Семь дней Создателя - Анатолий Агарков

— Ещё два-три столкновения, и ты не донесёшь браслет до корабля, — пророчил Билли.

Вырвавшись из модуля на глубинный простор, задал такого стрекача….

Убедившись, что преследователи безнадёжно отстали, а электросилы ещё не на исходе, начал пытать Билли:

— Ну, вот тебе и запредельное давление…. Говорил, только электромагнитным полям да сгусткам электронов под силу…. А они живут — в оболочках, с массой — по фигу законы физики. Да ещё металлом разговляются. Чего молчишь?

— О, сколько нам открытий чудных….

— Ну, давай, давай — приплети ещё, что я законченный сибарит.

То ли я спал и сон ужасный видел, то ли было это наяву — гадал, лёжа на спардеке, но в руке у меня был оптимизатор.

— Сэр, вы видели, видели? — возбуждённым подскочил вахтенный. — Я назвал его Дороти, в честь жены.

— А мне не повезло — проспал.

В руке у меня Костин оптимизатор, и он по-прежнему телеграфировал — я жив, я жив, я жив. Как и предполагал — одна-разъединственная клеточка моего брата чудом сохранилась в пазах оптимизатора, и тот слал её отчаянные призывы.

— Билли, одна клеточка, одна только клеточка живого человека. Её можно клонировать, но будет ли это существо моим братом? Смогу ли я его любить, как прежде?

— Будем поглядеть — помести браслет в анализатор. Он в рубке корабельного компьютера.

Жду результаты анализа.

— Билли? Ты нашёл клетку?

— Нет. Её и не было.

— Кто же слал сигналы? Прибор зациклило?

— И да, и нет.

— Поясни.

— Как раз это не смогу. Факты изложу, а объяснений им нет. Пока….

— Валяй факты.

— В какой-то момент — в космосе, в атмосфере, или в воде, а может, в момент пересечения границы искривлённого пространства — сознание Константина Владимировича покинуло телесную оболочку и перешло в оптимизатор.

— Как это? Разве такое возможно?

— Не знаю как, не думал, что возможно, но факт налицо — Константин жив, погибло его тело.

Взял в руки оптимизатор.

— Здесь мой брат? Как джин в кувшине? Утопия.

— И тем не менее.

— Что будем делать?

— Возвращать к нормальной жизни — дадим ему новую телесную оболочку. Создатель, неужели не чувствуешь торжественности момента? Мы стоим на пороге величайшего открытия — возможности перемещения интеллекта из телесной оболочки в прибор и обратно!

Но я не разделил его виртуального оптимизма — мой брат погиб. Сколь ты ни тверди, Билли, что сознание его живо и скоро воплотится — прежнего Кости уже не будет. Я знаю.

Промокнул слезу рукавом.

— Куда с этим?

— В Эскулап-Сити, на берег Мичигана.

Сити то Сити, но как туда добраться? Без Любиной помощи никак. Значит надо общаться — что-то рассказать, что-то утаить. А, Билли?

— Что придумать?

— У нас проблемы, Создатель, с Анастасией проблемы.

— Что случилось?

— Я потерял с ней связь.

— Она сняла оптимизатор?

— Нет, я потерял с ним контакт. Я беспокоюсь.

— Я теперь тоже. Что с её спутником?

— Та же история — пропала связь с оптимизатором и его носителем.

— Как это произошло?

— Они вошли в контакт с инопланетянами и получили приглашение на борт космического корабля….

— Она всё-таки нашла их — вот девчонка! Ну-ну, и какие подробности?

— Как только за ними захлопнулся люк-трап, оборвалась связь с оптимизаторами.

— Их захватили? Отняли и уничтожили браслеты?

— Оптимизаторы весьма устойчивы к внешним воздействиям, а вот связь — всё тот же древний принцип электромагнитных волн, которые несложно блокировать.

— Вот видишь. Настенька попьёт чайку и выйдет на лужайку — связь восстановится.

