка, которая уводит нас далеко вперед. К теме, которой я надеюсь закончить эту книгу.

Мышеловка

Вернемся в Овальный зал, чтобы еще раз убедиться в режиссерском мастерстве нашего героя и его искусстве выстраивать интригу.

Передать, что на самом деле происходило в этот момент в Овальном зале, нелегко. Верховный Совет напоминал разворошенный улей: кто-то возмущался Шарецким и Калякиным, кто-то проклинал Лукашенко, а лидер пропрезидентской фракции «Согласие» Владимир Коноплев неожиданно для всех призывал своих коллег по фракции… не голосовать за ратификацию ночного соглашения!

«Коноплев бегал по залу с мобильным телефоном, согласовывал, командовал, — вспоминает Валерий Щукин. — Мы там сидели, как бараны. Коноплев, не в обиду ему будет сказано, — тоже не руководитель. Если можно сравнить, он — как командир орудия. Ему: "Батарея, к бою", он: "Орудие к бою". "Заряжай". — "Заряжай". Им командуют по мобильнику, он дублирует — и все. Вот его функции. Как у командира орудия. Бегал и давал команду…

Наши руководители фракции сидят и ждут, не хотят брать на себя ответственность. А президентские получили команду, что лучше сорвать подписание. Мы проголосовали "за", но их уже было большинство».

Владимир Коноплев242 и не скрывал, что команду на срыв ратификации отдает не он, а его «хозяин» — Лукашенко. Это было зафиксировано присутствовавшими в зале журналистами: Коноплев поднес мобильник к уху, на мгновение прислушался, вышел в центр и поднял телефон над головой: смотрите, я не от своего имени говорю, а по поручению… Батарея! Не голосовать!

Не трудно понять, почему Лукашенко дал такую команду. Зачем ему связывать себя какими-то обязательствами? Но ведь есть «гаранты», есть с ними договоренность. Принимать на себя ответственность перед ними за нарушение данного слова Лукашенко не собирался, ему было гораздо выгоднее свалить ее на парламент…

И Лукашенко лично прибывает в Верховный Совет и начинает уговаривать депутатов ратифицировать подписанное соглашение — причем без принятия каких-либо дополнительных документов.

Это и была ловушка, в которую угодили Шарецкий и Калякин. Подписывая ночное соглашение, они предполагали, что наутро им удастся принятием разъяснительного постановления о порядке созыва Конституционного собрания и т. д. хотя бы отчасти нейтрализовать свой проигрыш.

Лукашенко это сразу понял и выбрал простую тактику: настойчиво просить парламент ратифицировать соглашение, прекрасно понимая, что без принятия дополнительных документов депутаты на это не пойдут. Соглашение будет сорвано, но сорвано не по его, а по их вине. Понятным было и то, что ни Ельцин, ни его посланцы ни в какие тонкости вникать не будут и даже не попытаются разобраться, кто на самом деле срывает ратификацию.

«Я думаю, что сейчас многие из депутатов вели бы себя по-другому, — считает Сергей Калякин. — Но тогда… Коноплев кричит с трибуны: "Не голосуйте за это соглашение, президент вас просит!", — и даже оппозиция не голосует. Хотя оппозиция должна вроде бы действовать наоборот, но даже она голосует так, как нужно Лукашенко, — это алогично просто. Это просто алогично!»

Но ничего «алогичного» на самом деле там не было. А была ловко сконструированная интрига и хитро продуманная заморочка. Коноплев как бы от имени шефа призывает не поддерживать соглашение, и те, кто за шефа, голосуют «против». Лукашенко призывает поддержать соглашение — и те, кто против Лукашенко, голосуют опять же «против». И в этом хаосе руководители фракций уже не контролируют ситуацию. В зале нет никого, кто, подобно Гончару, мог бы четко и жестко объяснить депутатам, какую глупость они совершают. Даже не глупость — политическое самоубийство. Ведь их заманивали в мышеловку.

«В итоге не хватило нескольких голосов для утверждения, — вспоминает Михаил Пастухов. — После чего Лукашенко сказал:

— Ну, раз Верховный Совет не утвердил соглашение, то чего должен соглашаться с его условиями я? Я тоже тогда не выполняю свои обязательства».

Дверца мышеловки захлопнулась.

Депутатского большинства уже не было. И не было парламента. Он перестал существовать в тот момент, когда исчезла всякая надежда на импичмент.

Конституционный суд «сдает» Конституцию

Рассказывает Михаил Пастухов:

«Утром, когда мы пришли в Конституционный суд рассматривать дело, уже собрались все участники процесса. Многие судьи были одеты в мантии. Валерий Тихиня опоздал и пришел в двадцать минут десятого, говорит: "Мы срочно должны провести совещание". С воспаленными глазами и, чувствуется, уставший. Но мы уже знали, что подписано ночное соглашение.

Тихиня нас с ним познакомил. Он сказал, что удалось избежать трагических последствий в нашей стране — при патронаже российских должностных лиц заключено соглашение, по которому Лукашенко не будет настаивать на обязательном референдуме по вопросу принятия Конституции, депутаты отзовут свои подписи, а Конституционный суд в этом случае прекратит это дело. Все вроде бы — чин-чинарем. Но был единственный вопрос, который я и задал Валерию Гурьевичу:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});