Учитель Истории - Артур Гафуров

Однако вместо него в кабинете нашелся только старший лейтенант Канин.

— Серега в отъезде, — сообщил он мне. — Тебе чего?

— Да вот, — нашелся я. — Хочу заявление написать. Машину мою сожгли этой ночью.

— Ай-ай-ай, — посочувствовал офицер. — Ну, пиши, конечно… Будем искать, кто это сделал. На парковке сожгли или где?

Не нравился он мне, этот Канин. Как и многие вокруг. Но что поделать, работаем с тем материалом, который имеем. Как и они, а ведь я тоже наверняка им не нравлюсь.

Накатав заявление, я пошел к Соне и (о аллилуйя) застал ее дома, хотя времени было только половина шестого.

— Я только пришла, — она радостно впорхнула в прихожую, на ходу достав из шкафчика домашние тапочки сорок предпоследнего размера. — Раздевайся, проходи.

Какая-то она подозрительно благостная, однако. Как будто не было недавнего расставания с бойфрендом, а незваный гость не обуза для нее, а самое приятное событие за весь прошедший месяц. И что-то не похоже, что пришла только что: уже успела переодеться из строгого серого костюма в футболочку и шортики. Хотя, если подумать, это же минутное дело. А я стал уж слишком подозрительным. Но как вкусно пахнет из кухни… Нет, определенно, она давно уже дома.

— Где был? — поинтересовалась хозяйка, пока я разоблачался в прихожей.

— В общежитии, — ответил я. — Потом в полицию заглянул. Написал заявление о поджоге.

— Ой, в полицию… — смутилась Соня. — А ты там Сережу не видел?

— Какого из них? — на всякий случай уточнил я. — Лоенко, Канина или того дежурного, с которым вы заявление о пропаже Славы писали?

— Дежурного.

— Нет, того не видел. У них сегодня другой дежурный.

— А, тогда хорошо, — расслабилась она. — Ты не подумай ничего плохого, просто мы с ним… У нас ничего не получилось, в общем. Он странный какой-то оказался. В первый же вечер предложил к нему на дачу поехать. С мужиками. Прикинь? Ну, я его и послала. Сказала, что с тобой встречаюсь. Ничего страшного ведь? Я просто испугалась, что вы встретиться могли. Мало ли что на уме у человека…

— Слава богу, не встретились, — я, конечно, мог бы обидеться, но сейчас это было не в моих интересах. — Твое предложение о ночлеге еще в силе?

Сонечка виновато улыбнулась: поняла невысказанный упрек.

— Да, конечно! Можешь остаться у меня хоть на неделю!

— Только вот вопрос, — я критически осмотрел единственную комнату, размерам которой не позавидовала бы даже моя общажная. — У тебя есть раскладушка?

— По этому поводу не переживай, — отмахнулась учительница. — Устроимся. У меня был надувной матрас, но я только что проверила: он спускает. Но есть несколько обычных матрасов, постелю тебе их. Ты голоден?

— Немного. Но у меня еще вопрос: ты передала записку Ганееву?

Записку она передала. Ганеев на следующей перемене прислал к ней первоклашку с ответом для меня.

«Дорогой друг. Получил твое послание. Постараюсь помочь. Предлагаю встретиться завтра в двенадцать, там же, где и в прошлый раз. Обсудим детали. До того ничего не предпринимай».

Коротко и по существу. Ничего лишнего. Что ж, приятно чувствовать, что ты не один. Еще приятнее иногда позволить другим думать за тебя. Когда то и дело приходится принимать важные решения, такая вот пауза просто жизненно необходима. И если Хан велел пока что не высовываться, последуем его совету. Значит, впереди у меня целых восемнадцать часов покоя. А Женя… Сейчас я ничем не могу ему помочь. Надо с толком воспользоваться предоставленной передышкой: выспаться. Правда, перед этим, неплохо бы покушать, узнать, как дела у Елены, у Яны и… Блин, я же совсем забыл об ее плененном батяне!

— Я приготовила курицу! — мои размышления прервала появившаяся из кухни Сонечка с дымящейся крышкой в руках. — Ты как, со мной? Еще есть красное вино, фрукты… Все для дорогих гостей!

— Да, идем, — невольно улыбнулся я, в очередной раз убеждаясь, что в мире существует не так много образов, способных по своей притягательности сравниться с образом красивой женщины на кухне.

Интересно, с каких это пор я стал называть Сонечку красивой? Или тут дело в ней самой? Действительно, в своем невзрачном костюме она куда как менее притягательна, чем сейчас, в домашнем. Такая открытая… Ох, неправильные мысли пошли, неправильные. Чувствую, Лазарев, вина тебе сегодня лучше не пить.

Но как же тогда быть с передышкой?

— Вкусно? — девушка с хитрой улыбкой наблюдала, как я уписываю за обе щеки.