— Ты сейчас меня успокаиваешь или себя?

— Что предлагаешь?

— Это ты предлагаешь — немедленно вылететь к месту обрыва связи и выяснить в чём дело.

— Где это?

— Североамериканский континент, восточный склон Скалистых гор.

Беспокойство за судьбу дочери вытеснило из души все прочее. Спустился в каюту, разбудил жену, поведал причину.

— Что делать? — всполошилась Люба.

— Лететь к месту последней связи, искать следы, причины….

— Да-да, немедленно, конечно….

На гидросамолёте пересекли океан. К отрогам Скалистых гор "по щучьему велению" перенёс автомобиль — старый изъезженный армейский пикап. Ещё полдня козьими тропами, и вот она, хижина дяди Тома — причудливое строение из брёвен и шкур.

Дядюшка Том — Томас Дэвидсон — убеждённый холостяк, чудак, охотник. У него есть оптимизатор — он надевает его на ночь, забываясь в эротических снах. И ружьё — им он добывает пищу, стреляя диких птиц и животных. Как раз к нашему приходу распотрошил убитую индейку и прилаживал к вертелу над костром.

Наше появление не смутило его ничуть и не удивило. Широким жестом пригласил к предстоящей трапезе. По-русски его слова звучали бы так:

— Милости прошу.

Прирученный камышовый кот — единственный домочадец робинзона гор — перетащил объёмное брюхо поближе к пище. Люба попыталась погладить его, но самолюбивое создание уклонилось от ласк.

В хижине дяди Тома жили Настенька и Жан. Здесь остались их вещи. Отсюда они ушли в экспедицию и не вернулись.

— Зелёных карликов искали, — доложил хозяин.

— Зелёных? — заинтересовалась Люба. — Почему зелёных?

— А я их видел — вот как вас. Они глазастые, лысые, маленькие — Том Дэвидсон отмерил ладонью метр от земли — и зелёные.

— Как же они завелись в ваших краях?

— На тарелке прилетели.

— Вы видели?

— Там, — чернокожий охотник махнул куда-то рукой. — Там, в горах стоит их тарелка — надо думать, неисправная. Вашим ребятам обещал показать, но не дошли — гроза ударила. Жуткое дело — гроза в горах. Вернулись. Потом сами пошли, говорят: "Дорогу запомнили". Думаю, нашли.

За разговорами жаркое подоспело.

— Угощайтесь, — предложил Томас, и первый кусок достался коту.

Я потянулся к оптимизатору.

Билли:

— Не стоит.

— Тогда аппетит.

— Ой, как кушать хочется, — встрепенулась Люба.

И сам ощутил приступ голода — такой, что с удовольствием умял добрый кусок полусырого, сочащегося жиром и кровью мяса. Без хлеба, но с солью — крупной, серой, должно быть, из камня дроблёной.

Люба, ополоснув в ручье лицо и руки:

— Давно у вас завелись зелёные карлики?

Дядя Том:

— В прошлом году приметил, а кто из нас раньше завелся, не скажу — не знаю. Может, и они. Как увидел, говоришь? На перелёт утиный вечерком пошёл. Уж зорька гаснет — летят. Бахнул. Одна, вроде как, не камнем вниз, а бочком-бочком отбилась от стаи и приземлилась. Убил — не убил? Направление запомнил — думаю, потом посмотрю. Ещё посидел — перелёт закончился, и я поднялся. Пойду, думаю, гляну — всё равно по пути. Совсем темно стало — сапоги едва различаю, где тут утку узреть. Но иду, смотрю под ноги. Стоп! Что за дьявольщина! Вижу тень перед собой. Не сразу сообразил — свою. Вон колпак от зюйдвестки, вон ружьё за спиной. Луна что ль из-за горизонта выскочила — солнцу как бы ни ко времени. Поворачиваюсь — святая дева! — светящийся диск спускается с неба за гору. А от него прожектор по земле шарит — ну, и по мне пробежался. Вон там….

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});