История Рима - Теодор Моммзен

Теперь Цезарь стал искать сражения, но Помпей уклонялся. Цезарь решился блокировать Помпея в его собственном лагере. Неожиданно занял он позицию между лагерем Помпея и морем, более половины своего войска он отрядил на то, чтобы охранять свой тыл, а с остальными повел против Помпея осаду. С обеих сторон неутомимо и искусно велись инженерные работы. Солдаты Цезаря копали траншеи, чтобы получить возможность штурмовать лагерь противника с близкого расстояния, солдаты Помпея разрушали эти работы. Наконец угрожающий недостаток воды и припасов заставил Помпея решиться на энергическую вылазку – и Цезарь был совершенно разбит. Результаты четырехмесячных усилий были уничтожены, Цезарь был окончательно отрезан от моря. Сын Помпея, Гней, частью сжег, частью захватил все его суда. Многочисленная конница Помпея получила полную свободу действий и угрожала уничтожить подвоз припасов к армии Цезаря.

Цезарю не оставалось ничего другого, как отступать внутрь страны. Помпей последовал за ним, но, по обыкновению, недостаточно энергично, и замечательная подвижность легионов Цезаря дала им скоро возможность настолько опередить преследующих, что непосредственной опасности уже не было.

Дав своему войску несколько отдохнуть и оправиться, Цезарь снова искал битвы. Должен был решиться на нее и Помпей, потому что после победы при Диррахиуме в лагере его все были совершенно уверены в победе, все требовали сражения и негодовали на обычную медлительность Помпея, намекая, что он просто умышленно стремится продлить свое положение нового Агамемнона.

Противники сошлись в Фессалии, на берегах рек Пенея и Энипея, у города Фарсала. 6 августа 48 г. произошла здесь битва. Помпей имел 47 000 пехоты и 7000 всадников, Цезарь – 22 000 пехоты и 1000 всадников. Нападение начал Помпей, план его состоял в том, чтобы прежде всего конницею уничтожить слабую кавалерию Цезаря, после того атаковать цезарианцев в тылу и в то же время напасть всею пехотою с фронта. Цезарь ожидал именно такого нападения, поэтому в том месте, куда должна была оттеснить его конницу конница Помпея, Цезарь искусно скрыл сильный отряд, и, когда действительно так и случилось, отряд этот внезапно ударил на конницу Помпея, совершенно не ожидавшую такого нападения. Всадники смешались и обратились в поспешное бегство, они внесли смятение и в ряды своей пехоты, в этот же самый миг легионеры Цезаря стремительно бросились на противников – и скоро замешательство сделалось общим. Помпей растерялся, он счел день проигранным и ускакал к морскому берегу, чтобы спастись на корабле. Команду принял помощник Помпея, Сципион, человек совершенно ничтожный. Он попытался отвести расстроенные отряды в лагерь, но Цезарь не дал противникам ни минуты отдыха, немедленно атаковал лагерь, выбил оттуда помпеянцев, преследовал их и при отступлении и к вечеру того же дня принудил сдаться весь остаток Помпеева войска. В войске Цезаря потеря не превышала 200 человек, помпеянцев было убито до 20 000 человек, а после битвы Цезарь казнил многих пленных офицеров.

Эта решительная победа имела огромные последствия. Теперь сторону Помпея оставили все те, кто держался ее только потому, что считал ее сильнейшею. Все восточные владетели и города отозвали отряды, посланные ими Помпею. Многие аристократы поняли, что дело проиграно окончательно, и примирились с Цезарем, в числе их был и такой человек, как Метелл, – он удалился в добровольное изгнание. Перешли на сторону Цезаря и Цицерон, и ему подобные люди, без твердых убеждений. Но в аристократии тлел еще тот огонек, который горел некогда ярким пламенем и озарял такие эпохи, как войны Самнитские и Ганнибалова. В среде аристократов были люди, которых можно было разбить, но нельзя было принудить отказаться от того, что они считали законным и обязательным и для себя, и для всех других. Во главе их Катон, который сам решился бороться до конца и в то же время предоставлял каждому волю покориться и идти к Цезарю. Помпей тоже не искал примирения с Цезарем, но готовился продолжать борьбу. После фарсальского поражения вожди разбитого войска собрались в Керкире и обсуждали, что делать. К определенному решению, однако, они не пришли. В Испании и Африке сторона сената и Помпея имела еще значительные ресурсы: в Африке Юба знал, что после гибели Куриона ему не будет пощады от Цезаря, а в Испании старые связи с Помпеем были так прочны, что ежеминутно приходилось опасаться там открытого движения в его пользу.