— Еще как, — честно признался я. — Ты волшебно готовишь.

— Нет, — она звонко рассмеялась. — Это просто ты совсем одичал в своей общаге на сосисках да на пельменях. Тебя там девочки не подкармливали, что ли?

— Нет, не подкармливали.

— А ты просил?

— Что? Нет, конечно!

— И зря. Девушки они такие: им только дай о ком-нибудь позаботиться. Только тут подход особый нужен.

Я призадумался.

— Если честно, у меня еще со студенческих времен с этим проблема. Ну, с экспроприацией чужой еды. На младших курсах у нас все парни в общаге заводили себе подружек, чтобы те выручали их, когда с едой туго. С ними не обязательно было даже встречаться. Просто друг, к которому… к которой можно пойти чего-нибудь перехватить, когда совсем голодно.

— Звучит двусмысленно, — лукавый изучающий взгляд светло-серых глаз, казалось, ощупывал меня, словно сканером. — А ты? Ты себе такую подружку не заводил?

— Нет, не заводил. Я был молодым и наивным.

Ее глаза почему-то задержались на моих губах. Я посмотрел на ее губы и не без удивления заметил, что они блестят. Помада? Вот она вредная привычка не замечать на женщинах косметику! А если и замечать, то несвоевременно.

Между тем, Сонечка продолжала допрос:

— Как же так, Филипп? Я не верю, что у такого приятного молодого человека, как ты, не было девушки. Ты был скромным мальчиком?

— Немного скромным, немного диким, — черт, дурацкая тема, зря я вообще ее поднял. — Тогда я еще считал, что эксплуатировать людей в своих целях, не давая ничего взамен — это неправильно.

— А сейчас считаешь иначе?

— Не совсем…

— Ну, ты же эксплуатируешь меня?

— Не понял… — я чуть не подавился последним куском, настолько неожиданными были ее слова. — Что ты имеешь в виду?

— Да я шучу! — Сонечка расхохоталась так громко, что на глазах у нее выступили слезы. — Увидела, что разговор тебя смущает, вот и не удержалась. Не бери в голову, я просто дурачусь. Может, вина?

— Да, пожалуй… — я с трудом доел злосчастную курятину, та уже не лезла в горло. — Ты застала меня врасплох.

— Непривычное ощущение? — подмигнула она. — Я и не то могу. Ты, наверное, думаешь, что я обычная училка провинциальная. Простушка из колхоза. Что меня легко обмануть, мною легко манипулировать. Ведь так?

— Ничего такого я не думаю! — вскинулся я, но в ответ раздался новый взрыв смеха.

— Второй раз попался! Да что с тобой сегодня? Вроде, такой взрослый, серьезный человек, а попадаешься, как маленький, на детские разводки!

— Видимо, я и есть еще ребенок, — попробовал отшутиться я.

— Тогда тебе нельзя вино, — Соня спешно отдернула протянутый бокал. — Я, как педагог, не могу допустить…

Мы все-таки выпили. Потом еще. Мне было просто необходимо отвлечься, расслабиться, и обстановка более чем располагала. Конечно, в любой другой ситуации я ни за что не позволил бы посторонней девушке так фривольно обращаться с собой. Но сегодня я так устал… Устал за весь этот безумный месяц. Завтра, уже завтра у меня последний урок, завтра я встречусь с громобоями. Но лишь завтра. А сегодня — приятная особа, что сидит в кресле напротив меня, поджав стройные ножки и обворожительно улыбаясь. Ни о чем таком недопустимом я старался не думать, а разве может ослабнуть контроль от одной бутылки виноградного сока? Ну, даже от двух. Нет, мы просто посидим, пообщаемся, посмеемся над дружескими шутками.

Кажется, в какой-то момент времени мы сели ближе друг к другу, а общение из нейтрально-невинного вдруг стало довольно-таки откровенным. И темы вдруг стали подниматься такие… На которые я и с друзьями-мужчинами не очень-то охотно распространяюсь. Затем наши руки встретились в каком-то случайном жесте, и я почувствовал, что понемногу теряю контроль.

— Мне кажется, — заметила Сонечка, потихоньку запуская ладошки мне под ворот. — Тебе не стоит сегодня спать на полу.

— Почему это? — спросил я, прекрасно, меж тем, понимая, что именно она имеет в виду.

— Ну, потому что… Мне будет холодно.

— Ты отдашь мне свое одеяло?

— Возможно и так, — она уже сидела у меня на коленях. — Но ты ведь не позволишь мне замерзнуть? Не бросишь меня?

— Не брошу, — пообещал я.

Боже, что я несу! И выпил-то всего-ничего, а уже поплыл, как восьмиклассница от второго стакана портвейна. Но… Она так близко. И от нее так вкусно пахнет… Кажется, я попал. Губы, тонкие губы в обрамлении золотистых волос… Красные, пошлые, яркие губы… Манящие.