Золотоглазые - Джон Уиндем

Наверное, я впала в беспамятство, это могло длиться и несколько минут, а может, и час. Знаю только, что когда я открыла глаза снова, я чувствовала себя спокойнее: скорее озадаченно, чем встревоженно, и я лежала некоторое время без движения. Я достаточно пришла в себя, чтобы утешиться мыслью, что, если это и был несчастный случай, по крайней мере, не было боли.

Тотчас же у меня прибавилось энергии, а вместе с нею и любопытства, где же я нахожусь? Я повернула голову на подушке, чтобы оглядеться вокруг.

В нескольких метрах от себя я увидела приспособление на колесах, что-то среднее между кроватью и вагонеткой. На ней, заснув с открытым ртом, лежала самая неимоверно огромная женщина, которую я когда-либо видела. Я уставилась на нее, недоумевая, не надето ли на нее что-то вроде каркаса, чтобы убавить вес одежды, что придавало ей гороподобный вид, но движения при дыхании показали мне, что это не так. Тогда, присмотревшись, я увидела за нею еще две вагонетки, обе содержавшие точно таких же женщин.

Я изучила лежавшую ближе всех более скрупулезно и обнаружила, к моему удивлению, что она совсем молоденькая — не старше 22–23 лет. Ее лицо было немного пухленьким, возможно, но ни в коем случае не страдало полнотой: в самом деле, с ее свежими здоровыми красками молодости и коротко остриженными золотыми кудряшками она была очень хорошенькой. Я впала в недоумение, что за странное расстройство желез могло вызвать такую степень аномалии в ее возрасте.

Прошло где-то 10 минут, и послышалось приближение энергичных деловых шагов. Голос поинтересовался: «Как вы теперь себя чувствуете?»

Я повернула голову в другую сторону и прямо перед собой обнаружила лицо почти на уровне с моим. В первое мгновение я подумала, что оно принадлежит ребенку, но потом увидела, что черты под белым колпаком были определенно не моложе 30 лет. Не дожидаясь ответа, она нашла под пижамой мою руку и проверила пульс. Его частота удовлетворила ее, потому что она уверенно мне кивнула:

— У вас все будет в порядке, Мать, — сказала она мне. Я уставилась на нее озадаченно. — Машина стоит как раз за дверью, как вы думаете, вы сможете дойти? — продолжала ока.

Изумленно я спросила:

— Какая машина?

— Ну, чтобы отвезти вас домой, конечно, — сказала она с профессиональным спокойствием. — А теперь переоденьтесь, — и она стащила с меня пижаму.

Я задвигалась и бросила взгляд вниз. То, что я там увидела, заставило меня замереть на месте. Я подняла руку. Ни на что она не была так похожа, как на пухлый белый валик со смешной маленькой ладошкой, приделанной к его концу. Тут я услышала отдаленный вскрик и потеряла сознание…

Когда я вновь открыла глаза, рядом оказалась женщина, нормальная женщина в белой спецодежде со стетоскопом на шее, в замешательстве наклонившаяся надо мной. Женщина в белой шапочке, которую я приняла сперва за ребенка, стояла перед ней, приходясь ей чуть выше локтя.

— Я не знаю, доктор, — говорила она. — Она только внезапно вскрикнула и потеряла сознание.

— Что это? Что со мной случилось? Я знаю, что я не такая — не такая, не такая, — вырвалось у меня. До моего слуха долетело, как мой голос, сбиваясь на плач, выкрикивал слова.

Доктор продолжала озадаченно смотреть на меня.

— Что она хочет этим сказать? — спросила она.

— Не представляю, доктор, — ответила малышка. — Это было совсем неожиданно, что-то вроде шока — но я не знаю почему.

— Ну, она ведь уже выпущена и выписана, и в любом случае не может оставаться здесь. Нам нужно это помещение, — сказала доктор.

— Лучше дам ей болеутоляющее.

— Но что же случилось? Кто я? Произошла какая-то ужасная ошибка. Я знаю, что я не такая. П-пожалуйста, с-скажите мне… — умоляла я ее и под конец как-то растерялась, запинаясь и путаясь от волнения.

Движения доктора стали успокаивающими. Она мягко положила мне ладонь на плечо.

— Все в порядке. Мать. Беспокоиться не о чем. Отнеситесь к вещам спокойно. Скоро мы отвезем вас домой.

Другая служительница, в белой шапочке, не выше первой, подбежала со шприцем в руке и вручила его доктору.

— Нет! — запротестовала я. — Я хочу знать, где я? Кто я? Кто вы такие? Что со мной случилось? — я попыталась выбить шприц из ее руки, но обе маленькие служительницы повисли у меня на руках и держали их, пока она втыкала иглу.

Да, это было болеутоляющее. Оно отключило меня, но не полностью. Странное чувство: я, казалось, парила в нескольких футах от своего тела и рассматривала себя с неестественным спокойствием. Я была или чувствовала себя в состоянии оценивать происходящее с полной ясностью изображения…

Очевидно, я страдаю амнезией. Какое-то потрясение вызвало у меня «потерю памяти», как это часто определяют. Очевидно, пропала только малая часть моей памяти — как раз личная часть: кто я, откуда — весь механизм, помогавший жить изо дня в день, казалось, был не тронут, я не забыла, как говорить или как думать, наоборот, мой мозг оказался достаточно забит для этого.

С другой стороны, меня выводило из себя сознание того, что во всем вокруг что-то неладно. Я откуда-то знала, что никогда до этого не была здесь, я знала также, что в присутствии двух маленьких медсестер было что-то подозрительно странное, но самое главное, я знала с абсолютной определенностью, что эти массивные формы, лежащие тут, — не мои. Я не могла припомнить, что за лицо я увижу в зеркале, даже будет оно темным или светлым, старым или молодым, но в чем не было у меня ни тени сомнения, это в том, что каким бы оно ни было, оно никогда не принадлежало этому телу.

А в комнате были еще другие гигантские молодые женщины. Очевидно, дело было не в расстройстве желез у нас всех разом, иначе не могло было быть и речи о том, чтобы послать меня «домой», каким бы он ни оказался.

Я все еще продолжала спорить с самым умным видом сама с собой о происходящем, хотя и без особых успехов. Тут потолок над моей головой вновь стал двигаться, и я поняла, что меня везут. Двери в конце помещения распахнулись, и вагонетка подо мной слегка накренилась, пока мы спускались под уклон.

В конце спуска стояла машина, похожая на «скорую помощь», с розовой крышей, вычищенной до блеска, и ожидала меня с уже открытой необычной дверцей. Я заинтересованно наблюдала, что играю роль в привычной процессии. Команда из восьми крохотных служительниц принялась с трудом перетаскивать меня с вагонетки на пружинный диван в «скорой помощи», будто это было чем-то вроде силового упражнения. Две из них задержались после других, чтобы подоткнуть мои покрывала и подложить еще одну подушку мне под голову. Затем они вышли, закрыв за собой дверцу, и через пару минут мы поехали.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});