Пари куртизанки - Клаудиа Дэйн

— Да, да, безусловно, — пробормотал Крэнли. — Это самое главное. Значит, мы договорились?

— А вы еще сомневаетесь? — Олдрет поднял брови.

— Нет, нет, что вы. — Крэнли ухмыльнулся, как идиот. Ему было все равно. Плевать на достоинство! Зачем оно ему, если у него есть Амелия? — Я хотел бы жениться на вашей дочери как можно скорее.

— Завтра? — уточнил Олдрет. — Я выхлопотал особую лицензию для Амелии, едва она обратилась за советом к леди Далби. Кажется, что все происходит гораздо быстрее, когда вмешивается эта дама, во всяком случае — по моему опыту. Вы согласны?

— Да, сэр. — Крэнли перевел дух. — «Да» — мой ответ на все вопросы.

Он едва ли заметил, что его кровь из раненой руки капает на ковер. Но Олдрет видел это и заключил, что молодой человек пострадал уже достаточно для того, чтобы завоевать расположение его дочери.

— Что, если он не согласится? — спросила Амелия у Софии. Гости тем временем разбрелись по всему дому.

Леди Далби стояла возле окна на противоположной стороне дома, выходящего на конюшни. Она повернулась к Амелии с выражением безмятежности на лице:

— Ваш отец? У него нет причин отказывать Крэнли, не так ли? Все было весьма тщательно организовано. Надеюсь, вам все еще нужен этот упрямец, потому что теперь он уж точно ваш.

— Еще бы! — Удивительно, что кто-то еще думает иначе.

— Тогда нет ничего плохого в том, что он будет в курсе дела, — улыбнулась София. — Вообще-то, если бы мы, женщины, чаще говорили о своих желаниях вслух, это только уменьшило бы путаницу в головах бедных, недалеких мужчин.

— Разумеется, Крэнли должен об этом знать, — произнесла Амелия. — Ведь я была, скажем так, очень заинтересована в нем с самого начала. — Она краснела лишь при одной мысли об этом.

— Когда же это произошло, милая? При первом взгляде или при первом поцелуе? — поинтересовалась София.

— При первом…

Она замолчала, возвращаясь назад к тому дню, той первой встрече в переполненной гостиной в Сэндворте. Девушка нервничала в предвкушении своего первого выхода в свет, желая произвести впечатление на отца своими утонченными манерами, великолепным гардеробом и умением вести беседу. Тот же вел себя как обычно, то есть, не обращая внимания на то, как она прелестна, оживленно разговаривал с гостями, едва узнавал собственных детей, когда они оказывались поблизости, и никак не показал своего удовольствия или восхищения ее образом совершенной леди. А ведь она так ждала его похвалы.

Тогда поблизости не было неженатых герцогов, не было лорда Айвстона, никого, к кому она могла бы проявить заинтересованность. Никого достаточно приемлемого для такой утонченной особы.

А потом она увидела Крэнли. Он вошел в гостиную вразвалку, как моряки сходят с корабля на берег. Прошел, едва кивнув другим гостям в знак приветствия, к окнам и принялся смотреть в сад, сложив свои сильные руки за спиной. Комната выходила окнами на запад, и солнце сияло в его каштановых волосах, карие глаза были похожи на растопленный мед, вот тогда он и пленил ее сердце.

Нет, все было не так просто. Не может быть, чтобы это оказалось столь буднично, обыденно.

Но Крэнли сразу привлек ее внимание и сумел его удержать.

Когда он поцеловал ее в галерее, то получил в награду её сердце, окончательно взяв его в плен.

Сложность была лишь в том, что он не предпринял ровным счетом ничего. Что ей оставалось делать? Как бы поступила любая другая женщина? Чахла бы, как Луиза по Даттону? Бросилась бы Крэнли на шею в надежде, что он по-настоящему оценит ее?

Ну уж нет!

Она была дочерью герцога и не собиралась выставлять себя на посмешище из-за любого мужчины, особенно из-за того, кто даже не стремился жениться на ней.

— С первого… — повторила она.

— Да говорите же, — поторопила ее София.

— Взгляда, — с печальной улыбкой ответила Амелия. Разве теперь это имело значение? Они с Крэнли поженятся. Точнее, уже почти поженились. Разумеется, отец это одобрил. — Я чувствую такое облегчение от того, что Крэнли наконец сделал предложение.

— После того как пришлось приложить немало сил, — весело сказала София. — Нелегко заставить мужчину решиться на это даже при самых благоприятных обстоятельствах, а в случае с Крэнли все было отнюдь не так просто. Ведь он собирался даже сбежать в далекие страны, только чтобы не видеть вас, дорогая. Очень сложно управлять мужчиной, который находится на другом конце света, но вы, конечно, знали об этом, для чего и был придуман список. И стали следовать своему плану. Каким же еще образом поставить мужчину в безвыходное положение, как не начав откровенно кокетничать с другими? А в нашем случае их был целый список.

Амелия в ужасе смотрела на Софию. Неужели та заранее понимала все? Знала, как заставить Крэнли сделать то, что от него требуется, а именно — назвать ее своей любимой, предложить руку и сердце?

— Зачем отрицать это, дорогая? У нас был прекрасный хитрый план, весьма продуманный с вашей стороны. И с моей, разумеется. К тому же разве все не закончилось прекрасно? — спросила София с лукавой улыбкой.

Амелия неуверенно улыбнулась в ответ. А затем рассмеялась. Это было не слишком подобающе, точнее — вовсе не подобающе, но девушка продолжала смеяться и даже обняла Софию в порыве неподдельной радости.

— Вот ты где, Эми, — произнес Крэнли, подходя к своей избраннице. Он положил руку на ее талию и нахмурился, глядя на леди Далби. Бедняга Крэнли! Этот моряк, наверное, никогда не поймет, как надо по-настоящему ухаживать за женщиной. — Олдрет согласен, чтобы мы поженились. Если это тебя устраивает, разумеется.

Конечно, Амелия испытала облегчение. Как же иначе? Но что-то в его тоне, во взгляде карих глаз беспокоило ее. «Если это тебя устраивает»? Это такой способ сделать предложение? Неужели он не может выражаться яснее? После двух лет, когда он так упорно добивался ее поцелуев, неужели все закончится буднично и деловито?

Амелия жаждала получить тигра, а не этого равнодушного человека с холодным взором.

Она вопросительно посмотрела на Софию.

Та ответила ей многозначительным взглядом.

Неукротимым, вот каким она желала видеть своего возлюбленного, и он станет таким. Может быть, даже слишком. Но всегда деятельным и ненасытным в страсти.

— Вы не хотите унести меня далеко-далеко, Крэнли? — прошептала она, потянув его за руку. — Завоюйте меня, сразитесь ради меня с пиратами, совершите какой-нибудь безумный поступок.

Крэнли искоса взглянул на девушку. Она выглядела как обычно — никаких признаков истерики заметно не было. Разумеется, такое дикое требование привело его в смятение, и он понадеялся, что это лишь шутка. Ведь Эми — мать его будущих детей и все такое прочее. Однако продолжал изучать ее, стараясь понять, чего же именно она хочет.