Цезарь решил преследовать Помпея во что бы то ни стало. Он особенно важным почитал овладеть его личностью: его одного из всех своих противников он уважал. Помпей после поражения спасся на остров Лесбос. По-видимому, мысль о приеме, какой ожидал его со стороны аристократии после катастрофы, удержала его от решения направиться в Африку, и он поехал морем в Египет. Там в войске служило много его прежних солдат, а огромные богатства страны обещали возможность возобновить борьбу. В Египте только что умер царь Птолемей Аулет. По воле его престол переходил к его сыну, десятилетнему Птолемею Дионису, обвенчанному на дочери Птолемея же, шестнадцатилетней Клеопатре, и уже началась распря в царском семействе. По совету одного вельможи решено было предложить Помпею гостеприимство и немедленно его убить – этим надеялись приобрести расположение Цезаря. Когда корабль Помпея остановился, подплыла богато убранная лодка принять проконсула – и, едва он ступил в эту лодку, он был заколот сзади ударом кинжала (28 сентября 48 г.). Скоро появился и Цезарь, по дороге взявший в плен целую эскадру Помпеевых кораблей, оцепеневшую при вести о Фарсальской битве и сдавшуюся без боя. Глубоко потрясенный, отвернулся Цезарь, когда ему поднесли окровавленную голову человека, которого так долго Рим называл Великим, который был долго ему близок и по своим нравственным качествам заслуживал уважения Цезаря. Несомненно, что, если бы Помпей попал в руки Цезаря, победитель никогда не предал бы его казни.

В Египте Цезарь немедленно приказал членам царского дома прекратить междоусобицу. На страну за поддержку Помпея он не наложил никакого наказания, а только потребовал уплаты давно должных Египтом Риму сумм. Жители Александрии, многолюднейшего и богатейшего в то время города на всем Средиземном море, с неудовольствием смотрели на безапелляционные распоряжения Цезаря. Когда же в уплату контрибуции царские советники умышленно обратили фамильные драгоценности царей и сокровища храмов – зрелище, как все это относилось к римлянам, вызвало глубокое раздражение в жителях. Оккупационный римский корпус, давно уже стоявший в стране, сжился и сроднился с местным населением, да к тому же был огорчен запретом междоусобий, во время которого солдаты рассчитывали получить богатую добычу.

Недовольство было общим, и многие признаки предвещали вспышку. Цезарь распорядился вызвать подкрепления из Малой Азии и остался в Египте, зорко наблюдая за настроением, но по внешности вполне спокойный, веселый и как бы совершенно поддавшийся чарам юной и прелестной Клеопатры. Внезапно явилась у столицы оккупационная римская армия, стоявшая на границах, – оказалось, что ее тайно вызвали царь и его советники. В городе немедленно вспыхнуло восстание. Цезарь овладел особою царя и его министрами и укрепился во дворце и прилегавших к нему строениях. В его руках был также остров с маяком, лежавший посредине входа в Александрийскую гавань. Остров этот был соединен с материком плотиною, которая была во власти бунтовщиков. Египетский флот Цезарь успел сжечь, и потому сношения с морем он кое-как мог поддерживать, при всем том оборона была вообще очень нелегкою задачею, и нужны были весь гений Цезаря, вся его неутомимая бдительность и вся преданность ему его солдат, чтобы держаться. Одно время восставшие завладели маячным островом, Цезарь, однако, смелым нападением отнял его обратно и даже отбил в свою власть почти всю плотину. Во время этой битвы в том самом пункте, где сражался сам Цезарь, его сторонники неожиданно подверглись столь энергичному нападению, что были все сбиты в воду, и Цезарь спасся лишь благодаря тому, что доплыл до одного из своих кораблей, стоявших на довольно значительном расстоянии.

Наконец прибыли подкрепления, вызванные Цезарем. Египетское войско, выступившее против них, было совершенно разбито. Цезарь стал господином Александрии. Жители в траурных одеждах молили о пощаде. Победитель отнесся к побежденным очень великодушно, он ничем не наказал их и советовал обратить усиленное внимание на то, чтобы снова поднять торговлю и благосостояние города, сильно пострадавшего от последних событий. Затем он оставил в Александрии достаточный гарнизон из трех надежных легионов под начальством Руфиона, опытного воина и администратора, но сына вольноотпущенника, а сам отплыл в Малую Азию: его продолжительное отсутствие очень заметно отзывалось на ходе его дел во всех остальных частях государства.