Хроники Дебила. Свиток 4 (СИ) - Егор Чекрыгин

…Сдается мне, этот вопрос и правда сильно беспокоил Кор’тека. Не дай бог еще почувствует себя ненужным и бесполезным. Этак ведь и в степь уйдет… или прибрежники в море бросаются? Вот ведь блин, похоже из-за меня тут первый кризис не понимающих друг друга поколений произошел. А тут это отнюдь не шуточки. Тут на почтении к старшим все взаимоотношения и внутри рода и даже в «небесной канцелярии» держатся.

Ведь в этом мире, как я уже говорил, из года в год, из века в век, считай ничего и не меняется тысячелетиями. Так что дедушка, коли окончательно не впал в маразм (а до маразма тут не доживают), всегда чуточку умнее и опытнее внука. И даже когда слабеют мышцы и замедляется реакция, еще долгие годы способен приносить пользу племени своими советами и пониманием жизни и природы.

Так что дети-внуки испытывают искреннее уважение к старшим родичам, а через это и к Предкам, будучи уверенными, что те всегда мудрее, всегда знают больше и потому могут дать полезный совет. …Собственно, на этой уверенности держится и большая часть моего авторитета — ведь я же «говорю» с предками.

А что начнется, когда детишки вдруг обнаружат, что их объем знаний чуточку больше, чем у дедушек? Что станет с авторитетом не умеющих писать, читать и считать Старших? Не появится ли у молодого, глупого, но полного максимализма нового поколения чувство превосходства и пренебрежения Старшими?

А коли ты не слишком уважал Старших при жизни, то с какого хрена уважать их после Смерти? А зачем тогда уважать их традиции, обычаи и принятый ими Закон?! Опять, «…молодежь не слушается отцов, и каждый хочет написать книгу» получится?

…Да уж, ворвался я в эту жизнь, словно речной поток в сонный прудик. А местная фауна к такому не приспособлена. Не умеют местные толстые и широкие караси противостоять сильному течению и бегать от быстрых стремительных щук. И как бы не было от всех моих нововведений куда большего бардака и вреда, чем пользы. Такой конфликт поколений запросто может прикончить племя ирокезов уже при жизни нынешнего поколения. …Как-то надо в воспитании своих особо продвинутых учеников сделать акцент на уважении и почтении к старшим. Вот хотя бы…

— О чем ты говоришь, Кор’тек? Сам подумай, чего будут стоить лодки, пусть и огромные и под парусом, без твоего знания моря или берега? А про охоту на коровок, по значкам на коже не научишься. Да если я даже и попытаюсь записать все, что ты знаешь о разных землях, и море, и живущих в нем малых рыбках или огромных чудовищах, мне бы шкур всех наших овцекоз, верблюдов и овцебыков не хватило!

Новые знания, это хорошо. Но они ничего без твоих старых знаний и без твоего опыта и понимания, которые ни словами не расскажешь, ни знаками не запишешь. …Вот помнишь, как ты нас ночью на отмель вывел? А когда я тебя спросил, как ты смог понять, что мы на месте, ответил, что «волна тут другая». …Вот попробуй мне словами рассказать, какая она эта «другая волна», да чтобы я сам смог среди ночи да нужное место посреди моря найти!

Кор’тек задумался. Хорошим оратором он особо никогда не был и описать отличие волны над отмелью от волны на глубине, ясное дело, не смог. И оттого воспрянул духом и даже вроде как приосанился. Комплекс неполноценности у него явно прошел. …А вот у меня, в длинном списке моих проблем, кажется появилась новая.

Утром пришлось с утра пораньше выбираться из теплого адмиральского жилища и топать в морозную сырость на поиски своих студентов.

В общем, как я и предполагал, они забрались в какой-то овражек и перекантовались там ночью, сгрудившись у крохотного костерка и грея друг дружку теплом своих тел, обычное дело Тут. Зато с утра пораньше все были бодры, веселы и полны энергии. …Ну по крайней мере на то, чтобы активно ежиться и стучать зубами, энергии им точно хватало.

Так что для начала я повел их в сторону верфей, чтобы познакомиться с достижениями ирокезского флота, а заодно заработать себе на завтрак, благо черной работы тут всегда найдется. Одно плохо, пришлось подавать личный пример ударного труда, потому как до тех пор, пока Книга не стала тут основным источником знания, учиться приходится наблюдая за действиями учителя. А учитель, ведущий себя как нахлебник, не лучший пример для будущих Голосов Закона.

Зато мы сгребли и набрали целую корзину разных стружек, сучков и опилок, так что будет чем развести костер, и получили на завтрак здоровенную миску горячей рыбной похлебки и по лепешке на рыло.

