Идеальная жена - Джейн Гуджер

— Энн! Энн, что случилось?! — спросила она и, проследив за взглядом подруги, увидела Генри Оуэна, который, улыбаясь, пожимал руки окружившим его людям.

Энн начала бить дрожь. Ее всю трясло так сильно, что, казалось, если бы Беатрис не поддерживала ее, она бы без чувств упала на пол. Она не слышала, что происходит вокруг. Все, на что она сейчас была способна, — держаться за Беатрис, Энн склонила голову на плечо подруги.

— Я-я д-дум-маю, я-я с-сейч-час-с уп-п…

— Упадешь в обморок? — догадалась Беатрис, встревожено глядя на Энн.

Энн дернула головой, пытаясь изобразить утвердительный кивок, крепко зажмурила глаза и еще сильнее сжала руку Беатрис.

— Ох.

— Ж-ж-ж…

— Я знаю, что тебе жаль его. Но не смей падать в обморок, — прошептала Беатрис. — Однажды я видела, как одна девушка потеряла сознание. И знаешь, что произошло? Она описалась. Прямо там. И намочила свое новое платье. И ей пришлось ходить в таком виде, пока ей не подали карету. Бедняжка вынуждена была сбежать из Ньюпорта. Правда, она, наверное, выпила в тот вечер слишком много жидкости.

Как Беатрис и надеялась, эта история немного отвлекла Энн — она улыбнулась, перестала хватать ртом воздух, и дрожь ее почти унялась. Энн немного ослабила хватку, но руки Беатрис не отпустила. Она даже отважилась спросить о Генри.

— Ты его в-видишь?

Беатрис обвела зал глазами.

— Он разговаривает с Аннет Биссетт.

Энн повернула голову и, наконец, увидела его. Его такой до боли родной профиль склонился всего в нескольких сантиметрах от трепещущих ресниц мисс Биссетт. Рядом с Генри стоял Алекс, чей скучающий взгляд скользил по залу. Энн увидела, как при виде Беатрис его лицо осветилось улыбкой. Он было сделал шаг вперед, но тут же остановился, очевидно, вспомнив, что с ним Генри. Энн увидела, как он что-то сказал Генри, как Генри поднял голову и посмотрел в их сторону. Он смотрел на нее без улыбки, в его глазах не было и намека на любовь, в которой он ей клялся.

У Энн замерло сердце. «Конечно, ему неприятно видеть тебя, дурочка, — сказала она себе. — А ты-то думала, что он помчится к тебе, заключит в объятия и…» Энн вздохнула. Все кончено, кончено, кончено. Со страхом и отчаянной надеждой она смотрела, как два молодых человека направились к ним. Беатрис, как истинная влюбленная, умирала от нетерпения, пока они медленно шли сквозь толпу, и радостно встретила их обоих. Она даже поцеловала Генри в щеку в знак приветствия.

— Посмотрите, кого я нашел, — улыбнувшись, сказал Алекс.

Энн поразило, что Алекс казался сейчас совершенно другим человеком — ничего общего с тем циничным, расчетливо очаровательным повесой, которым он был на балу у Ветмора. Она почувствовала укол зависти к счастью подруги, но сразу же подавила это чувство. Беатрис заслуживает счастья.

Энн посмотрела Генри прямо в глаза и несмело улыбнулась.

— Генри.

— Энн, — сдержанно кивнул он.

Было совершенно ясно, что Алекс и Беатрис чувствуют себя очень неуютно, наблюдая за этим холодным приветствием. Беатрис прикусила губу. Алекс стал поправлять манжеты, абсолютно в этом не нуждавшиеся.

Генри смотрел куда-то поверх головы Энн, словно там происходило что-то интересное.

— Я очень рад, что вы в добром здравии.

Лицо Энн потемнело от гнева.

— А я очень рада, что вы не переживаете по поводу того, что многих заставили волноваться.

— Я принес свои извинения Алексу и мисс Лейден, — сказал Генри.

Энн смотрела на него и удивлялась тому, что чуть не лишилась сознания от радости, когда увидела его входящим в «Казино». Она сжала губы и прищурила свои сверкающие синие глаза.

— Сегодня прекрасный день, вы не находите? — спросила Энн нарочито равнодушным тоном, тщательно выговаривая каждое слово. — Я просто обожаю все прекрасное. И почему вид чего-то уродливого или некрасивого заставляет меня отворачиваться? Никто сейчас не любит некрасивые вещи, не правда ли? Буквально на днях Я увидела одну вазу, довольно уродливую, и продавец попытался…

— Перестаньте, Энн, — прошипел Генри.

Но Энн была так сердита, что не заметила боли, промелькнувшей в его глазах. Она посмотрела на него с деланным удивлением.

— Что-то в моем рассказе оскорбило ваш слух, мистер Оуэн? Или вы тоже не любите некрасивые вещи?

Он сделал шаг вперед, лицо его непроизвольно напряглось, глаза угрожающе засверкали.

— Я сказал, довольно! У Энн в глазах заблестели слезы.

— Вы правы, — прошептала она. — Этот день должен был бы стать самым счастливым!

Она бросилась прочь, слезы текли у нее по щекам. На нее обращали внимание, но ей было все равно. Она хотела убежать от Генри и от своего гнева. Она уже добралась до большого прохладного холла, выходившего на Авеню Белльвю, когда на плечо ей легла теплая, сильная ладонь. Энн резко повернулась, готовая увидеть Генри.

— Вы его любите? — требовательно спросил Алекс.

Энн прислонилась к темно-зеленой обивке стены и вытирала слезы.

— Нет.

Алекс смотрел на нее с непроницаемым выражением лица.

— Это все, что я хотел знать, — сказал он и повернулся, собираясь уйти.

— Да. — Энн зажала себе рот рукой.

Алекс остановился.

— Вы любите его?

Энн вжалась в стену. Она отрицательно почала головой, не замечая, что продолжает повторять:

— Да, я люблю его. Да, да, да…

Одним прыжком Алекс оказался рядом с ней. На его лице расцвела широкая улыбка.

— Это все, что я хотел знать.

— Не смейте говорить ему об этом. Это касается только меня, мистер Хенли.

Алекс помахал рукой в знак того, что понял, но Энн не знала, выполнит ли он ее просьбу или нет.

* * *

Артур Оуэн сидел у окна и смотрел на залив. Был уже почти вечер, вода приобрела необыкновенный синий оттенок, а заходящее солнце вызолотило небо, окрашивая в нежные цвета Ньюпорт и стоящие в гавани корабли.

Артур раньше не любил закатов, предпочитая наблюдать, как восходящее солнце отражается в окнах далеких домов.

Он ощущал невероятную слабость, но был счастливее, чем во все предыдущие годы. Вчера, в; первый; раз в своей жизни, он прижал сына к своей груди. Если бы ему удалось прожить еще год, два или три он бы ежедневно благословлял этот момент, когда взял Генри за руку и его сын склонился и обнял его. Но Артур знал, что он не проживет столько. Он чувствовал, что его сердце бьется все слабее и слабее. Но он не испытывал страха. Наконец-то покой снизошел в его душу.

В ту же ночь, перед тем, как вдохнуть, последний раз Артур Оуэн увидел себя во сне снова молодим. Он стоял на балконе «Морского Утеса», и соленый ветер обдувал ему лицо, принося с собой смех ребенка.