Знамя Журнал 6 (2008) - Журнал Знамя

У меня мелькнуло смутное опасение - если дождь будет продолжаться всю ночь, то мы, может статься, наутро, когда нам предстояло ехать в аэропорт и именно по этой дороге резко подниматься вверх, рисковали вовсе забуксовать на ней, застрять, а то и, потеряв скорость и заглохнув, скатиться вниз. И вообще, подумала я, какое же все-таки это легкомыслие - с утра пораньше ехать на самолет и не продумать никакого запасного варианта на тот случай, если, ну, например, колесо спустит, или мы здесь завязнем в этой непролазной глине, или заглохнет мотор. Или тихоход-англичанин какой-нибудь будет ехать свои десять километров в час впереди нас, и не будет никакой возможности его обогнать? Что мы будем делать, если задержка в пути угрожает нам опозданием на самолет? А меж тем - поздно было продумывать и “запасной вариант”. Была глубокая ночь.

Наутро ни свет ни заря мы погрузились в машину, и у меня опять засвербила мысль о разнообразнейших вариантах поломок, которые могут прервать наш легкий автомобильный бег. На всякий случай я даже не стала проверять колеса. Ну хорошо - вот, предположим, я увижу, что нечто не так, и что? В багажнике - ни гаечного ключа, ни отвертки, ни колеса. Запихнули чемоданы в багажник, утку из оливы - в кабину, и - в путь. Я только взывала мысленно к святителю Спиридону, чтобы он нам помог, и трогала ткань от его облачения, приколотую с изнанки к одежде на моем плече.

Так, первый крутой поворот проехали, теперь с газком круто вверх, гоп, опять крутой поворот, чуть снижаем скорость, снова вверх - опять газку, но не перегазовывать, а то колеса зароются в глину. Машина вильнула, но взобралась. Теперь надо осторожненько проехать над огромным камнем, который норовит пропороть дно: “Святителю Отче Спиридоне…” И - рраз! - проскочили, теперь только спуск, а там - асфальт. И вдруг - встречная машина: не разъехаться, надо подать назад и прижаться к изгороди справа. Я остановилась, раздумывая. Из водительского окна выглянул молодой грек. Я отъехала и замерла, пропуская его. Встречная машина тронулась и осторожно, почти впритык, миновала нас - из водительского окна снова выглянул этот грек и что-то такое сказал. Я думала, поблагодарил. Наверное, рабочий, который строил дом там, по соседству, куда мы ходили с ночным фонариком.

Но главное дело - сделано. Выезжаем на основную дорогу. Впереди - Керкира и - ни англичанина впереди, никого… Едем, едем, прощальным взором оглядывая эту уже такую знакомую дорогу - Синеес, Нисаки, Барбати. Вдруг - какой-то мужик посередине дороги машет нам руками: стоп! Стоп!

- Что еще ему надо? - недовольно буркнула я. - Не буду я останавливаться, может быть, он - бандит.

- Разве ты видела здесь бандитов? Остановись. К тому же, кажется, это тот самый грек, у которого мы арендовали машину, - сказал мой муж.

Я затормозила. Грек подбежал к нам, сильно волнуясь.

- У вас спустило колесо. Вас сегодня утром видел мой брат - вы мимо него проезжали. Он мне позвонил. Так вы не доедете до аэропорта.

Я вышла из машины - действительно, левое переднее колесо сильно сдуто. Еще немного - и машину бы бросило в сторону.

- Что же нам делать? - испугалась я.

- Я дам вам другую машину. Оставите ее прямо там же, в аэропорту.

Мы сели и поехали. Надо же, тот самый единственный грек, встретившийся нам на узкой дороге, оказался братом того, кто давал нам машину в аренду. Удивительно, что он смог заметить это колесо, удивительно, что он и саму арендованную у его брата машину узнал. И не поленился предупредить. А этот вышел на дорогу и преградил нам собою путь. Вот он, мой ночной придушенный ужас, это спущенное колесо! И как же тут все тонко и осторожно устроил святитель Спиридон, как по минутам все рассчитал, пока я обращала к нему свои мысленные мольбы, чтобы не случилось с нами ничего не только ужасного, но и просто искусительного, дурного.

…Вот мы и вернулись домой. Ничего-то, оказывается, я на Корфу не сделала, любовных сюжетиков для Журнала не написала, никаких вещественных доказательств не привезла, кроме икон святителя Спиридона, чтобы раздать друзьям, и огромной нелепой утки из оливы с головою, глядящей ввысь. Я поставила ее на пол и увидела, как она простодушна, и радостна, и весела. Перья ее, сделанные из корней, лихо торчат. Жаль только, что я не купила вторую, такую же: стояли бы они теперь вместе, парочкою, рядком.

