Святилище - Кейт Мосс

Мередит задумалась.

— Француженка, сопрано, по времени примерно совпадает, но я почти уверена, что в произведениях Дебюсси она никогда не исполняла значительных партий. — Достав блокнот, она записала имя. — Я уточню.

— Так это можно подтвердить?

— Любую теорию можно подтвердить, если хорошенько постараться. Что не означает, будто она истинна.

— Слова ученого.

Мередит понимала, что он слегка поддразнивает ее, и ей это нравилось.

— Слова человека, полжизни проведшего в библиотеке. Реальная жизнь никогда не укладывается в рамки теории. Она беспорядочна. Находишь какое-то свидетельство, думаешь, вот оно. Попалось. И тут же тебе встречается что-то такое, что переворачивает все вверх ногами.

Некоторое время они ехали в дружеском молчании, занятые каждый своими мыслями. Проехали солидную ферму и перевалили гребень. Мередит заметила, что ландшафт по эту сторону хребта изменился. Меньше зелени. Серые камни, как зубы, режутся из ржавой земли, словно жестокое землетрясение вытолкнуло наружу каменное сердце земли. Полосы красной породы выступали, как рубцы ран. Это была менее гостеприимная, более неприступная земля.

— Здесь начинаешь понимать, — сказала она, — как мало меняется основа ландшафта. Убери из уравнения дома и машины, и останутся горы, ущелья, долины, которые здесь уже тысячи лет.

Она почувствовала, как насторожился Хол. В тесной кабине отчетливо слышно было его напряженное дыхание.

— Вчера вечером я этого не разглядела. Все казалось слишком маленьким, слишком незначительным, чтобы быть центром чего-то. А вот теперь… — Мередит запнулась. — Отсюда, сверху, видишь вещи совсем в другом масштабе. Здесь легче поверить, что Соньер мог найти что-то ценное. — Она помолчала. — Я не говорю, что он нашел или не нашел, но только теория уже не висит в пустоте.

Хол кивнул.

— Реде — старое название Ренн-ле-Шато — лежал в самом сердце визиготской империи на юге. Пятый, шестой, начало седьмого века… — Он кинул взгляд на нее и снова стал смотреть на дорогу. — Но тебе, как профессионалу, не кажется, что прошло слишком много времени, чтобы что-то осталось ненайденным? Если здесь было что находить — визиготское или еще более раннее, римское, — оно должно было выйти на свет раньше 1891 года?

— Не обязательно, — ответила Мередит. — Вспомни свитки Мертвого моря. Просто удивительно, как что-то одно обнаруживается, а другое тысячелетиями остается скрытым. В путеводителе сказано, что у деревни Фа есть развалины визиготской сторожевой башни, а на кладбище в деревне Кассаньес — визиготские кресты, и найдены они сравнительно недавно.

— Кресты? — удивился Хол. — Они были христианами? Я этого не знал.

Мередит кивнула.

— Ага, странно. Любопытно, что по визиготскому обряду королей и знать вместе с их сокровищами хоронили в тайных местах, а не на кладбище у церкви. Мечи, пряжки, драгоценные камни, фибулы, чаши, кресты — чего там только не было. Конечно, у них возникала та же проблема, что у древних египтян.

— Как отвадить могильных воров?

— Именно. Поэтому визиготы изобрели способ устраивать тайные захоронения на дне рек. Они запруживали реку и отводили ее в другое русло на время, пока сооружалась погребальная камера. Потом туда опускали короля или воина с его сокровищами, камеру запечатывали и маскировали грязью, песком, камнями или чем там еще, а потом разрушали плотину. Вода устремлялась в старое русло и навеки скрывала и короля, и сокровища.

Мередит оглянулась на Хола, почувствовав, что ее рассказ заставил его задуматься о чем-то другом.

Она его не понимала. Даже если вспомнить, что ему пришлось пережить за последние несколько недель, и особенно вчера, очень уж быстро он превращается из открытого спокойного парня в человека, несущего на плечах бремя целого мира.

А может, он мечтает оказаться отсюда подальше?

Мередит уставилась прямо вперед сквозь ветровое стекло. Нет смысла торопить события.

Они поднимались все выше по голому горному склону, и наконец, одолев последний крутой зигзаг, Хол сказал:

— Приехали.

Глава 46

Когда Хол свернул в последний раз, Мередит увидела открывшийся впереди пейзаж.

Высоко на почти отвесном склоне холма над ними теснились дома и постройки. Красочный плакат приветствовал гостей Ренн-ле-Шато:

«Son site, ses mistères».[26]

Белые и пурпурные цветы выглядывали из-за придорожного откоса. Некоторые огромные цветки напоминали непомерно разросшийся гиацинт.

— Весной здесь сплошь маки, — сказал Хол, заметив, куда она смотрит. — Действительно нечто!

Через пару минут они оставили машину на пыльной площадке, откуда открывался вид на всю южную сторону горной долины. Мередит обвела глазами панораму гор и равнин под ними, потом повернулась кругом, чтобы рассмотреть поселок.

Прямо за ними, посредине стоянки, стояла высокая круглая башня водокачки. Квадрат солнечных часов, выведенный на ее южной стене, отмечал летнее и зимнее солнцестояния. Над часами была надпись. Прикрыв глаза от солнца, она прочла:

Anci lo terns s'en Va res l'Eternitat.

Мередит сделала снимок.

На краю площадки стояла доска с картой. Хол, вспрыгнув на невысокую стенку, стал показывать места: горные вершины Бугараш, Суларак и Безу, городки: Кийян на юге, Эспераза на юго-западе, Арк и Ренн-ле-Бен на востоке.

Мередит дышала полной грудью. Бескрайний горизонт, очертания пиков за спиной, резкий силуэт верхушек елей, горные цветы у дороги, башня вдалеке. Все это волнующе напоминало, поняла вдруг Мередит, задний план на картинке «Дева мечей». Как будто фон карты Таро рисовался с этого ландшафта.

— Здесь говорят, — с улыбкой сообщил Хол, — что в ясный летний день с этого места видны двадцать две деревни.

С этими словами он соскочил вниз и указал на гравийную дорожку, отходящую от площадки.

— Если я правильно помню, церковь и музей там внизу.

— А это что? — спросила Мередит, разглядывая приземистую башню с бойницами, господствующую над долиной.

— Башня Магдала, — ответил он, проследив направление ее взгляда. — Соньер построил бельведер, каменную дорожку, проходящую по краю его садов — с нее открывается невероятный вид. Это уже под самый конец программы перестройки, году в 1898–1899-м. А в башне помещалась библиотека.

— Оригинальное собрание книг здесь, конечно, не оставили?

— Не думаю, — сказал он. — Подозреваю, что они поступили так же, как мой папа в Домейн-де-ла-Кад, — положили в ящики несколько томов подходящего вида для создания атмосферы. Он звонил мне, вполне довольный собой, после того как скупил целую гору старых книг на vide grenier в Кийяне.