Затем с моря пришел Кор’тек со своими людьми, уходившие с утра пораньше проверять сети и ловушки, и после того как мы перетащили улов в коптильни, показал нам новые лодки… И впрямь показавшиеся огромными, даже мне. (Видать отвык я от созерцания больших океанских теплоходов).

Две лодки были примерно по метров семь-восемь длиной, а еще одна доходила аж до девяти-десяти.

Странно, но они почему-то не очень напоминали те, что я пытался рисовать мастерам, пытаясь объяснить, чего я от них хочу, или на изготовленную мной модель. И самое ужасное, я не мог понять, чем именно.

Видать мастера просто тупо не поняли моих мутных разъяснений, зато пошли чисто своим путем и, судя по рассказам Кор’тека и по личному опыту (нас даже немного покатали по бухте), вполне преуспели, сделав свое, пусть на мой взгляд и чуток узковатое с какими-то непривычными обводами, но все же вполне мореходное судно.

В конце концов, я уговорил нашего адмирала прокатить нас до ближайшей отмели, где могли находиться нужные нам ракушки, благоразумно оставив выбор непосредственного места добычи на разумение самого Кор’тека — лично я в поисках морской живности был не силен.

С чего надо начинать извлечение ракушек из холодного моря, один вид на серые тяжелые волны которого вызывает озноб и желание укрыться в теплом помещении до середины лета? Правильно. С поиска дров и устройства чего-то вроде места для отогрева.

Закончили строить парилку мы только к середине дня. Это был небольшой шалашик над выкопанной ямой, на дне которой был сложен каменный очаг и разожжен костер. Сверху шалаш обложили вырезанным в степи дерном, так чтобы не осталось ни одной щели, дым от костра уходил в дверной проем. Потом еще часа два жгли собранный по пляжам плавник, пытаясь раскалить камни очага до красна. И вот когда все прогорело…

…Короче, как обычно, пришлось раздеваться и показывая дурацкий пример ученикам. Так что обмазавшись коровкиным жиром и мысленно проклиная всех изобретателей письменности скопом, полез в обжигающе ледяную воду.

Пошуршал руками по дну, переворачивая камни и исследуя попавшиеся в ладони ракушки и похожие на них камушки, нашел парочку нужных раковин, продемонстрировал их подопечным и быстрее ринулся в натопленную землянку, поскольку уже совсем не чувствовал своих ног. И дальше уже особо из нее нос не высовывал.

Но тут, к счастью, хорошо сработал менталитет моих обормотов. К моей большой радости они восприняли необходимость лезть в ледяную воду не как издевательство, а как некий Вызов и Испытание. Так что в дальнейшем мне пришлось не столько загонять их в воду, сколько выгонять из нее и заставлять идти греться. А то эти оболтусы, естественно, устроили соревнование, кто продержится дольше, и со всем своим юношеским максимализмом готовы были лучше умереть от холода, чем уступить товарищу.

Но так или иначе, а к вечеру на берегу уже лежала изрядная груда витых и колючих ракушек. …Осталась мелочь — найти еще пару раз по столько же, извлечь из раковин моллюсков, разложить по кувшинам с растворенной в воде золой, плотно закрыть и держать в тепле. …Не лучшее время года я выбрал для этой работенки.

Но мои подопечные не жаловались. В их глазах все эти трудности лишь повышали ценность самой работы. Молокососы, им был нужен героизм и приключения на задницу, чтобы чувствовать себя особенными и достойными задирать носы перед другими сверстниками. Чего-чего, а этого добра я им мог представить в избытке.

Возились мы со всем этим делом несколько полных холода и сырости дней, а в благодарность за труды каждый из учеников, кроме сопливого носа и ободранных при чистке ракушек рук, смог повесить себе на шею ракушку этого чертового моллюска, как знак членства в Ордене Ловцов Насморка. Как же просто бывает иногда с подростками!

Зато по вечерам, сидя у костра (кувшины с «заквашенными» моллюсками приходилось обогревать круглосуточно), я полностью отдавал себя в распоряжение их пытливых умов и развесистых ушей. Пел ирокезские народные былины, рассказывал разные истории, как про наши с Лга’нхи и Осакат приключения, так и про подвиги Предков. Среди которых, по странной случайности, оказывается числились и Колобок, и Илья Муромец, и Терминатор с Чапаевым, и даже адаптированный к каменному веку Гарри Поттер. Не обошел вниманием и Шерлока Холмса, смешанного с героями детективных сериалов, пытаясь излагать их приключения в стиле парочки когда-то прочитанных мной китайских средневековых рассказов о подвигах Судьи Ди[10].