Единственное богатство, которое я накопила там, это детское ощущение таинственности жизни, удивленный восторженный взгляд…

И все-таки мне хоть что-нибудь хочется вернуть в тот заветный шкафчик святителя Спиридона, откуда я так много взяла. Просто открыть скрипучую дверцу и положить сокровище - пусть пребудет там до поры, когда обнищает сердце и изнеможет любовь. Тогда скажет Святитель:

- Чадо, пойди возьми свою драгоценность там, где положила ее.

Ольга Бугославская."Веселья час".

От автора

| Разговоры о “низком культурном уровне” в восприятии многих успели превратиться в надоедливое гудение, которое мало влияет на положение дел. Те же, кто продолжает “гудеть”, уже перешли от констатации факта к обсуждению вопроса о том, насколько мы вообще безнадежны и обречены на полное одичание. Обе позиции имеют свои основания, однако хочется попробовать их несколько уравновесить.

Ольга Бугославская

“Веселья час”

Во времена СССР мы считали себя самой культурной, образованной и читающей страной. А спустя двадцать лет все чаще приходится слышать о том, что весьма значительную часть современного российского общества составляют “люди с крайне примитивными интеллектуальными и моральными стандартами” - характеристика, данная Петром Власовым из RBK Daily. Это весьма церемонное обозначение, которым Петр Власов не ограничился, употребив также слово “быдло”. Обычно, когда речь заходит об этой прослойке, то в раздражении поминают также известный персонаж Булгакова и медицинские диагнозы, констатирующие разные формы умственной отсталости. Представление о том, что этот феномен является новым, основано главным образом на том, что в советский период просто не существовало TV-программ и целых каналов, шоу, фильмов, книг, периодических изданий и других продуктов, предназначенных специально для “людей с примитивными стандартами”, и их потенциальные потребители не были так заметны. Однако стоило этим продуктам появиться, как они приобрели в “самой образованной стране” оглушительную популярность и влияние, что разрушило нашу иллюзию насчет самих себя.

Оценки количественных показателей колеблются. Есть мнение, что число “людей с примитивными стандартами” приблизительно соответствует тиражу желтых газет. А тот же Петр Власов утверждает, что даже в Москве таковые составляют не менее половины населения. Это звучит, конечно, довольно-таки вызывающе. Однако все это можно понять, поскольку является ответной реакцией на агрессию. Столь неутешительная картина возникает в головах людей здоровых по той причине, что они затерроризированы “примитивными стандартами” и не могут не ощущать себя в меньшинстве. В реальности здоровых может быть совсем не так мало, как им самим кажется. Но примитивный стандарт доминирует, подавляет, задает модели поведения, подчиняет, провоцирует. Ему отдан весь прайм-тайм на телевидении. Для того чтобы увидеть что-нибудь более пристойное, чем “Огонь любви”, “Принцесса цирка”, “И все-таки я люблю”, перебиваемые выпусками новостей, из которых следует, что “в Москве погода ясная, а в Лондоне - туман”, обычно нужно ждать времени ближе к полуночи. А если рискнуть скоротать, например, субботний вечерок с НТВ и посмотреть подряд программы об интригах, скандалах, расследованиях и сенсациях, то запросто можно физически заболеть. Тем же, кто пытается спасти психику от полного разрушения, да еще и сохранить какой-то минимум мозгового вещества, указывают на канал “Культура”: “Вам предоставлена отдельная квартира, там и гуляйте”. На дорогах нормальный человек должен подстраиваться под тех, кто игнорирует сигналы светофора, выскакивает на встречную полосу или на тротуар, поворачивает налево из крайнего правого ряда, а также под эвакуаторщиков, нелегальных парковщиков, притаившихся в засадах гаишников и многое другое. Если, например, посмотреть какой-нибудь смешанный “звездный” концерт с участием исполнителей российских и западных, то невозможно будет не заметить, что все иностранцы, включая представителей далеко не самых продвинутых стран, выступают вживую, а почти все наши - под фанеру. Это обнажает тот факт, что давно забытая певица из Болгарии, имевшая ограниченную популярность во времена социализма, все-таки представляет себе, что прилично, а что - нет, а наши “звезды” этого не представляют. И так далее. За границей же все должны преодолевать априори негативное отношение к русским вообще, которое не может не складываться под воздействием путешественников, которые работают на коллективный образ, известный под именем “O, those Russians!”.